Церковь решила покончить с «шумящей суетой слов», и сам Бернар Клервосский написал формальное обвинение Абеляра в ереси, которое было «озвучено» на суде Сансского собора. Абеляр готов был отстаивать свою точку зрения, но собор отказал ему в «милости слова». Абеляр сдался: силы оставили его, и он отказался от дальнейшей борьбы, приняв предложение давно симпатизировавшего ему аббата Клюни Петра Достопочтенного укрыться на покой в его монастыре. Здесь Абеляр прожил последние годы, «предаваясь суровым подвигам аскетизма».
Абеляр так и не разлюбил Элоизу. В лесах Сен-Дени он воздвиг храм Духа-Утешителя, «Параклета», и посвятил его возлюбленной. Этот порыв вновь раздул скандал в церковных кругах, на жизнь Абеляра даже покушались.
Источник знаний о тех событиях — откровенная и горестная автобиография Абеляра «История моих бедствий», повествующая о философских порах, путешествиях, страданиях, но больше всего о любви к Элоизе и «проклятой постели». Хотя произведение и адресовано загадочному «другу», оно явно обращено к Элоизе, которая, прочитав, ответила ему. В ответ на холодные рациональные рассуждения Абеляра о святости и отречении от мирских утех Элоиза просит оставить женщинам «земные радости», которые он обещал лишь мужчинам. Женщины, по мнению Элоизы, не должны становиться мученицами или святыми, как любому живому существу, им нужна плотская любовь.
В историю вошла не только трагическая история Абеляра, но и его роль в создании Парижского университета. Именно он первым обратился к диалектике, подкрепленной логикой. Балансируя на грани ереси, Абеляр отказался от мистицизма в науке, привел философию из лона церкви в гражданское общество, где она прочно обоснуется на тысячу лет. Со смерти Абеляра прошло совсем немного времени — и разрозненные группы студентов и молодых ученых, собравшись вокруг холма Сен-Женевьев, образовали гильдию — первый университет Парижа.
Незадолго до смерти Абеляр писал: «Если зависть всю жизнь становилась на пути моих творений и мешала моим изысканиям, все же дух мой получил свободу. Последний час мой положит конец ненависти, и в моих сочинениях каждый найдет то, что нужно для познания… Всякое знание есть благо, даже знание зла. Творить зло — грех, но знать его — благо; иначе как может Бог быть свободным от зла?»
2 апреля 1142 года Абеляра не стало. Согласно завещанию, клюнийский аббат послал тело его Элоизе, написав в сопроводительной записке: «Он был твоим, тот, чье имя будут вечно называть с уважением, — Абеляр!»
Через 13 лет после смерти Абеляра гробницу с его останками снова открыли, чтобы положить в нее тело Элоизы. Как гласит легенда, Абеляр «открыл объятия, чтобы принять в них супругу». Могила Элоизы и Абеляра на кладбище Пер-Лашез стала местом паломничества влюбленных пар.
На набережной Флер на острове Ситэ стоит скромный особняк. Над его входом два небольших барельефа, мужской и женский. На мемориальной доске написано «Здесь в XII веке жили Абеляр и Элоиза».
ФРАНСУА ВИЙОН
Великий французский поэт Вийон принадлежит, конечно, не столько истории Парижского университета, сколько мировой литературе, но что-то и в его личности, и в его творчестве пронизано неистребимым духом вечного школяра. У Вийона много общего с вагантами. В то же время его ни с кем не спутаешь. Он такой один — Вийон:
От жажды умираю над ручьем, Смеюсь сквозь слезы и тружусь, играя. Куда бы ни пошел, везде мой дом, Чужбина мне — страна моя родная. Я знаю все, я ничего не знаю. Мне из людей всего понятней тот, Кто лебедицу вороном зовет. Я сомневаюсь в явном, верю чуду. Нагой, как червь, пышней я всех господ. Я всеми принят, изгнан отовсюду.
Биография Вийона известна лишь по судебным протоколам, персонажем которых он не раз становился еще со студенческих лет.
Вийон родился в Париже в 1431 или 1432 году. Рано оставшийся без отца (по одним источникам, отец умер от пьянства, по другим — сбежал), он был усыновлен каноником Гийомом де Вийоном, предположительно родственником матери Франсуа. Гийом де Вийон служил в церкви Сен-Бенуа-лё-Бетурне и вел долгую тяжбу с собором Парижской Богоматери — за право иметь собственную кассу и печать и пользоваться ими без специального разрешения.
В 12 лет приемный отец определяет мальчика учиться в Парижский университет на факультет искусств. Название это вместе с системой обучения было воспринято от античной Александрийской школы, где науки назывались искусствами. В 1449 году юный Вийон получает степень бакалавра, а через три года, в 1452-м, — лиценциата. Это давало ему право служить в городском управлении, в суде или заниматься преподаванием. Из стихов Вийона можно заключить, что он знал и теологию, и юриспруденцию, но использовал ли эти знания в какой-нибудь сфере деятельности — неизвестно.
Жизнь Парижа в середине XV века протекала на улицах и площадях, где шла торговля и устраивались представления, решались тяжбы, назначались свидания и выяснялись отношения. Упорный труд перемежался ярмарками, праздниками, когда улицы переполняли участники карнавала, когда на площади разыгрывались мистерии и моралите.
Профессионального театра как такового еще не было, но постоянные группы любителей («Базоши» и «Беспечные ребята») разыгрывали различные представления на радость себе и людям. Принимал участие в таких представлениях и Вийон. Тяготы Столетней войны остались позади. Город закружился, по словам Вийона, в «Великом карнавале», подхватившем и его самого.
В 1451 году Вийона исключили из университета и запретили изучать теологию. Скорее всего, это случилось после инцидента с древним камнем, названным «Чертов бздех». Группа пьяных студентов выворотила этот камень из земли и перенесла его из поместья набожной вдовы преклонных лет Катрин ла Брюйер, любительницы публичных проповедей, наставлявших на путь истинный заблудших девиц. Помощницами благочестивой вдовы в ее наставнической деятельности были в основном девушки из благородных семей.
Поскольку Библию познала Катрин Брюйер, даю ей право, Чтобы молитвой наставляла Она и вся ее орава Девиц испорченного нрава Не на одре, а там, где в раже Язвят налево и направо, — На рынке полотна и пряжи.
Камень на телеге перетащили в Латинский квартал, где он стал объектом «ритуальных поклонений» беснующихся школяров. Власти отнеслись к «преступлению» весьма серьезно — в студенческие общежития на левом берегу Сены нагрянула вооруженная полиция. В ярости университетские профессора объявили забастовку, длившуюся два года (1453-1454).
Вийон, исключенный из университета, решил присоединиться к студенческому братству «деклассированных». Это была целая армия молодых людей без профессии, без средств к существованию, бездомных. Тогда же Вийон связался с «кокийярами» — опасными бандитами, дезертирами, грабителями и убийцами, наследием Столетней войны. Они обитали за городом, а в Париж наведывались только для грабежей. Кокийяры общались на непонятном обывателю языке, похожем на язык цыган. Как поговаривали, поэт находился под присмотром видных кокийяров, которые могли устроить в Латинском квартале беспорядки, когда им вздумается. О дружбе с ними свидетельствует семь баллад на воровском жаргоне, изображающие «свадьбу» вора и убийцы с его «суженой» — виселицей.
