Чернокожий форсер, помолчав, ответил:
– Конечно, доволен. Какие планы на свободное время?
– Ох, мне бы поспать, – вздохнула Марта. – Сейчас как никогда понимаю Джима. Помнишь, любая свободная минута, и этот здоровяк падает – мортирой не разбудить, разве только по голове…
– Я его знал недолго, но подрыхнуть он любил, это верно, – хмыкнул Стефан. – Может, завтра вечерком встретимся на полигоне? Постреляем еще раз, для собственного удовольствия?
– Если нас не уморят тестами к тому времени, – покачала головой Марта.
Стефан улыбнулся и начал отставать, чтобы соединиться со своим звеном. Только в этот момент Марта поняла, что стрелять ей совершенно не хочется, пусть даже в компании старого товарища, и что Сара с Густавом опять спорят.
– А ну, тихо, – сказала она. – Куда вам собственные звенья давать? Вы своими вечными пререканиями тактика будете мучить! Ох и жалко мне его!
– А когда? – жадно спросила Сара. – Когда нам дадут собственные звенья?
– Иначе получается, в нашей казарме теперь на десяти кроватях будет трое субтактиков, – подхватил Густав.
– Ну надо же, в кои-то веки поддержали друг друга! – Марта скосила на них глаза. – Что, сразу так зазнались, что по три кровати на каждого маловато кажется? Отдельную казарму вам подавай?
Сара смущенно захихикала.
– Ребята, перед тем как получить звено, надо пройти инструктаж, модификацию, тренировки… Нет, по-настоящему вам до субтактиков еще далековато, клянусь Пророком!
Коридор повернул, показалась ничем не примечательная дверь, одна из сотен, раскиданных по уровням базы. Но тактик остановился рядом с ней, приложил ладонь к считывающему устройству, и белая пластина скользнула в сторону, открывая уставленный приборами зал.
– Заходи, – велел командир бригады. – Сейчас будем смотреть, что у вас в потрохах и в мыслях…
Хотя это было сказано шутливым тоном, по спине Марты пробежал озноб, а сердце тревожно дернулось.
Мысли к ней в последнее время приходили такие, что с ними – только на ремодификацию.
* * *
Люди появлялись один за другим, сгущались из серого, точно песок, тумана. Стреляли из автоматов, выпускали струи огня из каких-то широких больших труб, орудовали рейлганами.
Казалось, целили прямо в Марту, но попасть не могли.
А рядом падали друзья, кричала Анна, превращалась в кровавое месиво Хельга, горел, как факел, Пабло…
В руках оказалось ионное орудие. Марта выстрелила в человека с пулеметом, но тот не упал, а превратился в крупного жука и с жужжанием метнулся вверх. Солдат с рейлганом, а за ним автоматчик, пробитый голубым лучом, тоже взмыли в серый, густеющий сумрак…
Марта стреляла и стреляла, но противники никак не кончались. Насекомые, в которых они превращались, гудели все громче.
А потом ринулись на девушку черным роем, резкая боль хлестнула по спине.
Марта подскочила, жадно хватая ртом воздух и хлопая глазами.
Она сидела на постели, насильственно разбуженная от дурного сна, а в ком-линке раздраженно жужжал голос тактика:
– Подъем, всем подъем! Десять минут на сборы! Марта, Стефан, Анджей, Георг – все проснулись или кому-то еще добавить для живости?
– Приказ поняла, – с натужной бодростью ответила Марта.
Успевшая подняться Сара смотрела на нее с явным сочувствием; шум воды за прикрытой дверью подсказывал, что Густав оккупировал санитарный блок.
– Приснится же такое, – сказала Марта, слезла с койки и дохромала до шкафчика, где хранились запасы сухих пайков.
Со сна почему-то особенно остро хотелось есть.
– Густав, провозишься там еще хоть тридцать секунд – останешься без завтрака! – рявкнула Марта, разворачивая противно шуршащую фольгу.
Густав приказу внял, так что со сборами управились довольно быстро. Казарму покинули хоть и не первыми, но и не последними.
По коридорам базы пришлось двигаться бегом, словно на давно забытых учениях. Тактики выглядели хмурыми, супертактик почему-то веселым, но разглядывать командиров времени не было.
Боевых форсеров просто выгнали из базы под яркие лучи едва взошедшего светила и приказали грузиться в транспортеры.
Машины, присланные за отдельной бригадой «Геката-2» на этот раз, выглядели солидно – приземистые, бронированные от колес до крыши. Прежде чем забраться в люк, Марта окинула металлического монстра уважительным взглядом.
– Привет, рыжая! – Оказавшийся внутри шеолец задорно подмигнул, похлопал рукой рядом с собой.
Марта отказываться не стала, плюхнулась на сиденье.
Знакомых лиц было много, но Стефана среди них не обнаружилось. Похоже, что бойцов рассаживали без всякого порядка.
– Хэй, поехали! – буркнул шеолец, когда транспортер зафырчал и двинулся прочь.
Марта глянула на соседа и подумала, что, если тот начнет болтать и балагурить прямо сейчас, она его просто убьет. Но рыжий субтактик привалился к стенке и закрыл глаза.
А потом она и сама не заметила, как задремала.
Марта проснулась от того, что транспортер остановился. Пошевелившись, обнаружила, что вся в поту и что запах нагретого солнцем металла назойливо лезет в ноздри.
Люк открылся, внутрь заглянул мрачный тактик, сказал уныло:
– Выходим на досмотр.
– Хэй, зачем сейчас какой-то досмотр? – возмутился шеолец, но с места поднялся и пошел к люку. – Понятно, что он нужен, когда въезжаешь на эту очаровательную планету, но сейчас мы ее покидаем? Что я или вот она, – палец рыжего ткнул в Марту, – могли отсюда спереть? Хесуса под юбкой, в смысле за пазухой? Или новейшую секретную разработку – Неуничтожаемый Сухой Паек?
Марта вслед за рыжим выбралась наружу, окунулась в безумно знойный полдень Гекаты.
– Ты это у них спрашивай, Анджей, – кивнул тактик на хмурых форсеров Первого Параграфа со сканерами. – Может, они тебе и ответят, хотя вряд ли. Точно могу сказать одно: если бы это от меня зависело, я бы тебя сутки в карантине выдержал и сканировал каждый час, да еще не иначе как голым. Знаю твои способности…
– Так ведь за то и цените, – ухмыльнулся рыжий.
Тактик только махнул рукой: к ним уже подходили солдаты со сканерами.
Досмотр оказался неожиданно тщательным. Проверили все – отпечаток ладони, сетчатку глаза, тембр голоса – и все это под палящим солнцем.
К завершению процедур Марта дышала тяжело, а перед глазами плавали алые круги.
– Помочь? – спросил Густав, когда командир проверяющих буркнул: «Свободны, по машинам».
– Я сама, – ответила Марта и с трудом забралась обратно в транспортер, где было лишь немногим прохладнее, чем снаружи.
