Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35
«Это мой третий фильм за пределами Литвы, – вспоминал Донатас. – Босяцкий – отрицательный персонаж, а познать грани злодейства для любого актера всегда интересно… У меня была роль второго плана, главную исполнял Лев Дуров. Он был уже известным актером, с опытом, положением, я же только начинал свою кинематографическую деятельность. Я его много спрашивал, как лучше играть, чтобы глубже понять замысел… Как кинопартнер он стал для меня идеалом».
…Картины, награды, книги… Квартира Донатаса – настоящий храм знаний. Напоминает мне библиотеку в «Солярисе» Тарковского.
– Я посмотрю награды, книги?
– Посмотри.
Вот книги, журналы о театре, кино, музыке, живописи. По истории, философии. Пьесы Брехта, Ануя, Фриша, Стриндберга, Вампилова… Сценарии Федерико Феллини… Словари, энциклопедии, художественная литература. Книги на литовском, русском, немецком, польском, английском языках. Во многих из них закладки. Записи с пометками-сведениями о людях и событиях. По книгам и этим же закладкам в них можно многое понять о нем: Интеллектуал, Мудрец, Перфекционист, Трудоголик. Обратила внимание на книги с дарственными надписями Донатасу: «Поминая Владимира Высоцкого» Даниэля Ольбрыхского, «Вокруг да около кино» Геннадия Юхтина и книгу воспоминаний о театре и кино Юрия Соломина.
Двойной портрет Донатаса на стене его кабинета сразу привлекает внимание. Донатас рассказал, что этот портрет был написан по его фотографии и что его попросили дать художнику возможность заработать. Два портрета Донатаса были подарены ему Юрием Межировым. У него он учился навыкам работы с красками при подготовке к роли Гойи. Еще один его портрет, в молодости, был написан художником Паневежского театра Суркявичусом. Трубящий ангел «Santara» — Согласие и «Золотой журавль» — национальные премии. Звезда – премия лауреата «Балтийская звезда». «Странника», бронзовую статуэтку путника с посохом в руке, как специальную премию фильму-легенде «Солярис» и за исполнение роли Кельвина в фильме Тарковского, Донатасу вручил Пол Андерсен, в Петербурге, на Конгрессе фантастов России.
В документальном фильме «Никто не хотел забывать», посвященном популярным прибалтийским актерам, был снят проход Донатаса по улице Замковой, Пилес в Вильнюсе. Почему-то запомнился эпизод, когда к нему подошел мужчина и подарил картину. Улица напомнила мне уголок Парижа, район площади Тертр на Монмартре. Также много туристов, продавцов сувениров. Однажды этого человека я увидела на том же месте улицы, что и в фильме. Разговорились. Удивительно, как тесен мир! А в доме у Донатаса я нашла тот самый подарок художника с улицы Пилес, с надписью на обратной стороне картины: «Великому литовскому актеру…»
Донатасом можно только восхищаться. Его жизненное пространство было ограничено квартирой, из которой почти не выходил, но даже в этом пространстве он проживал НЕ БЫТ, А БЫТИЕ. Его любили и помнили.
…К книгам я относилась как к способу познания жизни. Зря я так думала. Ничто тебя не образумит, если не прочувствуешь на собственном опыте, где права, а где виновата. Книги уводили меня в такие дебри поисков истины, что, в конце концов, я для себя решила – нужно смириться с тем, что существует Непостижимое. Можно выстроить цепочку причинно-следственных связей в деятельности людей, объяснить те или иные события, но ответить на вопрос, почему мир устроен так, а не иначе, невозможно. Даже если веришь во всемогущего, всеведущего и всесущего Бога.
– Сотворение Адама и Евы, существование рая, ада, загробной жизни, иных миров, кто может знать – так было, так есть. Неизвестно, – сказал Донатас.
– Каких иных миров?
– Нематериальных.
– Знаешь, не могу соотнести материальное с идеальным. Душа человеческая: радости, страдания… и планеты, звезды, галактики, немыслимые для людей расстояния, исчезающие вселенные. Какой смысл в существовании такого миропорядка? Почему все так сложно устроено? И печально. Появиться физически, чтобы исчезнуть?
– Может быть, и не сложно, а просто. Во времена моего детства, помню, люди верили во все, что написано в религиозных книгах. И я верил. Потом стал критически к этому относиться. Есть что-то. Но что?
– Когда надеяться не на кого, говорю: «Боже!» И не знаю, к Кому обращаюсь.
Я уже и подзабыла многое из того, что тогда говорил Донатас. Позволю себе обратиться к отрывку из беседы Донатаса с Дмитрием Минченком, бравшим у Донатаса интервью для журнала «Огонек». Те же мысли Донатаса. «Живые живут только потому, что пожирают друг друга. Это парадокс. И только потому возможна наша жизнь. Человек тоже пожирает другого человека. Зачем так сделано?! Загадка. Но это закон эволюции… Я иногда думаю, что наша Земля – это не больше чем простой атом в какой-то другой системе иной жизни. И о ней мы вообще не имеем никакого представления».
«Троица», «Охотники на снегу», «Возвращение блудного сына» — такие репродукции иконы Рублева и картин Брейгеля и Рембрандта были у Донатаса в его кабинете. Божественное, природное, человеческое – триединство.
– Ты читал притчу о блудном сыне?
– В Евангелии. И картину видел в Эрмитаже. Испытал тогда сильное потрясение. После съемки финала «Соляриса» вспомнил – это же Рембрандт!
– Я тоже видела подлинник. Захотелось прочитать историю непутевого сына. Но прочитанное не так вразумило, как увиденное. У Рембрандта человеческие чувства предельно выражены, а в Евангелии я это не почувствовала.
Аналогия в фильме с Рембрандтом. Назидательно? Каждый видит свое. Как по-другому можно было показать глубину выстраданного человеком?
…Люблю живопись. Она дает возможность погружения в историю людей, их психологию, переживания. Живопись как фрагменты исторического времени. Соединяем их, и вот, смотри – перед тобой пройденный человечеством путь познания от наскальных рисунков безымянных художников и до «Черного квадрата» Малевича. И что за этим квадратом сегодня, какие истины? Возвращение на круги своя?
– У тебя столько наград. Можно твои руки поцеловать?
– Не дури.
– Я серьезно.
– Принеси-ка стремянку.
– Зачем?
– Покажу что-то.
– Я могу и со стула дотянуться. Не переживай, не уроню.
– Как знать.
Я принесла стремянку. Донатас показал мне, что снять со шкафа. Символическое изображение человека, встроенное в коробку с закрывающимися створками.
– Эта награда мне очень дорога. На международном кинофестивале вручили за лучшую мужскую роль, и для меня это стало неожиданностью. Чиновники хотели ее на киностудию забрать. Но я не отдал.
– Как это у тебя получилось?
– Не отдал. Я был правдив, не играл, а жил жизнью Вайткуса. Добавлял свое, считая, что написано сухо, некоторые сцены расширил. Жалакявичус одобрял. Это был мой четвертый фильм, но Йонас Грицюс – первый из операторов, кто сказал: «Ты играй, а я тебя буду снимать». Я радовался такому оператору…
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35
