Шайлер сосредоточилась на змее, располагавшейся ближе всего к ее голове. Она чувствовала холодное тело рептилии, обвившееся вокруг ее плеч. Шайлер повернула голову, чтобы взглянуть ей в глаза. Это оказалась наводящая страх королевская кобра; она уже вздыбилась и раздула клобук, готовясь напасть. Змея обнажила клыки и зашипела.
Но прежде чем она успела ударить, Шайлер преодолела отвращение, ухватила кобру за хвост и одним плавным движением сорвала змею с себя и растоптала ей голову.
В мгновение ока она вновь очутилась в реальном мире, в пещере, и в руках у нее был меч ее матери.
— Стоять! — скомандовала Шайлер звенящим от ярости голосом.
Священник поспешил вонзить нож в горло девушки, но, прежде чем лезвие вспороло кожу, Шайлер отбила его, и нож зазвенел на камнях. Мари Елена упала наземь, и Геди с нею, сбитый принуждением сдаться.
Джеку только этого и требовалось. Он неистово взревел, разорвал веревку и преобразился в ужасающего Ангела разрушения; за спиной его развернулись великолепные черные крылья, витые рога увенчались алмазными остриями, а глаза вспыхнули леденящим кровь красным светом. Он схватил дрожащего охотника за головами и сжал когти.
— Джек, не надо! Не убивай его! — крикнула Шайлер.
«Пусть здесь сегодня не прольется кровь».
— Послушай девушку... — прохрипел охотник.
Шайлер нежно коснулась оперения крыльев Аббадона и почувствовала кроющуюся под этой шелковистой оболочкой мощь. Некогда она испугалась, увидев Джека в этом облике, но теперь, узрев его устрашающий истинный лик, сочла его прекрасным.
Он повернулся к ней. В облике Аббадона он одновременно был ни капли не похож на Джека и был им еще явственнее.
«Он хотел причинить тебе вред».
«Пожалуйста, любимый».
И на месте Аббадона вновь возник Джек, раскрасневшийся и такой красивый. Он рывком вздернул охотника на ноги.
— Убирайся. Передай моей сестре, что ее прихвостень потерпел неудачу. Передай, что никто и ничто не вернет меня обратно.
Охотнику за головами этого хватило с лихвой. Никто и глазом не успел моргнуть, как он исчез. Шайлер рухнула в объятия Джека, и они приникли друг к другу.
«Я думала, что вот-вот потеряю тебя», — мысленно сказала она.
«Никогда. Мы никогда не расстанемся». Джек опустил голову ей на плечо, а Шайлер — ему на грудь; она слышала размеренные удары его сердца, и их сердца бились рядом.
«Никогда».
МАСТЕРСКАЯ ХУДОЖНИКА Флоренция, 1452 год
Поутру Томи вернулась к своей работе в мастерской. Мастер должен был вернуться только завтра, но еще очень многое предстояло сделать. Девушка поздоровалась с другими подмастерьями и уселась на свое место в дальней части комнаты, где и принялась вырезать рельеф для восточных дверей баптистерия. Работа была кропотливой и трудоемкой, но Томи наслаждалась ею, находя великолепие и красоту в мелких деталях. Вскоре она погрузилась в свои мысли; руки девушки скользили по мрамору, а разум сосредоточился на событиях месячной давности.
Что это может значить — человек, носящий метку Князя тьмы? Неужто старый враг изыскал способ вернуться на землю? Этого не может быть! Они отправили дьявола в ад, заперли Калигулу за неразрушимыми вратами. Они совместно послали в мир Орден семерых, дабы хранить пути мертвых. Этот человек в одеянии Цитадели был самозванцем. Его никто прежде не видел. Он был чужим в их городе. Андреас считал, что человек солгал и то существо не было демоном, но Томи одолевало беспокойство.
Томи было шестнадцать лет. Она уже знала, кто она такая и каково ее место в этом мире. После кризиса в Риме венаторы во всех последующих жизнях видели свою задачу в том, чтобы охотиться на оставшуюся Серебряную кровь, на тех, кто оказался по эту сторону захлопнувшихся врат и до сих пор бродил по земле. Это было тайной, и венаторы хранили ее ради покоя вампирского сообщества. Голубой крови нечего бояться Кроатана. Андреас успешно оберегает свой народ уже сотни лет. Преследование Кроатана — это такая же рутина, как для кота — охота на мышей. Необходимая и эффективная.
И вдруг — вот это. Томи снова увидела триглиф, кровь, проступившую на руке мужчины, и уронила резец, оставив уродливый штрих на барельефе. Мастер будет недоволен.
— Ты нервничаешь, друг мой, — произнес Джио, подбирая резец и возвращая девушке. — Не надо. Мы об этом позаботимся.
Томи кивнула.
— Мне просто хотелось бы, чтобы Дре был здесь.
Андреас дель Поллайоло[2]был самым молодым из советников Лоренцо де Медичи; он трудился, помогая этому семейству укрепить свою власть над Флоренцией и обойти другие влиятельные семейства города. Банки Медичи процветают, семейство управляет филиалами во всех крупных городах Европы. Это прикрытие с легкостью позволяло Дре разъезжать по континенту, не вызывая подозрений.
Но Томи знала другую причину, заставлявшую Дре столь напряженно трудиться над тем, чтобы распространить влияние Медичи далеко за пределы их прекрасного города. Он непрестанно помнил о кризисе в Риме. Хотя он добился своего, изгнал Люцифера из мира, он оказался не в силах остановить упадок славной республики, которую развратил Утренняя звезда под именем Калигулы. Рим был потерян. Дре намеревался восстановить его славу. Он был полон решимости завершить начатое и обещал не только возродить славу Рима и античную культуру, но и вознести их на новый уровень. Он уже переписал кодекс вампиров с таким расчетом, чтобы упорядочить человеческую историю и внушить человечеству вкус и ценности Голубой крови — прославление искусства, жизни, красоты и истины. Он приведет человечество к возрождению — говорил он Томи во время их многочисленных разговоров о том, чего они надеялись добиться в этом цикле. Он уже дат этому название: Ренессанс.
Но вся эта работа уводила возлюбленного прочь от нее, и с ночи той погони им не досталось даже и минуты, проведенной вместе.
Он всегда был таким — ее Михаил. Андреас. Кассий. Менее. Какое бы имя он ни носил, он всегда принадлежал ей. Он был ее силой, ее любовью, ее причиной бытия. Они будут сражаться с этой новой угрозой вместе. Она будет ждать его возвращения, и он поразится, как настойчиво она трудилась над тем, чтобы разоблачить их тайных врагов и раскрыть истину, стоящую за меткой Красной крови.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ МИМИ ФОРС, РЕГЕНТ КЛАНА Нью-Йорк
День нынешний
ГЛАВА 14 ЗМЕИНОЕ ГНЕЗДОВ лексиконе Мими Форс слов «жалость к себе» не было. Вместо того чтобы проклинать одиночество и изоляцию, в которой она оказалась из-за одновременной потери своего близнеца и возлюбленного — впервые за долгую бессмертную жизнь Мими это были двое разных мужчин, — она с головой ушла в дела Совета, похоронив гнев и горе под грудой работы и найдя утешение в руководстве бюрократическим аппаратом большой и бестолково деятельной организации.
