На это заявление из учебника Сергей только хмыкнул, даже слов в обоих языках было много заимствованных друг у друга. Только немцы словам окончания меняли, а в остальном один к одному большинство слов.
На юге континента ближе к западу была империя Халифат. Большое государство и давний враг Руси, хотя в чем вражда, Витоли не совсем понимал. В книгах объяснялось, мол, они хотели захватить исконные земли русинов, а самих нас поработить, но тоже никак не объяснялось. Почему и за что захотели и главное – какие такие исконные земли. На взгляд лично Сергея очень мутная там история была. Мало ли кто чего хотел, а исконные земли – это в плане государства вообще малоприменимые понятия. Хапнул и сумел защитить – значит твое, а нет – и никакие исконные земли не помогут.
На другом континенте жили какие-то энерджазины – блин, язык сломаешь произносить это слово. Были они двух видов: правильные и неправильные или, как их еще называли, светлые и темные. Вроде, они цветом кожи отличались. Про них ничего больше и не было, что странно. Ни что они враги, ни что друзья, одна сплошная непонятка и тайна. Правда, к ним можно было сплавать, вроде, на экскурсию, но билет стоил от 800 злотов, поэтому семья Витоли и не мечтала даже об этом, сумма для нее была неподъемная.
Зачем туда плыть, Сергей не сильно понимал, и с памяти не больно потрясешь. Вроде, вещи они хорошие делают: обувь, там, одежду и листики у них есть. Во, поискав информацию в памяти Витоли, выяснил все про эти листики. Такой «листик», вроде как, похож на дубовый, но очень маленький и толстый, миллиметров 4–5, как на взгляд Сергея, это вытащил из памяти. Вот этот самый листик вешают на шею, а если дать его подержать любимому или любимой, он становится теплым или даже горячим – такой своеобразный детектор любви. Правда он со временем выдыхается, но все равно иметь листик было очень престижно. Нечто вроде нашей золотой цепи с крестиком – только почему теплый-то становится? Может, такое лирическое сравнение, влюбленные – они все такие со странностями, там, сила любви, ага, «властелин колец», плавали, знаем.
Сам Витоли его и не видел никогда, а вот отец с матерью даже держали в руках по молодости. Про это было одно время столько разговоров. В общем, этот листик купить здесь невозможно, только плыть к этим энержазам, тьфу, энерджазинам – вот название, язык сломаешь за ним. Да и там, вроде, давали только два листика в одни руки. Специально, наверное, эти энерджазины придерживают, чтобы поднять ажиотаж. Там они, наверное, как обычные листья на деревьях и растут, а вернее, они листья и есть.
«Вот бы такое дерево да мне», – размечталось уже сознание Сергея.
Нет, это не мои мечты – нафиг, нафиг. Хотя, учитывая, что листик, наверно, на сотню злотов потянет – ого, это же местная месячная зарплата отца, – паровичка купим, перевел земную мечту семьи об автомобиле на местный лад.
Нет, все, завязываю, не туда мои мысли пошли, и судя по всему, не совсем это и мои мысли. Хотя их направление мне в чем-то и импонирует.
Отец с матерью обсуждали на кухне уже международное положение. Все ясно, папик уже выкушал бутылочку пива, это его ежевечерняя норма. После он всегда любит поговорить о международном положении империи Руси. Вот и сейчас: опять какая-то стычка на границе с Халифатами.
«Они, эти стычки, там чуть ли не каждый день, по слухам, – и что о них писать?» – это мои мысли уже, если что.
– Посол от неметчины прибыл в столицу Руси, – бубнят с кухни, я не прислушиваюсь, оно как-то само получается, особенно если сильно не хочешь слушать.
«Вот бы посмотреть пойти к посольству, у них такие шикарные паровички, ребята с класса видели и потом обсуждали, ай-я-я», – так, это опять не мои мысли, совсем не мои.
Ладно, буду считать, на сегодня хватит, отучился – пора и байкать. Организм молодой, нельзя его сильно нагружать занятиями.
Глава 5
22.02.101 г. Вторник
Часть 1. Витоли-Сергей
Утро. Опять в школу, опять математика, опять руси – язык местный, если что. Страна Руси называется, и язык соответственно руси, или русинский. Все, отставить разговоры, хотя какие разговоры – всего лишь эмоции, и те где-то на заднем плане.
Еда на столе, рядом записка: «Будь умницей, не балуйся, учись хорошо». Подпись: «Твоя мама».
Все понятно, таких записок примерно с десяток на разные темы лежит на антресолях, и мама каждое утро кладет одну из них на стол по сообразной теме: там, прибраться, сходить за хлебом, помыть пол. Сегодня ничего этого, это и понятно. Хлеб они взяли вчера вечером после работы сами, а полы мама мыла вечером и тоже сама, у нас прислуги нет, рылом не вышли.
Все, побежал в школу, опять в школу – хорошо хоть, не в первый класс. В школе целый день ничего интересного, если не считать, что моего соседа спереди, Вихо то есть, нет его сегодня в школе.
Сосед по подъезду и приятель, он с ним всегда в школу ходит, сказал, что он не придет. Дома он лежит, и к нему врача, вызывали. Сначала испугался, но потом решил: если лежит дома, то значит, ничего страшного. Да и не бил он его уж очень там сильно, как на мой или Сергея взгляд, или это одно и тоже, черт, запутался с этими, я, он и мы вместе.
В классе все заинтересованно поглядывают на меня, особенно вся женская его часть. Это сильно греет мою душу, даже осознание Витоли что-то чувствует, и на лицо периодически наплывает дурацкая улыбка. Приходится волевым усилием ее убирать, но она, гадина, через время наплывает вновь. По руси писали диктант, здесь не учитель его диктует, а вызывается обычно лучший ученик, вот он и диктует. Оценка за это ему потом идет автоматом, как и нам за сам диктант.
«Вот бы меня вызвали, раз один», – пришла мысль, и явно не моя.
Привычно погасив эти пораженческие эмоции донора-хозяина Витоли, стал писать. Диктант был сложный, как на мой взгляд, а для Витоли и тем более, опять использовалась статья из газеты о приезде посла – как раз того, из неметчины.
…а там посол всего немецкого народа, канцлер.
Блин, где они таких заковыристых выражений наберут для своих статей? Хорошо, читала текст лучшая ученица класса Малира, а она хорошо диктует и не ленится и по три раза повторить, для особо одаренных, ну вы поняли, для таких, как я.
С написанием были две проблемы, и обе для меня пока существенные и не быстро решаемые. Если писать быстро, то даже я сам это, что написал, уже не пойму, почерк Витоли, дай ему Всевышний здоровья, а учителям потом терпения, и мое его понимание и собственное затем переосмысливание написанного. Если писать медленно и стараться сильно, то не успею за диктором, даже таким медленным, и наделаю ошибок, но уже другого порядка. Потому как на слух я слово беру и сразу пишу, а по памяти начну путаться, «А» буква там в слове, или «У» писать. В общем, больше, чем на три, я не написал однозначно, это и мне уже ясно. Здесь же четыре балла и ниже считается очень плохой отметкой. И почему я не диктую? – это такой крик души. – О, там бы мне поставили восемь или хотя бы семь, да, мечты, мечты, в чем ваша сладость?
