В то время как три баварских дивизии (36 тысяч человек), вторгшись в Эльзас, 24 декабря атаковали и осадили Юнинг и Бельфор, остаток Богемской армии (164 тысячи человек) вступил во Францию через Швейцарию 21 декабря; двигаясь по северу и по югу области Юра, Богемская армия собиралась держать курс на Лангр, Шомон и Труа, а также левый берег Сены.
Вторая армия, «Силезская», отправившаяся из Франкфурта, находилась под командованием прусского маршала Гебхарда Леберехта фон Блюхера.
Блюхер начал воевать уже в Семилетнюю войну, а впоследствии служил в армии Фридриха II. В 1814 году ему исполнилось 72 года. Он воплощал собой славную память прусской армии, и его назначенце на пост командующего Силезской армией отнюдь не было случайным.
Эта армия насчитывала 96 тысяч солдат[40] и 448 орудий, из которых 56 тысяч солдат и 232 орудия были русскими. Она состояла из трех дивизий корпуса генерала Йорка, трех дивизий корпуса генерала Клейста, четырех дивизий генерала фон Бюлова, корпуса генерала Ланжерона (в него входили шесть русских пехотных дивизий под командованием Сен-При, Олсуфьева и Капсевича, а также три дивизии кавалерийского корпуса Корфа), корпуса генерала Остен-Сакен, состоявшего из трех пехотных дивизий, из которых две были под началом князя Щербатова, а одна под командованием графа Ливена, и трех кавалерийских дивизий под командованием Васильчикова. Наконец, в Силезскую армию входили саксонцы, находившиеся под началом своего князя. Силезская армия форсировала Рейн в Майнце 1 января 1814 года. Корпуса генералов Остен-Сакена, Йорка и Клейста держали курс на Тьонвиль, Понт-а-Муссон и Мец, а Ланжерон задержался у Майнца. Эта армия должна была двигаться по Лотарингии, а затем направляться к Реймсу.
Третья армия, «Северная», поддерживавшая две главных, находилась под командованием наследного принца Швеции. Кроме шведского корпуса, она включала в себя пять русских корпусов под командованием генералов Беннигсена, Теттенборна, Дёрнберга, Бенкендорфа и Чернышева, а также англо-немецкий корпус, включавший в себя войска ганзейских городов и воинские контингенты из государств, ранее состоявших в Рейнском союзе. Северная армия должна была перебраться через Рейн в Голландии, пересечь Бельгию и двигаться на Париж через Лан, по левому берегу Уазы. На бумаге в шведской армии было 180 тысяч солдат и 442 орудия, в том числе 36 тысяч русских солдат и 132 русских орудий, находившихся под командованием генерала Фердинанда фон Винцингероде, но в реальности лишь небольшая часть шведской армии вступила во Францию со стороны Голландии — а именно подразделения генерал-лейтенанта Фридриха фон Бюлова (40 тысяч человек) и Винцингероде. БернаДот не горел желанием участвовать в военных действиях: он все еще мечтал занять место Наполеона на французском троне и поэтому заботился о том, как будет выглядеть в глазах своих бывших соотечественников.
Кроме англо-испанско-португальской армии под командованием лорда Веллингтона и англо-батавской армии под началом его главнокомандующего Томаса Грэма союзники могли еще рассчитывать На резервную русско-прусскую армию под началом князя Лобанова-Ростовского (60 тысяч человек), на австрийскую Итальянскую армию под началом генерала Генриха Иоганна де Беллегарда[41], располагавшего 74 тысячами солдат и угрожавшего Ломбардии, и на неаполитанскую армию под командованием неаполитанского короля Иоахима Мюрата, который, надеясь спасти свой трон, вступил в коалицию в декабре и подписал 11 января 1814 года договор с Австрией. В целом в январе 1814 года 628 тысяч человек вторглись на территорию Франции или собирались это сделать.
Как и в ходе германской кампании, русские не возглавляли ни одну из коалиционных армий, и многие их корпуса находились под командованием Шварценберга или Блюхера.
Эти двое разительно отличались друг от друга. Оба были отважны в бою, оба имели большой военный опыт, но по манере действовать и темпераменту они очень разнились. Австрийскому князю, который был придворным не в меньшей степени, чем солдатом, недоставало харизмы; часто действовавший благоразумно, он в глазах современников не был блестящим военным, несмотря на то, что отважно сражался под Ульмом и Аустерлицем; об этом свидетельствует суровое описание, которое оставил в своих «Мемуарах» канцлер Паскье:
«Князь Шварценберг был порядочный человек, очень хорошего нрава, но отличался посредственным умом и еще более посредственными военными способностями. Его назначили главнокомандующим коалиционными силами из уважения к Австрии и с целью как можно крепче привязать ее к общему делу. Бремя было столь тяжелым, что можно было не опасаться, что он будет слишком ревностно выполнять свои обязанности (…). Он всегда следовал прямым указаниям своего хозяина и господина Меттерниха».
А Жомини, в ту пору адъютант царя, высказался о назначении Шварценберга главнокомандующим коалиции с присущей ему безжалостностью: «Этот храбрый вояка не был способен руководить столь сложной машиной и придавать ей импульс; но он отличался мягкостью, обходительностью, скромностью, одним словом, он был нужен, чтобы им руководить».[42] Напротив, прусский коллега Шварценберга показал себя очень горячим человеком. Об этом свидетельствует его сочный портрет, нарисованный генералом Ланжероном, французским эмигрантом на русской службе, который в 1814 году находился как раз под командой Блюхера:
«Это был старый гусар во всех смыслах этого слова, любитель выпить, игрок, распутник; у него были все недостатки, которые едва можно было бы простить молодому человеку. Но он их искупал многочисленными положительными качествами: неустрашимый солдат, пылкий патриот, честный, верный, с воинственной внешностью и речью гренадера, он мог внушить своим войскам абсолютное доверие и заслужить любовь всех солдат: его вскоре обожали как пруссаки, так и русские.
Его активность была удивительной, он был всегда на коне; на поле боя он проявлял опыт и находчивость старого солдата; его умение оценить обстановку было превосходно, его героическая отвага увлекала его солдат, но на этом и заканчивался его талант полководца. Всех его достоинств было бы недостаточно, если бы у него не было помощников; он мало что знал про стратегию, не мог сориентироваться на карте и был неспособен составить план кампании или спланировать диспозицию войск. Он оставлял все военные и политические подробности троим помощникам, которых ему придали, чтобы направлять его; эти трое[43] пользовались его полнейшим доверием и во многих отношениях заслуживали его».
