Сюрпризов не пришлось ждать. Прямо под ее ногами неожиданно открылся люк, но, к счастью, за тысячи лет древние механизмы проржавели или испортились, и крышку люка заело. Ванесса успела отскочить в сторону. Яма была очень глубокой – во всяком случае, свет фонарика не доставал до дна.
Затем она наступила на камешек (по крайней мере ей так показалось), и в ту же секунду в стене появилась щель, из которой выпал острый, как бритва, топор. Если бы Ванесса не остановилась, а сделала шаг дальше, лезвие рассекло бы ее на две части.
Она поежилась, представив жуткую картину. Пожалуй, с осмотром стен стоит завязывать, хотя бы временно – с каждым шагом она неминуемо приближается к смерти. Ванесса переключила свое внимание на импровизированную лампу: фитиль, наверное, уже пропитался. Она достала из кармана спички, зажгла промасленную тряпку – та вспыхнула. По всей камере распространилась настолько ужасная вонь от сгоревшего масла, что девушка закашлялась и прослезилась. Она попыталась задуть пламя, но огонь был довольно сильным. Пальцами Ванесса схватила фитиль, но лишь обожглась. Тогда она схватила какую-то металлическую посудину с выгравированными письменами и накрыла ею чашу с маслом. Пламя потухло. Теперь из чаши валил густой и едкий дым.
Затея с масляной лампой, похоже, провалилась. От этого дыма можно угореть. Девушка бессильно опустилась на пол и, обхватив голову руками, заплакала. В этот момент Ванесса поняла: она умрет в гробнице фараона.
* * *
В лагере довольно поздно хватились пропавших археологов. За ужином обратили внимание на отсутствие аль-Сабуна, Ванессы и Гамильтона, но никто не придал этому значения.
К полуночи забеспокоились: так долго еще никто не отсутствовал без предупреждения. Наконец, археологи из группы Гамильтона решили действовать самостоятельно. Они вооружились фонариками и разошлись в разные стороны на поиски коллег.
Ночное прочесывание пустыни результатов не принесло, и весь лагерь на рассвете вновь отправился на поиски.
Ганс Бергер, ученый из Германии, вскоре набрел на огромную яму. Он сразу понял, что это и есть та гробница, в которой работал Гамильтон.
– Профессор Гамильтон! – крикнул он. – Мисс Кэмерон!
Ответа не последовало. Он спрыгнул в яму и обследовал камеру. Лишь фрески да постаменты, на которых, по-видимому, стояли драгоценные статуи. В углу лежала куча скелетов, но эти кости явно не принадлежали пропавшим археологам. Он внимательно осмотрел стены и невольно залюбовался хорошо сохранившимися фресками. Он отметил про себя, что на одной стене фресок не было, но особого удивления это обстоятельство у него не вызвало.
Ученые бесследно исчезли.
* * *
Сколько прошло времени? Ванесса не носила часы: археологам на раскопках они были ни к чему – на жаре человек старается избавиться от всех лишних предметов. Ей казалось, что прошла вечность с тех пор, как захлопнулась стена в склепе. Последний час или даже больше она сидела напротив этой стены и изо всех сил кричала, звала на помощь, пока не сорвала голос. Напрасно. От истощения и недостатка кислорода Ванесса с трудом двигалась и, как ей казалось, была в предобморочном состоянии. Глаза сами закрывались, но она понимала, что если заснет, то не проснется уже никогда.
Она не знала, что делать перед смертью. Молить о прощении ей абсолютно не хотелось. Она, повинуясь сложным чувствам и каким-то инстинктам, на четвереньках подползла к лежащим коллегам. Ей хотелось последние часы своей жизни провести вместе с ними. Чисто машинально девушка проверила, живы ли они, хотя в этом вряд ли был смысл. Те были еще живы. Это немного успокоило – она села рядом, облокотившись на стену, и закрыла глаза.
Внезапно она почувствовала, что в гробнице кто-то есть. Ванесса поначалу испугалась, но потом поняла, что это галлюцинации. Перед глазами поплыли странные картины: пруд с зеркально-чистой пресной водой, зеленые луга и сосновый лес. А вот и она сама вприпрыжку бежит по мягкой траве… Иногда к ней возвращалась ясность сознания, но ненадолго, вновь уступая место миражам.
– Ты добился своего, мертвый царь, – в полубреду, еле ворочая языком, пробормотала она. – Вот сижу я, Ванесса Кэмерон, перед тобой. Я только что окончила университет и приехала на свои первые раскопки. Я выжила после встречи со змеей, выдержала нашествие бандитов и сделала находку, которая может перевернуть всю археологическую науку. Но ты все испортил, заперев нас навечно в своем склепе… Ты приговорил нас к смерти. Посмотри на нас. Это Кевин Гамильтон, ученый с мировым именем. Ахмед аль-Сабун, опытный археолог. Вся эта роскошь – золото, драгоценные камни, все это тебе не нужно, мертвецу. Это нужно нам, живым, для истории и памяти о великой египетской цивилизации… Вот… Теперь ты знаешь, кто мы такие. А мы так и не знаем, кто же ты. Но я даю тебе слово, свое последнее слово – это непременно станет известно. Рано или поздно твой склеп найдут, как бы ты его ни прятал. Тебе удалось погубить трех археологов, но другим людям ты ничего не сделаешь. Ты даже себе не представляешь, на что способны современные люди и техника! Ты празднуешь свой триумф, победив трех безоружных людей. Но торжествовать в итоге будут живые люди, а не мертвец, трусливо прячущийся под золотой маской… Это, наверное, мои последние слова. Я не знаю, насколько вдохов хватит воздуха. Но я должна сказать, хотя я знаю, что это предсмертный бред и что меня никто не слышит и не понимает… Ты должен знать, что я умираю с гордо поднятой головой. Я принимаю смерть с достоинством!
Девушка подползла к Гамильтону. Не сдерживая слез, она нежно провела рукой по его щеке. Затем она повернулась к египтянину и тоже погладила его по щеке:
– Мы часто ругались, Ахмед. Но я знаю, что ты на самом деле хороший и очень добрый человек.
Ванесса замолчала, потому что в голове вновь поплыли картинки-миражи. Она услышала голоса – кто-то сладко пел, но среди голосов выделялся один, уже знакомый ей грубый голос. Она уже слышала его здесь, в гробнице, когда закрылась стена. Он снова говорил на непонятном языке, но Ванесса почему-то понимала его речь.
– Ты влюблена. И плачешь ты о нем. О нем и о себе. Я знаю, что такое любовь… Когда я умер, женщина, любившая меня, тоже горько плакала. Я до сих пор помню ее слезы. Твои слезы похожи на ее! Поэтому я не желаю твоей смерти. Иди. И забери этих двоих отсюда. Забудь о мертвом фараоне и его тайне. Забудь навсегда!
Голос исчез, но видения в голове не пропали. Идиллические картинки лугов и пруда сменились пустыней, песчаной бурей и посмертной маской фараона, возвышающейся над всем миром. Голос тоже был галлюцинацией, другого объяснения быть не могло. Она бредит из-за жажды, кислородного голодания и истощения.
Девушка взмахнула руками, словно хотела прогнать видения из своей головы, но те не исчезали. Она смирилась и была готова принять смерть. Хорошо бы заснуть…
Она облокотилась на стену и в то же мгновение почувствовала легкое дуновение ветерка. Или ей показалось? Но нет, она вновь ощутила теплую волну свежего воздуха. Стены задрожали, с потолка посыпались камни, а пол вновь накренился и, угрожая развалиться, пошел трещинами. В гробнице стало пыльно, но вместе с пылью в помещение ворвался свежий воздух. Ванесса дышала и не могла надышаться. Она дышала так, будто в мире не было ничего прекраснее этого пыльного теплого воздуха.
