Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
– А ты хочешь, чтобы этой девушке было хорошо, да? – с сарказмом вопросила Рузанна, сопя, как разъяренный бык в предвкушении доброй корриды. – А ну, брось эту дрянь!
Борис Абрамович послушно уронил дрянь на своих тапочных кроликов, которые отчасти смягчили удар, однако девица все-таки охнула и тут же заворочалась, приходя в себя.
– Я убью тебя! – убедительно сказала Рузанна оробевшему Борису и нагнулась за пустой коньячной бутылкой, забытой кем-то на деревянном подлокотнике дивана.
Шульц, успевший пошире распахнуть наружную дверь, проворно присел и пропустил свистнувшую стеклотару над своей головой. В ответ из темноты дунуло холодным ветром, полным колких ледышек, и теплолюбивый Борис Абрамович раздумал спасаться бегством в заснеженный двор.
– Рузочка, я тебе все объясню! Рузочка, ты только не волнуйся! – взмолился он, по сложной кривой в обход фикуса, дивана и – главное – сильно взволнованной супруги убегая в коридор.
– Зачем только я вышла за тебя замуж?! – запальчиво выкрикнула ему вслед Рузанна. – Где была моя голова?!
– А где была твоя голова? Я просто взял девушку на руки!
– Я видела, где были твои руки! – с горечью ответила Рузанна.
– Ну, и где? Где были мои руки? – заспорил осмелевший Борис Абрамович из глубины коридора.
– А где его нога? – очнувшаяся девица, тупо похлопав глазами, неожиданно тоже включилась в ревизию чьих-то органов.
– Вай, как не стыдно! – распаленная Рузанна с готовностью перенесла свой гнев на постороннюю негодяйку. – Посмотри на себя, девушка, в каком ты виде! У тебя папа, мама есть? Что они скажут?
Девица глянула на себя сверху вниз, живо представила, что сказали бы папа и мама, ойкнула и запахнула блузку.
– Иди отсюда, пока я добрая! – посоветовала ей Рузанна.
– Иду, – кротко согласилась девица и, пошатываясь, пошла к лестнице, но по дороге зачем-то сделала крюк и пытливо заглянула сначала за кадку с фикусом, а потом под диван.
Ничего интересного для себя она там не нашла и уныло поплелась на второй этаж. Проводив безнравственную молодую особу суровым взглядом, Рузанна Шульц плотно прикрыла и заперла на задвижку наружную дверь, по-хозяйски поправила многострадальную ковровую дорожку и экономно выключила бра на стене, рассудив, что спящему на диване гостю освещение только мешает.
Когда заиндевевшее окошко остекленной двери потемнело, из сугроба посреди заснеженного двора, кряхтя и охая, с трудом восстал человек в черной одежде. Потирая плечо, сильно ушибленное шальной коньячной бутылкой, и тихо ругаясь на чужеземном наречье, он осторожно поднялся на крыльцо и потянул на себя дверь. Она не поддалась. Черный человек выругался громче, страстно подышал на стекло, потер его рукавом и заглянул в недоступное помещение. Смысла в этом действии не было никакого: в холле было темным-темно. Человек безрезультатно подергал дверь, всплеснул руками и то ли хихикнул, то ли всхлипнул. Черствую дверь это нисколько не тронуло. Постояв в раздумье несколько секунд, человек сошел с крыльца, выступил на середину двора и из-под ладони, приставленной ко лбу для защиты от мельтешащих снежинок, внимательно оглядел вереницу окон. На первом этаже все они были забраны решетками. На втором решетки отсутствовали.
Пока человек в черном осматривал окна, одно из них со стуком распахнулось и тут же ярко осветилось. На секунду в открытый проем тугим парусом выдуло тюлевую занавеску, потом светлый пузырь опал и втянулся внутрь. Створка окна медленно подвинулась к раме.
Человек в черной одежде, уже густо припорошенной снегом, сокрушенно цокнул языком и молитвенно сложил ладони. Очевидно, его горячая просьба была услышана небесами: окно не захлопнулось, а свет в нем вскоре погас.
С трудом выждав несколько минут, черно-белый человек подошел к зданию, ухватился за решетку на первом этаже и неловко полез наверх, постепенно приближаясь к приоткрытому окошку.
Сон мне приснился на редкость скверный: как будто я – огромная злая великанша, безжалостно отрывающая ножки маленьким, как муравьишки, черненьким человечкам. Прежде я никогда не замечала за собой садистских порывов, и роль кровожадного чудища мне совсем не понравилось. Вдобавок обезножившие мурашки толпами ползали по моему великанскому телу, которое била крупная нервная дрожь. Сотрясаясь и стуча зубами, я проснулась и поняла, что страшно замерзла.
Окно, которое я перед сном оставила приоткрытым, чтобы не усугублять грядущую головную боль алкогольного происхождения кислородным голоданием, под напором ветра распахнулось настежь. На подоконнике успел подняться небольшой сугроб. Величественно сверкая в свете звезд (снегопад прекратился, и небо очистилось), он опасно нависал над изголовьем кровати Ларика Мухачева и угрожал сходом лавины на его подушку. Ларику, впрочем, близость снежной вершины нисколько не мешала сладко спать. Мой давний друг с головой укутался в одеяла и уютно посапывал в шерстяной берлоге.
Я с недоумением и неудовольствием заметила, что у меня самой из двух изначально имевшихся одеял осталось только одно. Куда делось второе, было непонятно. Я заподозрила, что его стырил Ларик. В таком случае понятно, почему он не мерзнет: три одеяла – надежная защита от холода!
Я не поленилась встать с постели, подойти к спящему Ларику и посмотреть, чем он там утеплился. Расцветку его шерстяных покровов (мой собственный пропавший плед был в красненькую клеточку, я запомнила) в потемках было не разглядеть, но я случайно наступила босой ногой на мягкое, и это помогло мне обнаружить свое исчезнувшее одеяло под кроватью Ларика. Очевидно, мучимый совестью похититель пледа метался во сне и бесславно утратил похищенное имущество. Справедливость восторжествовала.
– Чужое добро не впрок! – назидательно сказала я посапывающему приятелю и потянула свое добро за уголок.
Одеяло немного посопротивлялось – видимо, за что-то там зацепилось, но все-таки выползло, и я увлекла его на законное место в свою кровать. Прежде чем улечься, я плотно закрыла окно. Дверь по наущению трусоватой Нюни я заперла много раньше, еще до отхода ко сну, прерванному пригрезившимся мне кошмаром, а ключ спрятала под подушку. Теперь, когда все люки были задраены, можно было не бояться ни незваных гостей (их традиционно опасалась робкая Нюня), ни сквозняков (их не жаловала лично я).
Я вернулась в постель, плотно замоталась в два одеяла, быстро согрелась и уснула, но, увы, ненадолго. Черные человечки с некомплектными конечностями мне больше не снились, зато привиделись их варварски оторванные ноги.
Ох и жуткое это было зрелище! Одинокие ноги, потерянные в кровопролитных сражениях пиратами и солдатами всех времен и народов, массово сбежались в мой мирный сон, построились там в колонну по четыре и пытались браво маршировать, что им никак не удавалось по причине досадного несовпадения правых и левых конечностей. Огорченные неудачей, ноги принялись выяснять отношения. Они ожесточенно пинались, лягались и топтали друг друга, что напоминало излишне крупные планы трансляции финального футбольного матча за Суперкубок. Я никогда не была большой любительницей подвижных спортивных игр и не смогла увлечься этим шоу в достаточной степени, чтобы продолжать спать. В тот драматический момент, когда озверевшая нога в запыленном ботфорте с ржавой шпорой яростно пнула в мениск загорелую ногу в римском сандалете с кожаной оплеткой, я окончательно раздумала следить за развитием сюжета и проснулась.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
