Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 21
Барри помог мне встать, и мы опять понеслись. Мы пробежали уже как будто целые мили, но всё не останавливались до самой колючей проволоки. Я так торопилась, когда пролезала под проволокой, что зацепилась за неё своим пальто, и Барри пришлось остановиться и снять меня с колючки. Пока мы вместе шли домой, я вся дрожала и едва могла дышать и говорить. У задней двери, прежде чем войти, Барри заставил меня пообещать никогда больше не лазить под проволокой. Я пообещала и на этот раз честно-пречестно. Я до смерти перепугалась. Больше никогда туда не пойду, ни за что на свете, даже ради Типс.
В школе мы с Барри целый день переглядывались. Все говорили про стрельбу над морем сегодня утром. Все её слышали или слышали про неё, но мы-то сами там были. Миссис Блумфелд сказала, что, скорее всего, это будет повторяться снова и снова. «Им нужно натренироваться, – объяснила она. – Так в любом деле, дети. Если хочешь сделать что-то хорошо, нужно тренироваться. А если мы хотим, чтобы они победили в войне, если хотим, чтобы Европа снова стала свободной, тогда мы хотим, чтобы они тренировались, сколько им надо, ведь так?»
Кот дяди Джорджа опять пришёл к нам на кровать. Он думает, что занял место Типс. Может, и так, но только на моей кровати, а не в моём сердце. Никогда и ни за что.
Четверг, 24 февраля 1944 г.
Миссис Блумфелд оказалась права. Янки теперь тренируются почти каждый день, и слышно, как падают бомбы вдалеке: «вжжж», «хрясь» и «бубух». Сегодня мы с Барри шли после школы домой, и по дороге это опять началось. Не так близко, чтобы затряслась земля, не как в тот раз. Но всё-таки довольно близко, так, что мы услышали треск выстрелов. Барри сказал, это больше похоже на пулемёты, потому что они стреляют очень быстро. Для меня это всё звучало, как целый оркестр – оркестр войны. Он играл вдалеке, но мне всё равно было жутко, и самое странное, что птицы присоединялись к нему. Их он, похоже, совсем не пугает.
Пятница, 3 марта 1944 г.
Это как чудо. Мы как раз сидели на кухне и пили чай, как вдруг услышали машину за окном. Пёс дяди Джорджа прямо с ума сошёл. Мама сказала пойти посмотреть, кто там. К тому времени, как мы вышли, пёс дяди Джорджа уже нападал на шины, кусал их и рычал. Приехал джип, а в нём сидели Ади и Гарри. Это был первый раз, когда я увидела их без касок. Так они выглядели даже ещё младше, совсем не как мужчины, не как остальные солдаты, а больше как мальчишки.
– У нас что-то для тебя есть, Лили, – сказал Ади с такой улыбкой, будто за ней спрятался смех и только и ждёт, чтобы выскочить. – Что-то эдакое, чему ты по-настоящему обрадуешься.
Я думала, это будет какая-нибудь шоколадка или другая штука, но оказалось, нет. Гарри полез на заднее сиденье джипа и вытащил картонную коробку – а она взяла и замяукала!
– Ты сказала, чёрно-белая, верно? – спросил Гарри, передавая коробку мне. – Мы нашли вот эту, она пряталась в старой гостинице на берегу. Она черней меня и белей тебя. И царапается чуток.
Ади вытащил кошку и протянул мне:
– Это та, которую ты всё ищешь?
Я сразу узнала Типс – по зелёным глазам, по чёрным пятнам и белым лапкам и по громкому мурчанию, которое, как моторчик, завелось у неё где-то внутри, когда я взяла её на руки и прижала к щеке.
Я не очень хорошо помню, как всё было дальше. Помню, что рыдала, а потом обнимала Ади и Гарри. Помню, что они уже собирались сесть в джип, и тут вышла мама. Через минуту мы все уже сидели за кухонным столом: Ади, Гарри, дедушка, дядя Джордж, мама, Барри и я с Типс, которая точила когти о мои колени, – и пили самый счастливый чай в нашей жизни. Мама вытащила булочки-сконы и топлёные сливки, которые запасла на воскресенье. Ади и Гарри раньше никогда не ели сконов. Барри измазал нос сливками и пытался облизнуть его, но не мог, так что стёр их рукой и слизал оттуда, а все смеялись. И никто не говорил про войну, даже дядя Джордж. Они пробыли у нас до темноты.
Я дошла вместе с Ади до джипа, а Типс ехала у меня на плече и цеплялась за меня так, будто никогда не слезет.
– Лили, – тихо произнес Ади, – я должен тебе сказать, что там, в той старой гостинице, были и другие кошки, маленькие, целая семья. Они походят друг на друга, видать, это её дети – наверное, уже слишком взрослые, чтобы им нужна была мать. Но ты всё равно следи за ней в оба, а то она сбежит прямиком к ним, чуешь? Теперь она тут, так и держи её тут. – Он остановился у джипа, погладил Типс по голове и добавил: – Это был отличный вечер, Лили, самый лучший с тех пор, как я уехал из дома.
Тогда я спросила его:
– Когда вы плывёте на этих лодках и высаживаетесь, это опасно?
Ади ответил не сразу:
– Там стреляют настоящими пулями у нас прямо над головой, поэтому, наверное, опасно. Но это же всё специально, чтобы мы привыкли. Наверное, уж начальство-то знает, что делает. Будет куда жарче, когда мы станем высаживаться по-настоящему во Франции, – это уж точно.
– А когда вы поедете? – спросила я.
– Чем скорее, тем лучше, – вздохнул Ади. – Мы ведь за этим и приехали в такую даль, Лили, так что мне очень хочется побыстрей начать, побыстрей закончить и вернуться домой.
И они с Гарри уехали. Я слишком поздно поняла, что даже не сказала спасибо.
Вечером дедушка сидел у плиты, положив на неё ноги, как вдруг повернулся ко мне и сказал:
– Никогда, Лили, я не думал, что скажу такое, но эти жующие жвачку янки вовсе даже ничего, славные ребята.
Кота дяди Джорджа не видно с тех пор, как приехала Типс. Она теперь тут королева. Заняла весь дом – и мою кровать. Прямо сейчас она лежит, развалившись, у меня на ногах, выпускает когти и смотрит, как я пишу. Просто глаз от меня не отводит. И Ади был прав: у Типс опять родились котята – причем довольно давно, но всё равно по ней видно. Очень надеюсь, что её котята уже достаточно взрослые и проживут без неё. Я не могу отпустить её к ним, просто не могу. Так здорово, что она вернулась. Я, кажется, сама мурлычу от счастья, точно у меня внутри моторчик.
Я вот что подумала: в следующий раз, как я увижу Ади, надо попросить его привезти к нам и всех её котят. Тогда Типс будет по-настоящему счастлива, и я тоже. Тогда ей уже не захочется убегать и их искать, верно?
Вторник, 7 марта 1944 г.
Типс опять исчезла. Это всё Барри виноват: пошёл за дровами и оставил заднюю дверь открытой. А я ему говорила. Я всем сказала, что она может убежать, что надо всегда следить за ней и не выпускать из дома. Наверное, Типс проскользнула за его спиной, и с тех пор мы так и не смогли её найти. Барри говорит, что его не было всего пару секунд. Я стараюсь его не винить, но в душе всё равно виню. Ну чем он только думал?
Я больше сержусь, чем расстраиваюсь. Теперь я хотя бы знаю, что Типс жива и куда она пойдёт: обратно в гостиницу, к своим котятам. Расскажу Ади, как только получится, – он съездит и ещё раз привезёт Типс вместе со всеми котятами. Я знаю, он сделает это для меня.
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 21
