После трех месяцев, которые она провела в беспрерывных уговорах, ей позволили вместе с двумя другими девушками поселиться в квартире матери на Кадоген-сквер. Соседками Дианы стали Лора Грейг, ее подруга по Вест-Хиту, и Софи Кимбол, с которой она познакомилась в Швейцарии. Диана жила в квартире матери, ее счета оплачивали родители, и она даже не пыталась найти высокооплачиваемую работу: три месяца училась на кулинарных курсах в Уимблдоне, потом поработала помощником преподавателя в балетной студии мисс Вакани в Кенсингтоне, но ушла оттуда. Она перепробовала массу занятий: убиралась в домах, присматривала за детьми, но за все платили сущие гроши. Своих работодателей она позже презрительно называла «бархотками» – в то время среди английских девушек среднего класса в моде были бархатные ленты для волос.
Больше всего Диане нравилось присматривать за детьми. Она стала подрабатывать в детском саду «Юная Англия», которым управляла Кэй Кинг, выпускница Вест-Хита. По словам мисс Кинг, Диана обладала невероятной способностью находить общий язык с детьми. «Они ее обожали, и ей было очень легко ладить с ними». Кроме того, через агентство «Временные и постоянные няни» Диана нашла работу няни. В рекомендациях говорилось: «Спокойная, уравновешенная девушка, прекрасно ладит с детьми и готова делать все, о чем ее попросят». Единственным условием была работа в самых безопасных и престижных районах Лондона, неподалеку от ее квартиры. Когда ей предложили работу у американской пары, Патрика и Мэри Робертсон, Диана поставила еще одно условие: она не будет работать по вечерам в выходные, чтобы иметь возможность без помех вести светскую жизнь.
Мэри Робертсон считала свою новую няню красавицей («истинная английская роза»). Ей нравилось, что Диана застенчива, вежлива и всегда готова помочь. Но уже в то время она была очень скрытной и тщательно охраняла свою личную жизнь. Миссис Робертсон даже не представляла, к какой аристократической семье принадлежит ее няня, а Диана никогда об этом не говорила. Когда ее спрашивали, как она провела выходные, она отвечала, что была «за городом», а если навещала Джейн в Кенсингтонском дворце, то говорила, что «присматривала за племянником в Кенсингтоне». Как-то раз миссис Робертсон очень понравилась ее прическа, и она спросила, к какому парикмахеру ходит Диана. Диана уклончиво ответила: «В маленькую парикмахерскую рядом с моим домом». «Я поняла, что настаивать не следует», – вспоминает миссис Робертсон. Диана никогда не говорила о матери и крайне редко упоминала семью. Когда Чарльз, которому Диана, по выражению миссис Робертсон, была абсолютно «предана», возвращался из Итона, она просила разрешения уйти пораньше. Но супруги даже не знали, что ее брат учится в Итоне. Миссис Робертсон запомнила, что «Диана обладала врожденной деликатностью, которая защищала ее истинные чувства. Я считала эмоциональную отстраненность признаком уважения к собственной личной жизни и личной жизни других людей… Эта аура казалась мне самым важным и прекрасным ее качеством». По словам миссис Робертсон, в 1980 году Диана была «нормальной счастливой девушкой, радующейся обретенной независимости, получающей удовольствие от работы с двумя детьми и от развлечений в кругу друзей»[55].
В мае 1980 года Сара вышла замуж за Нила Маккоркодейла, офицера гвардейского Колдстримского полка. Он оказался дальним родственником Рейн. Друзья описывают его, как «надежного, очень спокойного и достойного человека с прекрасным чувством юмора». Это был мужчина, за которого следовало бы выйти замуж леди Диане Спенсер, и жизнь ее сложилась бы куда счастливее. Но Маккоркодейл достался Саре. Впрочем, в отношениях будущих супругов не все шло гладко. Свадьбу в феврале Сара отменила. Но в мае в приходской церкви Спенсеров в Грейт-Брингтоне церемония наконец-то состоялась. Торжественный прием проходил в Олторпе. Все расходы вновь оплатила Фрэнсис, а Рейн и ее мать, Барбара Картленд, были всего лишь гостями. Диане снова досталась роль подружки невесты. На этой свадьбе ее запомнили «очень застенчивой, почти что серой мышкой».
К этому времени (июль 1979 года) Диана уже переехала в дом № 60 на Коулхерн-Корт. Это была стильная квартира стоимостью пятьдесят тысяч фунтов на границе Южного Кенсингтона и Челси. Квартиру для Дианы подыскала Сара, которая в то время работала риелтором в агентстве «Сэвилс». Эта квартира стала подарком матери на совершеннолетие Дианы. В ней Диана поселилась с тремя подружками – Кэролайн Прайд, подругой по Вест-Хиту, Анной Болтон и Вирджинией Питман. Сара дала Диане еще одну работу – убираться в ее квартире на Элм-Парк-Лейн в Челси. Подруга, которая жила вместе с Сарой вспоминала: «Диана обожала ее [Сару], но Сара относилась к ней просто безобразно». Она платила сестре один фунт в час, а если ей что-то не нравилось, заставляла Диану все переделывать[56].
Не особо впечатляющей была и светская жизнь Дианы. Она не слишком любила вечеринки и постоянно отклоняла приглашения родителей на очередные балы. На выходные она уезжала за город и там иногда ходила на танцы с друзьями, но чаще всего предпочитала просто сидеть дома, смотреть телевизор и хихикать с подружками или кататься по Лондону на своей маленькой машинке и разыгрывать своих приятелей мужчин.
Приятели эти были типичными представителями высшего класса, самыми обычными молодыми людьми. Некоторые из них были офицерами, другие учились в университете. И практически все были дворянами. Впрочем, никто из них не был для Дианы больше чем другом, хотя многим хотелось перейти эту грань. Один из приятелей Дианы, Рори Скотт, считал Диану очень привлекательной в сексуальном смысле, но никогда не пытался сделать следующий шаг. «Она всегда была какой-то отстраненной, – вспоминал он. – Чувствовалось, что ты многого о ней не знаешь и никогда не узнаешь».
Диана частенько отпускала весьма рискованные шуточки, порой ниже пояса. Мужчины считали ее очень сексуальной, привлекательной и соблазнительной. Она смеялась над их шутками, но никогда не допускала более серьезного флирта. Это было очень необычно для времени, когда, по словам одного из ее друзей, «люди спаривались, как кролики». Друзья считали, что беречь себя для кого-то в будущем смешно и глупо. Им казалось, что Диана просто боится секса. Но кое-кто из близких, например Кэролайн Прайд, понимал подругу лучше. Однажды Диана сказала Кэролайн: «Я знаю, что должна сохранить себя для того, что ждет впереди».
В 1991 году Кэролайн говорила Эндрю Мортону: «Меня трудно назвать провидицей, но я убеждена в том, что она точно знала, что произойдет, и твердо верила в это. Она была окружена некой золотой аурой, которая не позволяла мужчинам заходить дальше. Нравилось им это или нет, но такого никогда не случалось»[57].
Возможно, Диана в глубине души считала себя особенной. Ей казалось, что заурядность и ограниченность ее повседневной жизни будут компенсированы чем-то великим. Такое бывает с великими людьми – они сосредоточены не на настоящем, а на будущем. Грейс Келли и Джеки Бувье мечтали стать знаменитыми и выйти замуж за особенных мужчин. Диана была такой же. За внешностью жизнерадостной английской розы скрывались необычные качества, но до поры до времени о них никто не знал. Никто не мог подготовить ее к королевскому будущему, которое неожиданно открылось перед ней.
