— Собственно говоря, я сама собиралась сдаться на вашу милость, — улыбнулась я. — Все-таки вы знаете Гамбург куда лучше меня.
— Ну что же, попытаюсь вас не разочаровать. — Мы подошли к стеклянной двери отеля, и Тилль отступил, пропуская меня вперед. — Может быть, выпьем по коктейлю в кафе на берегу Альстера и решим, что будем делать дальше?
Кафе оказалось многолюдным, накуренным, шумным, и мы пробыли там недолго.
Тилль остановил машину у Эльбы.
— Я хочу показать одно место, о котором туристы почти не знают, но вам понравится, обещаю.
И он оказался прав! Бар, в который мы пришли, был полон очарования: авангардность сочеталась в нем с романтикой морских путешествий.
Возле стойки был камин, в котором потрескивали дрова и приятно булькал и дымился котелок с каким-то варевом. Но, как объяснил мне Тилль, котел — обычная бутафория, ресторанное меню было вполне современным, и еда готовилась, естественно, на нормальной плите. Но весь антураж подлинный — от лодочных фонарей, которые использовались в качестве светильников — до крапчато-коричневых занавесок на низких окнах, уставленных цветущими геранями.
— Не хочу оказывать на вас давление, — сказал Тиль, открывая меню, — но уха из угря здесь лучшая в Гамбурге.
— Значит, заказываем уху, — улыбнулась я, — или рыбную солянку.
Давно уже я не чувствовала себя так легко, уютно и беспечно — Клаузен словно бы отогнал своим присутствием все мои мрачные мысли, страхи, заботы и треволнения, которые преследовали меня с тех пор, как я узнала об убийце, разгуливающем на свободе. И вообще, первый вечер с Тиллем Клаузеном не был омрачен ничем, мы весело болтали, ели, пили белое вино — и все было замечательно.
— Ну, что? — спросил Тилль, когда я отложила салфетку. — Пойдем дальше?
— Даже не знаю, — честно призналась я. — Мне так хорошо здесь, что я с удовольствием бы осталась.
— Прекрасно, — улыбнулся Клаузен и заказал еще бутылку легкого вина. — Давайте продегустируем винный погреб капитана Кристина.
Когда за приятной беседой бутылка вина подошла к концу, мы покинули ресторан и пошли медленным шагом вдоль ночной Эльбы, освещенной огнями барж и фонарей.
Клаузен взял меня за руку, и мои пальцы пронзил разряд такой силы, что на мгновение даже стало трудно дышать, но это было поразительное чувство. Как давно со мной не случалось подобного! С Лотаром Деблингом все было так нормально, так предсказуемо, и я никогда на него так не реагировала — даже в самом начале наших отношений.
— Я так рад, что мы снова встретились, Мелани, — прервал молчание Тилль. — Я очень боялся, что больше никогда вас не увижу.
— Это просто продолжение типичного отпускного флирта, — беззаботно ответила я, стараясь не выдать себя.
— Флирта? — серьезно переспросил Клаузен. — Я, признаться, думал, это что-то совсем другое. Но флирт — тоже довольно серьезная штука. Ведь с него-то все и начинается.
— К сожалению, то, что называли флиртом наши бабушки, и то, что под этим подразумеваем мы, совершенно разные вещи, — поддержала я разговор.
— Вы правы, в наше время все слишком торопятся, не умея оценить прелесть неспешной игры, и я нахожу развитие наших отношений совершенно нормальным. Не стоит обращать внимания на то, что думают по этому поводу другие, как вы считаете?
В глубине души я была с ним полностью согласна, но, несмотря на это, что-то заставляло меня ему прекословить:
— В наше динамичное время просто некогда флиртовать.
Мне показалось, Тилль Клаузен заподозрил, что я говорю совсем не то, что думаю.
— Вы действительно так считаете? — с сомнением в голосе осведомился он. — Знаете, у меня сложилось впечатление, что, вопреки вашим словам, вы по-настоящему романтичны. В Баден-Бадене я это почувствовал очень явственно. К тому же я считаю, что флирт — своего рода искусство. Конечно, я говорю не о пошлом и банальном кокетстве, а об игре с огнем, будоражащей кровь.
Я улыбнулась:
— Если я правильно поняла, вы считаете флирт своеобразной прелюдией любви?
— Можно сказать и так, дорогая фрау Мелани. Однако это не всегда так. Флиртовать могут двое, которые друг другу изначально симпатичны, что ни к чему серьезному не обязывает. Это удобная форма завязать и продолжить отношения, которые могут перерасти в большое чувство. А могут и не перерасти. Флирт — своего рода испытание, проверка, он дает возможность отступить, не задевая чувств партнера.
— Да, тут вы правы, — задумчиво ответила я.
Интересно, была ли эта беседа проверкой для меня или для самого Тилля Клаузена. Я не знала.
Я проснулась солнечным утром и счастливо улыбнулась, вспомнив вчерашний вечер с Тиллем. Каким же прекрасным может быть этот мир!
Выпрыгнув из кровати, я босиком прошлепала к большому зеркалу, висящему в проеме стены. Я читала, что влюбленные женщины смотрятся в зеркало в три раза чаще, чем обычно. Видимо, это действительно так, потому что вчера я постоянно ловила свое отражение в витринах. И сейчас я смотрела на себя — в зеркале отражалось совершенно счастливое лицо.
Белые занавески, прикрывающие балконную дверь, колыхались от ветра. Я отошла от зеркала и вышла на балкон. Воды Альстера блестели в лучах яркого солнечного солнца, улица была заполнена людьми, спешащими на работу, — бедные, они даже не обращали внимания на прекрасную погоду. Но я-то в отличие от них — в отпуске. Именно в это солнечное прекрасное утро я вновь это осознала. Я собиралась использовать это время для ничегонеделания в своем таунусском доме. Но…
И в тот момент, когда я вспомнила о Таунусе, меня словно ударило. Солнце светило все так же ярко, все так же весело блестела водная гладь озера, ничего не изменилось, кроме одного — мое чудесное настроение улетучилось как дым. Как могу я беззаботно радоваться солнцу, когда надо мной нависла такая угроза: где он, этот мужчина, собирающийся убить меня?! Когда он вновь возникнет на моем пути? Как могла я забыть о дамокловом мече, занесенном надо мной?!
Печально вздохнув, я вернулась в комнату, села на кровать и придвинула к себе телефон. Я обещала комиссару Каюсу, что буду держать его в курсе своих перемещений. Нас соединили очень быстро, и я услышала голос комиссара.
— А! Фрау фон Берг! Я уж было подумал, что вы решили больше не иметь с нами дел, — с упреком начал Каюс. — Куда вы пропали, сударыня?
— Как я была бы рада никогда не иметь с вами дел, комиссар… По крайней мере таких дел, — улыбнулась я.
— Вас можно понять, — немного смягчился он, — но вы не должны совать голову в песок как страус — опасность от этого никуда не денется. Нельзя так легкомысленно относиться к происходящему. Я уж собирался сам позвонить вам.
— Но, комиссар, ведь вы не знаете моего адреса!
Каюс издал короткий смешок:
