— Всего одно дело, любезный dan, всего одно! И оно уже больше часа тратит ваше драгоценное время из-за своей прискорбной невнимательности!
Взгляд Ра-Дьена остаётся таким же проникновенно-добрым, но обманываться не стоит: dan Советник взбешён, и основательно.
— А, вы об этом! — понимающе кивает Виг. — Собственно, ничего серьёзного не произошло и...
— Позвольте мне самому судить о том, что серьёзно, а что — пустяк.
Голос Калласа сладок, как медовый сироп, но ре-амитер осекается, будто ему сделала строгий выговор сама Её Величество.
— Разумеется, dan, — ещё один короткий кивок.
— Я могу перекинуться несколькими словами с этим... молодым человеком? — вопрос задан не потому, что спрашивающему необходимо разрешение, а для того, чтобы дать понять: пошёл вон из кабинета. Конечно, не так грубо, но ведь суть от этого не меняется, верно?
Вигер никогда не слыл тугодумом и, чеканя шаг, направился к дверям, а с порога обернулся и сочувственно подмигнул мне, подозревая, по какому руслу потечёт дальнейшая беседа в самом защищённом от подслушивания и подглядывания помещении Главного поста Городской Стражи.
Ра-Дьен выждал четверть минуты — как раз, пока все звуки в коридоре стихнут — и обессилено опёрся ладонями о стол. Три долгих, размеренных вдоха, призванных восстановить дыхание и вернуть спокойствие разуму, и в мою сторону летит властное и жёсткое:
— Подвинь стул!
Выполняю повеление. Dan Советник садится, осторожно, словно боясь расплескать содержимое своего тела, и слегка оттягивает пальцами тесный воротник.
— Ненавижу эти парадные одеяния!
Я стою, скрестив руки на груди и слушаю, как следующие пару минут Каллас жалуется на всё, что приходит ему в голову: на фасоны одежды, на погоду, на королевского повара, не доварившего креветки, на рост цен на строевой лес и прочие подобные неурядицы, занимающие делового человека с раннего утра и до позднего вечера. Да и ночью — тоже. Посвятив обстановку кабинета во все возможные причины своего плохого настроения, Ра-Дьен возвращается к первой и самой главной. Ко мне, то есть.
Взгляд, золотистый, как весеннее солнышко, цепляется за моё лицо:
— Ваше поведение, dan Рэйден, переходит все границы.
— Что именно вас не устраивает, dan Каллас?
— Что вы творили прошлым вечером?
— То, что считал нужным.
— Вы умеете считать? — светлые брови чуть приподнимаются. — Не знал, не знал... А если отбросить шутки в сторону, Рэйден, я не просто недоволен. Я разъярён.
— Вижу.
— Ты подверг свою жизнь ненужной опасности. Рисковал, не думая о последствиях.
— Но ничего же не случилось!
— В этот раз, да. А в следующий? Баллиг не сможет вытаскивать тебя из всех ям, в которые ты пытаешься упасть.
— Я не пытаюсь!
Бессмысленно оправдываться, когда сознаёшь вину. Но можно попробовать огрызнуться. Так, на всякий случай. Чтобы не потерять навык.
Каллас качает головой:
— Да, уже не пытаешься, а просто падаешь! Ты давно вырос, Рэйден, а до сих пор ведёшь себя, как беспечный мальчишка... Так нельзя. Ты облечён слишком большим могуществом.
— Могуществом ли? — негодующе раздуваю ноздри. — Докучливым даром, от которого больше неудобств, чем всего прочего!
— Если он неудобен лично для тебя, это вовсе не значит, что все остальные не могут извлечь из него выгоду, — сухо замечает Ра-Дьен.
— О да! По части выгод ты у нас большой знаток! Куда уж мне, недалёкому!
— Я всегда поражался тому, как странно в тебе уживаются самомнение и неверие в собственные силы. Ты уж остановись на чём-то одном, будь любезен!
— Зачем?
— Чтобы мне было легче.
— Легче — что?
— Раз и навсегда определить, как с тобой обращаться: как с заслуживающим внимания человеком или как с ничтожеством, — ласково улыбнувшись, закончил свою мысль Каллас.
Проглатываю колкость, но вовсе не из-за того, что не могу ответить подобающим образом. Не могу я сделать совсем другое. Сам не знаю, как к себе относиться. С одной стороны, кое-что умею и вполне горжусь достигнутым. А с другой... Ничтожество и есть, если даже жена не желает иметь со мной ничего общего.
— Ещё оскорбления будут?
Ясные глаза искренне участливы:
— Куда-то торопишься?
— Тороплюсь. Закончить протокол.
— Ах, это... Я не буду тебе мешать. Но прежде нам нужно обсудить твои капризы и мою упущенную выгоду.
— Упущенную?
Передёргиваю плечами, потому что между лопаток сбегает вниз тоненькая и очень холодная струйка пота.
— Вчерашним «спасением угорающих» ты сорвал мне переговоры с купцами из Ар-Хаббата.
— Это ещё почему? Разве я должен был на них присутствовать?
— Я имею неоспоримое право воспользоваться твоими услугами без предупреждения, помнишь?
— Ну, извини.
Ра-Дьен всплескивает руками:
— И это — всё?
— Мало? Хочешь, на колени встану?
— От твоих колен никакого проку. Как и от тебя в целом. Битую неделю будешь плевать в потолок, а мне отдуваться за двоих? Я тебе это припомню, будь уверен!
— Не сомневаюсь.
Припомнит. И не один раз. Ещё случая не было, чтобы малейшая моя оплошность осталась безнаказанной.
— И чтобы испортить предстоящий отдых, сразу скажу, как ты будешь со мной расплачиваться, — улыбка становится донельзя довольной.
Покорно вздыхаю:
— Скажи.
— В Антрею собирается нагрянуть daneke Амира.
— ЧТО?! Опять?!
Каллас, блаженно щурясь, наслаждается моей растерянностью.
— Не опять, а снова. Она же делами занимается, в отличие от некоторых.
— Только не говори, что...
— И ты будешь её сопровождать. Всё время пребывания в городе. В целях оказания услуг, так сказать.
— Ты так со мной не поступишь...
— Поступлю. Вернее, уже поступил: она извещена и горит желанием добраться до Антреи в кратчайшие сроки.
— Калли...
— Что? — даже детское прозвище не способно заставить Советника смягчиться.
— Что угодно, Калли, только... Только не эта пытка!
— Это не пытка, а общение с очень милой женщиной.
— Кому она милая, а кому...
— Хватит ныть, Рэйден! Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
— Ты меня ненавидишь, да?
