Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
И тут на пороге гостевого коттеджа возникли три персоны, на которых гости просто не могли не обратить самого пристального внимания: три девицы в русских национальных уборах – красные сарафаны долу с синей и белой вышивкой, кокошники. А уж красавицы – одна другой лучше, писаные: брови вразлет, щеки, румяные от мороза и от природы. От дыхания струится вдохновенный парок. А глаза сияют, лучатся: восторгом и даже любовью. Стройные, юные, грудастые. Битлы как только повернулись к ним – так даже дар речи потеряли. Пол присвистнул. Стать и облик девиц даже музыкантов, привычных к женскому поклонению, слегка пришибли.
– В России есть обычай, – пояснил Васнецов парням тихо, но внятно (он уже освоился с их английским), – встречать самых дорогих гостей хлебом и солью. – И действительно, центральная девушка, самая высокая и красивая, держала рушник с национальным узором и тарелку с караваем, на вершине коего была помещена солонка. – Положено отломить прямо руками кусок хлеба, обмакнуть его в соль и символически отведать.
– А следует ли поцеловать девушку? – вопросил Пол.
Он среди них освоился быстрее всех, да и вообще, как показалось Васнецову, являлся заводилой. Вопрос вызвал у «генерала» противоречивые чувства. С одной стороны, половой интерес Пола (скаламбурил про себя он) был, что называется, в струю, потому что служил, конечно, цели операции. Но с другой, он вызвал в его сердце острейший приступ беспокойства и даже ревности.
Почему же?
Дело в том, что хотя главная девушка с караваем по имени Аксинья никакого личного отношения к Васнецову не имела (она являлась переводчицей и старшим лейтенантом Комитета госбезопасности, была отобрана для операции Петром Ильичом и привезена сюда из Владивостока), с двумя другими у «генерала» были совершенно особые отношения. Одна из красных девиц являлась не кем иным, как внучкой самого члена Политбюро Устина Акимыча Навагина – Ниной. А вторая, того хлеще, – Наташей, родной дочерью Васнецова!
О том, с какой стати и каким образом девушки вдруг оказались в секретном авиагородке, в эпицентре специальной операции, – речь впереди. Пока же Васнецов на вопрос Пола о поцелуйчиках выбрал из двух возможных ответ отрицательный – ревнивый и целомудренный: «Традициями это не одобряется». И музыканты, градус восторженности которых от вида встречающих красавиц снова слегка повысился, по очереди отламывали хлеб, макали в соль, жевали – однако послушались и девиц целовать не решились. В то же время глаза последних лучились такой любовью, что они сами, казалось, хотели не просто прыгнуть к английским парням в объятия, но и облизать каждого с головы до ног. «Эх, зря я пошел у девчонок на поводу, напрасно не изолировал – но куда денешься от их упрашиваний, к тому же личную просьбу Леонида Ильича в карман не засунешь». Другое дело, что пожелание Генерального секретаря баловать юную особу, внучку Устина Акимыча, вступало в явное противоречие с другим его наказом: «Смотри, упаси бог, что с ней случится – за Нину головой мне отвечаешь». И как теперь прикажете одновременно и рыбку съесть, и косточкой не подавиться? И лакомую капусту спасти – от четырех козлов?
«Генерал» лично проводил каждого из битлов в отведенные им комнаты. Далее, на его усмотрение, операция должна была развиваться следующим образом: либо дать музыкантам принять душ и отдохнуть с дороги (Васнецов знал, сколь фанатично много буржуазия уделяет времени личной гигиене), либо немедленно вести их обедать. Петр Ильич почувствовал, что надо ковать железо, пока горячо, и потому пригласил музыкантов к столу.
Столовая блистала. На крахмальном столе заманчиво мерцали хрустальные графины с водками, коньяками и настойками. Обреченно улыбался румяный поросенок. Вздымала хищный хребет стерлядь. Матово светились чаны с красной и черной икрой.
Прорабатывая меню, Васнецов настоял, чтобы угощение подавали исключительно а-ля рус: никакого, прости господи, виски или, допустим, фиш-н-чипс. Раз музыканты – гости Советского Союза, значит, и блюда должны отведывать национальные, разбавленные легким акцентом нерушимой дружбы советских народов – вроде грузинского шашлыка или среднеазиатского плова. И теперь Петр Ильич оглядывал столовую с чувством законной гордости – тем паче и подавальщицами выстроилась сплошь его креатура. Официанток он лично отобрал – сперва по фотографиям в делах, а затем и в результате личных собеседований. Требования к кандидаткам были четко очерчены: во-первых, красота, во-вторых, знание английского – ну, и в-третьих, определенная моральная неразборчивость (не сама по себе, а, разумеется, по приказу партии и правительства). Умение принести-унести-подлить – дело десятое и наживное, справедливо рассудил Васнецов. Человек, специально выписанный из Владивостока, красоток за три дня натренировал. А на официанток у негенерала с особыми полномочиями имелись далеко идущие планы. И преимущества социализма, полагал он, следует демонстрировать не только в сфере ракет, хоккея с шайбой и балета, но и женской красоты. Коли резиденты и связники спецслужб легко ловятся в медовые ловушки, то морально неустойчивым музыкантам сам бог велел.
Словом, явление накрахмаленных дивчин в столовой зале произвело на битлов предсказуемый эффект. И красота трех официанток – русой, чернявой и блондинистой, в коротких, по современной западной моде, юбчонках – поразила музыкантов в самые глубины их сердец и выветрила из них (понадеялся Васнецов) воспоминания о красавицах в кокошниках (в том числе и о родной его дочери), встречавших квартет на пороге гостевого домика. Одна из официанток, самая красивая и возрастная, Маруся, двадцати семи лет, старший лейтенант госбезопасности, протянула с поклоном парням (и «генералу») поднос, на коем светились штофы с водкой.
– Полагается выпить до дна, – пояснил Петр Ильич по-английски. – И здесь поцелуи не возбраняются. – И подал пример, залпом опрокинув рюмку, а затем вместо закуски смачно поцеловал Марусю в губы. Ливерпульских парней уговаривать не пришлось. Рашен водка и рашен претти вумен все они отведали охотно.
Итак, Васнецов умело поддерживал градус веселья и потихоньку накалял атмосферу взаимопонимания.
А что же его родная дочь Наташа и ее драгоценная во всех смыслах подруга Нина? Вопреки трепетным надеждам девиц в кокошниках к столу с битлами не допустили. Офицерик-ординарец в чине лейтенанта и старшая дева в сарафане вежливо, но решительно закрыли перед ними дверь в столовую, а затем проводили в мрачную подсобку, где приказали переодеться и сдать сценические костюмы. Девочки были в отчаянии: неужели они интриговали, махинировали, бежали из дома и ехали за восемь тысяч километров только ради того, чтобы в течение двух-трех минут лицезреть объект своей страсти: Джона, Пола, Джорджа и Ринго? «Ну, папка, ну, я тебе устрою!» – гневалась Наташа. «Позвонить, что ли, прямо отсюда Леониду Ильичу?» – деловито размышляла более практичная Нина.
Однако следует раскрыть загадку: каким образом девушки вдруг очутились в Комсомольске-17 именно в тот день, который в плане операции «Моряк» был определен как день икс?
Все тайное рано или поздно становится явным, а болтун – находка для шпиона. Две этих нехитрых истины познал на своей шкуре замзавотделом ЦК товарищ Васнецов. Стоило ему однажды прийти с работы в подпитии… Похвастать в этом состоянии родной жене об операции, которую он имеет честь возглавлять… Упомянуть название «Битлз» и то, что акцию курирует лично Генеральный секретарь… Короче говоря, их с супругой доверительный разговор подслушала Наташа. Однако у нее хватило ума не выспрашивать у папки подробности – все равно он, протрезвев, все бы отрицал, – а поделиться информацией с Ниной. И вот…
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
