Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
Чрезвычайно напряженно, как уже неоднократно отмечалось, складывалась борьба вокруг профессионального союза печатников. Не случайно лидеры печатников жаловались, что в официальной прессе их союз называли не иначе, как желтым, — это было следствием упорства, с каким союз отстаивал свою независимость и критиковал любые действия властей. Уже в начале 1918 г. многие печатники активно выступили против решений Первого Всероссийского профсоюзного съезда. На проходившей вскоре после него II конференции рабочих печатного дела, как сообщалось в московском издании союза, было признано необходимым вернуться к платформе III Всероссийской конференции профессиональных союзов, В частности, печатники отвергли рабочий контроль и активно выступили за выработку "государственного плана регулирования производства. Позже лозунг "Назад, к Третьей Всероссийской конференции профсоюзов!" станет единым лозунгом всей правой оппозиции.
На низах шла острая борьба за перевыборы правлений местных правлений там, где их работа контролировалась большевиками. Так, 24 марта 1918 г. требование переизбрать правление городского союза было принято на общем собрании печатников Петрограда, на котором присутствовало около 2500 человек. На собрании была "принята резолюция, резко осуждающая линию поведения большевиков, стоящих во главе правления". Как писала в те дни газета "Дело народа", "печатники первые начали борьбу за свою независимость и самостоятельность. Это их заслуга перед русским рабочим классом. Переизбранием правления они завоюют свое организационное отмежевание от власти". Перевыборы дали негативные для большевиков результаты. Из 25 мест в новом правлении они получили только 9, тогда как меньшевики и их союзники — 16.
Примерно такая картина, как и в Петроградском союзе печатников, наблюдалась и в Москве. Из 25 мест в правлении Московского союза рабочих печатного дела у большевиков оказалось только 10, тогда как у их оппонентов — 15. По сведениям мандатной комиссии, в выборах в Москве приняли участие около половины всех членов союза, т. е. примерно 10 тыс. человек. Меньшевики и эсеры получили голоса 6 тыс., а большевики — 4 тыс. рабочих. При этом оппозиционная пресса подчеркивала, что собранные большевиками голоса им дали "главным образом женщины и 17—18-ти летние подростки ученики". Меньшевистская оппозиция добилась успеха и на перевыборах правления в Саратове.
Однако протестные настроения возникали не только в таких организациях, как профсоюзы печатников, продовольственных служащих или железнодорожников. Время от времени конфликты случались и с теми рабочими организациями, которые в советской историографии принято было относить к наиболее надежным союзникам большевиков, к примеру с металлистами. Так, в начале июня 1918 г. с протестом против арестов некоторых своих членов выступил Боткинский союз металлистов. Правлением союза была сформирована специальная делегация в составе Алленова, Никулина и Лазарева, перед которой была поставлена задача проверить факты арестов. Примерно в те же дни на защиту рабочих выступило правление Тульского союза металлистов. Город остро переживал недавние события, когда против протестовавших рабочих было применено оружие, а многие протестовавшие оказались задержанными. Специально приехавшей для анализа ситуации в Туле комиссии из Москвы правление союза предъявило требование немедленно освободить всех рабочих и наказать виновников расстрелов. Профсоюзники также настаивали, чтобы государство взяло заботу о семье убитого рабочего Данилова. Как указывалось в одном из выпусков "Новой жизни", с целым рядом требований металлистов комиссия из Москвы вынуждена была согласиться в силу их справедливости.
Обострение ситуации в Нижнем Новгороде привело к возникновению протестных настроений и в Нижегородском союзе металлистов. Часть руководства союза оказалось в рядах активных оппозиционеров. В союзе наметился явный раскол. Накануне 18 июня по городу были распространены воззвания, под которыми среди прочих подписей стояла и подпись Бюро губернского комитета металлистов. В нем звучал призыв не принимать участие в стачке. Правление профессионального союза рабочих по металлу Нижегородского городского района вскоре после этого выступило с протестом и заявило, "что никакого отношения к этому воззванию не имеет". Исходя из общих установок, содержащихся в его воззвании "К рабочим металлистам Нижегородской губернии", правление союза решительным образом поддержало борьбу Союза торгово-промышленных служащих. В листовке в резкой форме осуждались обрушившиеся на него репрессии. В ней подчеркивалось, что меры властей чреваты победой "самой неприкрытой реакции". Советская власть обвинялась в сознательном или бессознательном пособничестве самым темным внутренним силам. Воззвание заканчивалось призывом к совместной борьбе за "восстановление полного народовластия": "Мы обращаемся ко всем профессиональным союзам и призываем их также выявить свое отношение к переживаемым событиям, ни одна рабочая организация не вправе теперь оставаться в стороне, мы должны поднять все вместе свой мощный голос, так как только он может повлиять на существующую теперь власть, и только общими усилиями может быть спасена революция… Да здравствует объединение рабочих! Да здравствуют Профессиональные союзы!"
Если протестное движение развивалось через профсоюзы лишь отчасти, то настоящим форпостом борьбы с большевистским режимом, как и в годы самодержавия, некоторое время являлась кооперация, в данном случае рабочая кооперация. Нельзя сказать, что все ее руководители, тем более рядовые пайщики, были непримиримыми противниками большевизма, но очень многие кооператоры вступили в противодействие советской власти с момента ее установления. "Примирение" кооперации и большевистского государства происходит далеко не сразу. К примеру, один из лидеров рабочей кооперации Л.М. Хинчук был среди тех, кто в знак протеста покинул заседания II Всероссийского съезда советов. С решительным осуждением переворота выступили кооператоры Рыбинска, Ярославля, Смоленска и других городов. А правление и совет Московского общества "Кооперация" не стали ограничиваться пустыми протестами и призвали оказывать противодействие большевикам "всеми возможными для кооперации способами".
Помимо всего прочего, вовлеченность традиционных рабочих организаций в протестное движение первых месяцев существования советской власти выразилась в активном процессе их дебольшевизации. Отлив рабочих масс от РКП (б) вылился даже в сокращение ее численности в период с октябрьского восстания 1917 г. по VII (март 1918 г.) съезд. Дебольшевизация частично коснулась профсоюзов и фабзавкомов. Этот процесс развивался на волне настроений в пользу так называемой "беспартийности", когда рабочие отворачивались от политики и политических партий в целом. Падение влияния большевиков, конечно, усиливало ряды оппозиции. Однако дебольшевизация отнюдь не вела к серьезному увеличению числа ее сторонников. Об очень характерном в этом контексте эпизоде рассказывает официальная газета Смоленского совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. 21 июля 1918 г. в Смоленске проходило общегородское собрание союза металлистов, на котором предполагалось избрать новое правление. Состоялось оно вскоре после подавления мятежа левых эсеров, когда прежний советский правительственный блок распался и ситуация складывалась очень неопределенно. Большевикам приходилось рассчитывать теперь только на свои силы, поэтому, как писала газета, "некоторые товарищи в своих речах призывали выбирать только истинных защитников рабочих интересов — коммунистов". Прежнее правление вынесло на обсуждение список этих "истинных защитников" — в основном "все виднейшие работники союза": Лянсберг, Красовский, Лукин и другие. Из восьми предложенных кандидатур лишь трое были беспартийными. "Но собрание предложило своих кандидатов", — рассказывает автор репортажа. В результате новое правление оказалось беспартийным. В него вошло несколько большевиков и меньшевиков, но в целом большинство его новых членов не принадлежало ни к какой партии.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
