– А вот мне неинтересно, потому что на уроке физкультуры, когда ты спускался по канату, все было видно. – И она с хохотом выскочила на улицу.
Лицо горело. Я перевел дыхание и последовал ее примеру. Две девочки крутили длинную скакалку. Лена высоко подпрыгивала, выполняя различные фигуры. При этом белые трусики периодически обнаруживали свое присутствие, и казалось странным, что мгновение назад они произвели эффект разорвавшейся бомбы.
Мы часто лазили по крышам и пробирались через черный ход в кино. Лена хорошо училась и при этом умудрялась гулять сколько угодно. Как-то в одиннадцать часов вечера раздался звонок в дверь. На беду ко мне как раз заехал с инспекцией папа, он и встретил Лену с подругой. В комнату он вернулся весьма озадаченный.
– Это твои одноклассницы? – Папа явно наделся получить отрицательный ответ.
Мое робкое «да» плохо уложилось в его версию.
– Странные девочки. Они были очень настойчивы. У меня сложилось впечатление, что ты регулярно прогуливаешься в такое время в их компании.
Уши горели, но делиться своими сердечными переживания никак не входило в мои планы.
– Случайно зашли. Не знаю, чего их принесло.
– Однако мне стоило немалых усилий, чтобы по обоюдному согласию перенести твое участие в прогулке. – Он хитро улыбнулся и, посмотрев на меня, добавил: – Кажется, мы вовремя собрались переезжать.
Душевные переживания того времени не ограничивались нежным противостоянием, составлявшим основу взаимоотношений мальчиков и девочек у нас в классе. Багаж отрицательных эмоций формировался под воздействием высокой, темноволосой старшеклассницы с отрешенным лицом и большеголовых второгодников. В первом случае – неожиданные толчки и подножки. Лежа на полу, я мучительно искал ответ в ее непроницаемых глазах – зачем? Или она не контролирует собственные конечности, думал я, или сумасшедшая. Неопределенность пугала. Во втором случае – плевки в лицо. Боль обиды заглушала следующие за плевками удары. Справиться одному с тройкой быков не представлялось возможным. Обращение за помощью к родителям вылилось в жесткий разговор и практические занятия по самообороне.
Долго ждать повода для применения новообретенных навыков не пришлось. Класс не успел разойтись на перемену, и меня окружили. Перед тем как плюнуть в лицо, жертву обычно затаскивали в угол. Важно оказалось сделать первый шаг. Удар, угодивший одному из второгодников в глаз, явился для них полной неожиданностью, но главное, стал знаком к общему восстанию. Вошедший в класс учитель с трудом усмирил разгулявшуюся стихию. В результате всем поставили кол за поведение, вызвали моих родителей, а второгодников перевели из нашего класса в другой. Символом протеста осталась в памяти худенькая девочка, вскочившая на парту с занесенной над врагом туфелькой. Остальное стерло время или мудрость Создателя, исходящего из принципа необходимого и достаточного.
25
Лодка уткнулась носом в камыши. Горячая ладонь поручика Вяземского послужила надежной опорой, и я, соскочив на берег, проследовала к поджидавшим нас дрожкам.
– Вы не устали?
Мелкие капельки воды у него на лбу прятались в тени козырька фуражки. Жарко, подумала я. А может, он тоже волнуется? Может, достать платок и смахнуть их? Нет, я сошла с ума – что он подумает?! Да, он ведь задал какой-то вопрос. Чего доброго, решит, что паузу выдерживаю, интересничаю.
– Извините, я задумалась и не расслышала.
– Ничего. Взгляните, дорога петляет, и уже показались крыши, скоро будем в Доброславовке.
Очертания хутора неспешно проступали на фоне бескрайних лугов. Ворскла теряла голову, ее воды неслись наперегонки с ветром, в котором сплетались ароматы цветов, дыхание полей, свежесть воды – незабываемый букет, дар ее величества Природы.
– Чувствуете этот ни с чем не сравнимый запах? В нем сила лесов и нежность полей.
– Служба притупляет остроту ощущений, но сегодня…
Приближение плотины сопровождается шумом, грохотом, рокотом. Мельничные колеса мельницы, словно огромные черные крылья, взлетают, поднимая гладкие пласты воды и разбрасывая их мириадами радужных капель.
– Я опять не расслышала вас – шум плотины проглатывает слова.
– Если их поглотил шум, значит, они не стоят того, чтобы повторять их в тишине.
Всего шесть верст разделяют хутор и Ахтырку, но мне кажется, будто мы совершаем кругосветное путешествие. А вот и станция назначения. У забора дачи, которую снимает Михаил Петрович, толпятся мужики.
– Они необычно одеты, красные сапоги.
– По выходным часто гуляют, нарядные, поют.
Мужики поздоровались, поклонились и проводили нас взглядом. На крыльце появился Михаил Петрович, черная косоворотка подчеркивала изящество его сухопарой фигуры. Он спустился к нам навстречу и обнял меня.
– Сударыня, вас не узнать. Девочки так стремительно превращаются в барышень. Глядя на вас, еще сильнее ощущаешь неумолимую быстротечность времени. Хочется так много успеть, и приходится торопиться.
Он вздохнул. Вспомнила, отец отмечал его неулыбчивость.
– Володя, рад вас видеть. Повезло вам со спутницей, очень повезло. Надеюсь, посидите со мной за чашкой чая? – Он распахнул дверь. – Проходите, располагайтесь.
Гостиная просторная, светлая, стены украшают картины, большой стол, в дальнем углу пышный диван и кресла, обтянутые золотистой тканью. Это как-то не вязалось с моим представлением о дачной обстановке. Михаил Петрович расположился на диване, мы устроились в креслах.
– Константин Петрович приехал вместе с вами?
– Да, папа остался в городе. Надеется вас увидеть. Бабушка просила передать приглашение вам и вашей супруге на ее знаменитые пельмени в субботу. Мне тоже не разрешили засиживаться, дабы не мешать вам работать.
– Глупости, Леночка. Пишу я, как правило, по ночам, днем же гуляю по березняку, катаюсь на лодке. Стараюсь подплыть как можно ближе к плотине – там такая мощь, что дух захватывает, а опасность притягательна. Вы, как мне помнится, натура мечтательная, стало быть, имеются некие устремления на будущее.
– Во время поездки мы с поручиком Вяземским обсуждали мои пристрастия. Меня влечет сцена.
– Михаил Петрович, – вступил в разговор Володя. Мне показалось, что за внешним спокойствием он с трудом прячет волнение. Он был очень молод, и румянец еще не покинул щеки, в отличие от моих. Он достал платок и несколько раз коснулся лба. – Я говорил Елене Константиновне, что у неё есть прекрасный пример для подражания. Сейчас для женщин модно писать.
– Володя, дорогой мой, в жизни нельзя подражать. Важно слушать и слышать себя самого. В каждом важна ценность личности, все эти революционные лозунги и идеи растворятся, а человек, с его переживаниями, исканиями, страданиями, если хотите, останется. Пройдемте на балкон, чай, думаю, уже подали.
