Доктор Эстер часто уходила, навещая пациентов, а дома сразу занималась десятью делами или пыталась заниматься, потому что ее постоянно отвлекали другие пациенты, которые стучались в дверь в любое время дня и ночи. У Лины создалось ощущение, что жители Искры постоянно что–то себе режут, растягивают мышцы и сухожилия, покрываются сыпью, заболевают. Доктор давала им лекарство или перевязывала рану. А через несколько дней пациенты что–то приносили ей: яйца, банку соленых огурцов, мешочек с чистыми тряпками.
Лина не встречала более неорганизованного человека, чем доктор Эстер. Однажды в ее отсутствие девушка заглянула в медицинскую комнату, и ее поразил царящий там хаос: полки, комоды, столы занимали заполненные чем–то бутылки, коробки, банки. Удивительно, как доктору удавалось найти нужное лекарство!
Ей понадобилась пара дней только для того, чтобы сообразить, какую помощь может оказать Лина. Но, когда сообразила, принялась давать одно задание за другим, иногда — несколько сразу, часто забывая, что Лина понятия не имеет, как их выполнить.
— Ты можешь полить спаржу? — спрашивала доктор. Но, прежде чем Лина успевала узнать, что такое спаржа, где ее найти и куда наливать воду, доктор говорила: — А потом ты можешь взять тряпки в корзине на кухне и порвать их на бинты. Когда с этим закончишь, вымой пол в медицинской комнате. Я что–то там на днях просыпала, вроде бы у окна. И куры, куры… Их нужно покормить.
Потом доктор выбегала за дверь, а Лина перебирала в памяти задания и думала, как с ними управиться.
Лина находила здешнюю жизнь крайне неудобной. Чтобы набрать воды, приходилось выходить за калитку к колонке, поднимать и опускать длинную ручку, которая двигалась очень туго. Чтобы справить естественную нужду, нужно было идти через двор в маленькую вонючую будку. По вечерам дом освещался только свечами, и поначалу она думала, что нет плиты для приготовления пищи. «Ах да, — ответила на ее вопрос доктор. — Плита есть. — Она указала на черную железную бочку в углу кухни. — Но летом я ею практически не пользуюсь. Слишком много времени и сил уходит на то, чтобы поддерживать огонь, и на кухне становится очень жарко. Так что летом мы едим все холодное».
Когда же доктор хотела что–то приготовить, например, вскипятить воду для яйца или чая, она садилась на корточки, засовывала сухую траву и веточки в чрево плиты и поджигала их. Иногда она пользовалась спичками, но чаще ударяла друг о друга два каких–то камня, пока они не высекали искру, от которой загоралась трава. Когда огонь набирал силу, доктор подкладывала в топку веточки, плита разогревалась, и со временем вода закипала. Этого огня Лина не боялась, хотя и старалась не подходить близко. По крайней мере, он находился внутри железной бочки и не мог прыгнуть на нее, как огонь из камина. К счастью, после того первого вечера доктор больше не разжигала камин. Дни становились все теплее, и холодные ночи остались в прошлом. Так что теперь они могли обойтись без обогрева.
Как–то днем, примерно через неделю после того, как Лина поселилась в доме доктора, одна пациентка, молодая женщина с желтоватыми зубами, пришедшая на перевязку (она сильно порезала запястье о ржавую проволоку), принесла новости.
— В городе сталкер. Прибыл этим утром.
— Сталкер — это кто? — спросила Лина.
— Сталкеры уезжают в Пустые Земли и привозят сюда разные вещи, — ответила доктор, забинтовывая руку женщины.
— Из старых городов, — добавила пациентка. — Разрушенных городов.
— Мой брат, Каспар, тоже сталкер! — гордо заявил Торрен. — И я, когда вырасту, стану сталкером. Мы будем работать вместе.
Лина впервые увидела, что мальчика может что–то радовать. Его маленькие глазки светились надеждой.
— Как интересно. Это опасно — быть сталкером? — спросила Лина.
— Да. Иногда ты наталкиваешься на других сталкеров, которые пытаются заполучить то же, что и ты. Случается, на тебя нападают бандиты. С ними приходится драться. У Каспара есть кнут.
— Кнут?
— Длинный толстый провод. Почти такой же длины, как эта комната. Если на него пытаются напасть, он стегает их кнутом. — Торрен поднял руку над головой и резко опустил, словно кого–то стегая. — В–в–у–у–ф! В–в–у–у–ф!
— Перестань, — рассеянно бросила доктор, завязывая узел.
Пациентка ушла, а Лина, доктор, Торрен и миссис Мердо с Поппи на руках пошли на площадь, чтобы посмотреть на сталкера, точнее, на сталкершу.
Там собралась целая толпа. Лина поискала Дуна, но быстро поняла, что эмберитов на площади нет: все работали в других местах. Зато множество жителей деревни собралось вокруг большого грузовика. На платформе среди бочек и ящиков стояла крепкая, дочерна загорелая, мускулистая женщина.
— Я побывала далеко на севере, — выкрикнула она пронзительным, зычным голосом, — в самых дальних уголках Пустых Земель! Я ехала по дорогам, где неделями не видела людей. И в этих далеких краях я находила фермы и дома, которые остались целыми и невредимыми. Так что сегодня у меня для вас много сокровищ. Подходите и смотрите.
Толпа подалась вперед. Судя по всему, в деревне хорошо знали сталкершу. Некоторые здоровались с ней, задавали вопросы.
— На этот раз ты привезла писчую бумагу, Мэкки?
— А как насчет семян?
— Инструменты?
— Спички?
— А одежда? Надоели мне эти штопаные тряпки.
— У меня есть все это, и даже больше! — воскликнула женщина. — Подходите ближе. Сначала особенные находки. — Она порылась в ящике и вытащила почерневший железный котел, такой большой, что едва подняла его двумя руками. — Что мне предлагают?
— Пятнадцать килограммов сушеных абрикосов.
— Тридцать килограммов гороха.
— Сто килограммов кукурузной муки. Женщина слушала, склонив голову и подняв брови. Она ждала, пока предложения закончатся, потом указала на высокую молодую женщину с блестящими черными волосами, которая предложила пять буханок абрикосового хлеба.
— Продано. — И передала котел молодой женщине.
Следующей особой находкой оказалась большая картонная коробка, из которой сталкерша достала коробку поменьше.
— Мыльная стружка! — воскликнула она. — Двадцать четыре коробки.
Этот товар вызвал настоящий ажиотаж. Через несколько минут мыльная стружка ушла. За ней последовали сковородки, две теплые куртки из блестящего материала, бухта веревки, садовые инструменты, ножницы, дверные ручки, гвозди. Некоторые вещи, впрочем, вроде бы не представляли практического интереса. Одна женщина за полдесятка морковок купила пару кранов, маркированных буквами «Г» и «X». «Что вы будете с ними делать?» — спросила Лина. Она знала, в деревне вода есть только в колонках, о водопроводе в домах, тем более о горячей воде, здесь и не слышали. «Повешу на стену, — последовал ответ. — Из них получатся хорошие подсвечники».
Когда сталкерша достала пригоршню украшений, Лина ахнула. Никогда такого не видела: ожерелья и браслеты, сверкающие камни, золотые цепочки. Но вся эта красота мало кого заинтересовала. Одна девушка предложила пару картофелин, но мужчина получил эти изделия за ношеные сандалии. «Если моей жене не понравится, надену на быка», — сказал он. Наконец сталкерша достала пачки писчей бумаги, коробочки с булавками, какие–то ложки и вилки. Доктор подошла к грузовику, чтобы купить набор маленьких стеклянных бутылочек.
