— Они нас заметили, — спокойно сказал Белый Великан. — Тем лучше! Даже если враг подл и коварен, нападать на него внезапно было бы ниже нашего достоинства!
Громом прозвучал приказ, воины сомкнули ряды, а Белый Властелин поднялся со своего облачного трона, прекрасный и грозный. Кучевые рыцари поспешно окружили его и только Кунз, помня, что должен охранять вверенную ему маленькую тучку и ни в коем случае не вмешиваться в бой, отступил в сторону вместе с Эввой-а, с трепетом взиравшей на происходящее. Мощь Белого Города была велика, белые рыцари сильны и отважны, но серых туч было больше, намного больше.
И в этот миг ее поразила мысль, что она, не желая того, сыграла роль, предназначенную ей Черным Великаном, послужив в конечном счете причиной того страшного, что должно было произойти. В отчаянии Эвва-а бросилась вперед, вскричав: «Не надо! Остановитесь!» — но никто ее не услышал, потому что началась битва.
Словно повинуясь невидимому знаку, все бесчисленные серые воины разом ударили в щиты и издали ужасный вопль. Еще не затих на краю неба отголосок этого вопля, а Черный Великан с неуловимой глазом быстротой атакующей змеи метнул черную молнию, и Эвва-а вскрикнула от ужаса, потому что коварный удар был нацелен в самое сердце Белой Башни, и отразить его было уже нельзя. Но в тот же миг двое белых рыцарей кинулись навстречу молнии, заслонив повелителя своими телами, и приняли страшный удар на себя. Грянул гром, и сраженные насмерть герои с печальным стоном истаяли, пролившись дождем на иссохшую землю.
Тогда поднял руку предводитель Белого Города и метнул стрелу во врага. Столь силен был удар, что Эвве-а показалось — сейчас Черному Великану конец, но тот с неожиданной для его размеров ловкостью заслонился парой своих приближенных. Их разнесло в клочки, а он остался цел — и битва продолжилась.
С оглушительным грохотом заговорили пушки, и воздух наполнился свистом ледяных градин, потом оба воинства сшиблись в рукопашной. Эвва-а закрыла глаза, чтобы ничего не видеть, но не слышать, увы, она не могла. Со всех сторон раздавались вокруг нее крики победителей и вопли побежденных, стоны раненных, звериный вой серых батальонов и боевые кличи белых рыцарей. Рядом с ней страдал Кунз. Он чувствовал себя, как игрок на штрафной скамье во время решающего матча.
— Смотри, смотри! — кричал он над ухом Эввы-а, — они отступают! Так их, давай! Ох, берегись, это ловушка! Стреляйте скорей! Нет, поздно… Проклятые пушки! Гляди, наш Предводитель выходит вперед! Свалил троих. Еще дюжину. Сошлись с Черным Великаном. Бьются в поединке!
Эвва-а открыла глаза и увидела сильно поредевшие с обеих сторон полки и посередине двух великанов. Черный размахивал огромной палицей, Белый отбивал его удары щитом и метал ослепительные молнии. Они бились долго без видимого ущерба для себя, но небольшой отряд белых рыцарей, прикрывавших спину своего предводителя, быстро таял. Вот пал последний и уродливая серая туча стала подползать к Белому великану, чтобы поразить его в спину.
— Они убьют его! — крикнул Кунз. — Держись в сторонке, Эвва-а, я иду к нему на помощь!
Кунз успел вовремя, и Эвва-а видела, как он рассек серую тучу пополам, а потом спина к спине со своим повелителем отбивал натиск врага.
Тем временем над полем битвы поднялся туман и скрыл от Эввы-а оба воинства, а боевые кличи стали тише, а потом превратились в один многоголосый стон, и все сильнее становился шум дождя. Налетел порыв ветра, разорвал завесу мглы, и Эвва-а увидела, что казавшиеся бесконечными серые полчища истаяли без следа, а на поле битвы бьются только Белый Повелитель, Кунз и Черный великан.
Белый Повелитель был ранен, он стоял на коленях, и Черный, тоже израненный, из последних сил замахнулся палицей, чтобы нанести удар, но Кунз бросился ему навстречу и пал, закрыв телом своего вождя, а потом все заволокло туманом — и только глухо шумел дождь.
А когда туман рассеялся, Эвва-а не увидела ни Черного, ни Белого великанов, а только тела убитых и раненых. Какой-то маленький темный комочек, прикрываясь клочьями изодранной мантии, прошмыгнул мимо нее и бросился бежать. Эвва-а невольно вскрикнула, потому что это был Сизмик. На ее голос приподнялся смертельно раненый Кунз и, не целясь, выстрелил ему вслед. Свистнули градины, и черного комочка не стало.
Эвва-а летела над полем битвы, а в это время внизу, на земле, кончался дождь. «Какая гроза, — говорили люди. — Ужасный град! Настоящее стихийное бедствие!» И дети шлепали по лужам, в которых смешалась кровь погибших с обеих сторон.
Быстро опустился вечер, и наступила ночь, полная дождевых испарений. Эвва-а летела, сама не зная куда, среди тумана, в который превратились души погибших. Она не плакала, слишком глубоко было ее горе и велика печаль, да и что могли значить слезы по сравнению со всем случившимся?
Говорят, от невыплаканных слез тучи растут; а может, причиной всему влажные испарения, судить не берусь, но когда взошло солнце, Эвва-а была уже не маленьким комочком, а взрослой тучей, только цвет не переменился. Она плыла в небе и разговаривала то с Отшельником, то с Белым великаном или верным Кунзом, в чем-то с ними соглашаясь, а в чем-то нет. И отчетливо, как будто она вновь их слышала, прозвучали для нее слова Отшельника: «Жизнь дана тебе не просто так, для забавы, а для того чтобы сохранить ее и передать другим, когда придет срок…»
Эвва-а задумалась: интересно, как она назовет своих детей, когда придет им время появиться на свет? Пожалуй так: Эвва-ы, Эвва-и, Эвва-о, Эвва-у, Эвва-э, Эвва-ю, Эвва-я, и, наконец, Эвва-а-младшая. Да, именно так, и будет их восемь. Была суббота, и люди снова отправились по грибы, или просто гуляли по лесу. Маленький мальчик, который глядел на небо чаще, чем под ноги, сказал маме:
— Смотри! Какая красивая белая туча! Она похожа на тетеньку!
— Что ты болтаешь, — ответила мама, глянув вверх. — Нисколько не похоже!
Она была права. Большая белая туча менялась на глазах, разделяясь на части — одна, две, три… И вот ее уже не было, а в небе плыли восемь маленьких белых тучек.
Ласково светило солнце, и теплый ветер, дувший теперь с юга, подгонял вперед Эвву-ы, Эвву-и, Эвву-у, Эвву-о, Эвву-э, Эвву-я, Эвву-ю и Эвву-а-младшую. Смеясь и весело болтая, летели они наперегонки, куда глаза глядят, а на горизонте уже вырисовывались перед ними диковинные шпили прекрасного белого города.
