– Коринна знала об этом?
– Я думаю, да. – Майк сделал глубокий вдох и шумно выдохнул. Он смотрел на свои руки, играя ключами. Никогда и никому он не признавался в этом. Гордиться тут было нечем. Но Майк считал, что это поможет Хэлли оказать помощь его дочери.
Или была другая причина? Хэлли – чуткий и внимательный слушатель, поэтому разговаривать с ней легко. И вообще – легко быть с ней.
К тому же она обладает прелестной внешностью, из-за чего на нее приятно смотреть...
Майк тут же рассердился на себя. Возьми себя в руки, Паркер. Эта незрелая страсть вряд ли будет тебе на пользу и обидит скромную женщину.
– Мне трудно признаваться в этом, – сказал он, немного отодвигаясь от Хэлли, – но часто возникавшее между нами напряжение было трудно разрядить. И некоторые наши... разногласия обсуждались довольно громко.
– Хм. – Профессиональный интерес Хэлли подавил личный. – Мне кажется, ваша дочь видела и слышала гораздо больше, чем вы думаете. И принимала все близко к сердцу, возможно неверно истолковывая происходящее. Это, скорее всего, и настроило ее против вас.
Хэлли взглянула на часы, отметила, что пора ехать, и встала с дивана.
– Когда-нибудь во время этих... столкновений вы затрагивали вопрос о разводе?
– Однажды. – Майк держал дверь открытой, чтобы пропустить Хэлли вперед. – Незадолго до того, как у Ребекки обнаружили... рак.
Как всегда, он запнулся перед этим словом, и опять его охватили печаль и сожаление. Рак яичников забрал Бэкки слишком скоро, слишком поспешно. Сколько бы разногласий и отчужденности ни приносили их долгие и частые разлуки, она была его первой любовью. И Майк всем сердцем желал ей долгой и счастливой жизни. С ним или без него.
– Она умерла спустя шесть месяцев, – сказал он угрюмо, не глядя на Хэлли, которая стояла напротив него в дверном проеме и слушала, затаив дыхание. – Я больше не видел ее живой.
– Мне очень жаль. – Хэлли импульсивно дотронулась до его руки. – Это, наверное, было ужасно.
– Да. – Майк посмотрел на ее пальцы, лежащие у него на рукаве, затем поднял глаза на ее лицо с выражением, которого Хэлли не могла понять. Это заставило ее почувствовать себя неловко, и она поспешно отдернула руку. – Это действительно было ужасно, – сказал он. – По крайней мере до позавчерашнего дня.
Для большинства людей ночь в тюрьме – кошмар. Но, глядя на Коринну Паркер, этого нельзя было сказать. Она медленно вышла из полицейского участка, всем своим видом выражая пренебрежение. Своего отца она удостоила лишь презрительным взглядом, ясно давая понять, что она не купилась на это представление с сержантом О'Рурком. Сержант, как и было договорено, разыгрывал недовольство по поводу раннего освобождения Коринны. А Майк – по мнению Хэлли – очень убедительно защищал свою дочь.
– На эту ночь ты поедешь ко мне, – сообщила девочке Хэлли уже на улице. Голова все еще болела, и Хэлли даже не старалась изобразить сердечность. Пусть благодарит Бога, что я вообще с ней разговариваю.
Девочка безразлично пожала плечами. За ее спиной они с Майком обменялись взглядами, прежде чем сесть в такси.
– Увидимся завтра в суде, – сказала она. – Ровно в десять.
– В десять, – повторил Майк, протягивая Хэлли небольшую сумку с вещами Коринны. Там были одежда, смена белья и туалетные принадлежности. Возможно, Коринна отвергнет его выбор, подумалось Майку. Он не удивится, если завтра в суде увидит ее в тех же грязных брюках, черной футболке и армейских ботинках. – Что ж, желаю приятно провести время, – неуклюже добавил он, когда Хэлли и его дочь садились в такси.
– Спасибо, – ответила Хэлли.
Коринна лишь молча сверкнула на отца взглядом и с ухмылкой повернулась к учительнице.
– Отлично, – проговорила она. – Ему здорово досталось.
– И ты довольна? – Когда машина тронулась, Хэлли обернулась назад. Майк направлялся к своей машине, и вид у него был весьма удрученный. Ее сердце сжалось, и она поклялась, что поможет этому человеку, чего бы ей это ни стоило. – Но почему?
– А почему бы нет? – вопросом на вопрос ответила Коринна и отвернулась. – Ему доставляло удовольствие мучить меня. Теперь моя очередь.
– Мучить? – Хэлли слишком хорошо знала подростковую психологию и склонность к преувеличению, чтобы воспринять это слово в буквальном смысле. – И как же твой отец мучает тебя, Коринна?
– Мало того, что он устраивает скандалы из-за малейшего моего проступка, он еще отправил меня в тюрьму, не так ли?
– Вообще-то нет, – мягко сказала Хэлли, скрестив ноги. – Это я «отправила» тебя в тюрьму. Он же тебя оттуда вызволил против моей воли.
Хэлли произнесла эту ложь без всяких угрызений совести. Пусть уж лучше девочка презирает своего педагога, чем отца. Кто, как не она, знает, что значит презирать своего отца!
– Ты прогуливаешь занятия, Коринна. И после завтрашних слушаний тебя могут снова отправить за решетку, если только я не поручусь, что ты исправишь свое поведение.
Коринна насмешливо фыркнула. Она окинула Хэлли враждебным взглядом и отвернулась к окну.
Хэлли не пыталась нарушить молчание. Она считала, что теперь это должна сделать Коринна. Они были уже почти у дома, когда девочка наконец открыла рот.
– А что, кстати, я буду делать в вашем доме? – спросила она.
– О, я не знаю. – Один – ноль в пользу Майка. Отказ Коринны от враждебного молчания был небольшой победой. Хэлли открыла дверцу и беспечно сказала: – Там видно будет.
Коринна что-то пробормотала. Хэлли, рассчитываясь с шофером, была даже рада, что не расслышала.
Следуя за Хэлли к входной двери, Коринна едва волочила ноги, как будто ее вели на виселицу. Хэлли открыла дверь и едва не потеряла равновесие, когда большая серая тень прошмыгнула между ее ног в дом.
– Чосер Маккензи! – воскликнула Хэлли. Она была слишком озабочена сегодня, чтобы нормально среагировать на привычную манеру кота входить в дом. – Глупый кот. Из-за тебя я в один прекрасный день сломаю себе шею.
Опершись на дверной косяк, она нагнулась к коту, который громко мяукал и примирительно терся о ее ноги.
И вдруг увидела Коринну Паркер, стоявшую на коленях и протягивавшую руки к Чосеру.
– Кис-кис-кис, – ласково звала она.
У Хэлли от удивления перехватило дыхание. И надо же, капризный старый кот, не ладивший ни с кем, без промедления пошел к протянутым рукам девочки, радостно мурлыкая.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
– Вы знали, что ваша дочь любит кошек? – спросила Хэлли у Майка, когда они остались одни. Она нашла себе замену для утренних занятий и встретила Майка в здании суда. Слушание уже закончилось. Оно длилось меньше часа. Большинство подростков, включая Коринну, были переданы под опеку родителей или официальных попечителей. Им был назначен трехмесячный испытательный срок, в течение которого они должны были возвращаться домой не позже десяти вечера. Также их обязали посещать лекции об ужасных последствиях поведения толпы на рок-концертах вообще и на этом последнем в частности. В заключение им строго посоветовали более не сходить с правильного пути.
