— А я все-таки сомневаюсь. Ведь кость — это наверняка не конечная цель.
— Да, нашего босса интересует что-то другое… И даже не только деньги от французов… Что ты еще узнал?
— Майк говорил о том, что в самолете должны разместиться сто человек. Но о ком шла речь, непонятно.
— Это тебе непонятно, с твоим-то опытом? — Дэйв невесело рассмеялся. — Сотня головорезов. И притом, будь уверен, с оружием.
— Так… Получается, что наш босс собрался с кем-то воевать?
— Вряд ли. Но оказывать поддержку, видимо, собрался.
— За малые деньги он на это не пойдет…
— Значит, ему обещали большие деньги, — сказал Дэйв. — Или, что еще хуже, дело в политике. Роб и Майк на кого-то работают. Да и не литовцы они никакие.
— Трудно сказать точно… Но видно, что Кеженис — просто жадная до бабок акула. Зато Майк — лошадка темная, согласен… Вот он, наверное, и собрался с кем-то воевать… Уж не в Руздане ли? Что тут кроме нее поблизости, где еще есть что делить?
— Да почти половина Африки может считаться неподеленной… Рядом Заир и Ангола, а здесь все что угодно может случиться. Тем более, тут все похоже на правду — сейчас из-за Контвигии обстановка опять обострилась.
— Неужели наша миссия будет связана с Контвигией? Роб — дурак, если считает, что Руздана — это деревня с десятком лачуг. Этот форт еще португальцы строили. Настоящий бастион.
— Роб — не дурак, — возразил Дэйв. — Он действительно жаден, но не глуп.
— Не глуп? А вино в Африку возить — не глупо? А слоновую кость в Европу?
— Ладно, нет смысла гадать. Я нанял в Вильнюсе опытного человека, возможно, скоро будем знать больше. И если ты что-то неожиданно узнаешь, тоже говори… Может быть, еще кого-нибудь в компанию взять?
— И кого же?
— Курту, похоже, плевать на все. А что твой Андрей? Может, действительно ввести его в курс дела? А? Как ты на это смотришь?
— Я против.
— Знают трое — знает свинья? Ты это имеешь в виду?
— Не в этом дело, мужик-то он отличный… Но лучше повременить. Единственное, что надо будет сделать, это предупредить его, если вдруг станет ясно, что его захотят подставить… Я, наверное, действительно сглупил, пригласив его в «Аэлитас». Надо подумать, в какой момент Андрей может оказаться лишним, и предупредить его.
— В один прекрасный момент мы все можем оказаться лишними — сказал Дэйв.
— У нас есть выход?
— Сейчас нет. Контракт относительно безболезненно могут расторгнуть только Андрей и Курт. Но Курт — тупица. А нам с тобой сам знаешь куда дорога, если мы захотим уволиться…
— Да знаю… Черт бы побрал их всех. Террористы поганые. Но они платят!..
Собеседники помолчали, обдумывая явно непростую перспективу. А я, переваривая неожиданно свалившуюся информацию, совсем протрезвел. Выходит, из меня действительно опять — какой уже раз в моей жизни! — кто-то хочет сделать «слепого крокодила». Кто-то надеется, что я загребу для него жар моими руками…
— Ладно. Вот что я думаю, — заговорил Дэйв. — В следующий полет с нами должен отправиться Роб. Это значит, что вся работа будет контролироваться им лично.
— Логично.
— Роберту придется буквально руками проталкивать свое вино. Ведь по воздуху его в ЮАР отправить не получится.
— Помимо таможен?
— Конечно. Это же махровая контрабанда. Значит, придется сделать посадку в Луанде, как это другие обычно делают. Оттуда вино повезут в Кейптаун морем, но встанут где-то на рейде. Там местные пираты все заберут. А мы, видимо, сделаем прыжок за слоновой костью, упрем ее в Европу, и если все окажется о кей, вернемся в Африку за пассажирами.
— Похоже на то. А в какой момент может быть подставлен Андрей?
— Возможно, он не увидит слоновую кость. Не увидит и Францию. Зато побывает в Кейптауне. И при таком раскладе ему тоже хватит работы. Пока мы будем мотаться в Европу, он окажется у берегов ЮАР, сгрузит вино и отправится обратно в Луанду, где мы его и заберем. Потом вернемся в Вильнюс, тебя с Андреем отправим в Сибирь, и вы снова начинаете искать работу.
— Значит, подставы не будет. Это хорошо. Тогда я не вижу смысла в том, чтобы Андрей узнал про все наши делишки.
— Действительно. Он еще не увяз в этом дерьме. И пассажиров, кто бы они не оказались, он тоже не увидит. Ты прав. Будем молчать. Ни к чему ему все это.
Глава шестаяНе успели мы отойти от гаража и полусотни метров по знакомой дороге, как вдруг Жаконя забеспокоился. По пути сюда на этом самом месте он тоже суетился, но не так сильно. Сейчас же он был словно одержим мыслью что-то отыскать. Уж не машина ли так на него подействовала?
Ну ладно. Я присел на канистру и стал смотреть, как обезьяна мечется по земле и нижним веткам деревьев в поисках чего-то, мне неведомого. Ладно, пусть побегает… Только не слишком долго. А то ведь идти надо…
Вдруг шимпанзе понял, куда надо идти. Он закричал, замахал мне руками — иди сюда, типа… Ладно, я встал и пошел. Жаконя углубился в лес еще метров на тридцать, и мы с ним вышли на небольшую поляну.
Здесь не так давно полыхал жаркий костер. Трава была выжжена до самой земли, зеленоватая кора у двух-трех деревьев пестрела темными пятнами ожогов. В одном месте красно-серый грунт был словно бы немного вспахан — как будто сначала копали, потом засыпали.
Жаконя остановился на этом месте, присел на корточки и жутким голосом завыл. Потом подбежал ко мне, и характерными жестами потребовал, чтобы я приступил к раскопкам.
Вот еще новости! Какого черта? Зачем?
Но я уже начал понимать, что эта обезьяна просто так ничего не делает. Значит, предполагает, что если я раскопаю эту яму, то увижу нечто весьма нужное. Так?
Или не так, не знаю. Но идти было недалеко, я сходил в гараж и вернулся с лопатой.
Яма, сначала кем-то выкопанная, а потом засыпанная, оказалась неглубокой. Не прошло и десяти минут, как лопата ткнулась в нечто странное — черное, довольно жесткое, слегка рассыпчатое и воняющее горелой органикой. Еще пяток минут работы лопатой — и я увидел скрюченную фигуру почти целиком — сожженного человека.
Жаконя был в совершенном ужасе. Про меня и говорить нечего. Когда первый шок прошел, стало ясно, что мертвец в яме не один. Мне совсем не хотелось их считать, но обезьяна настаивала.
Я с трудом выдержал еще полчаса этой кошмарной работы. Но зато убедил себя и шимпанзе, что в яме схоронили троих. Обезьяна жалобно выла, показывая на трупы, и изображала звук двигателя и выстрелы. Но мне ничего более не оставалось делать, как засыпать обгорелые останки землей. Что же тут произошло, черт возьми?
Если один из сгоревших бедолаг — приятель Жакони и водитель джипа, то становится ясно — эти ребята были получателями нашего груза и вообще охраняли этот аэродром. Пока в один прекрасный день на них не напали полтора десятка черных головорезов, тех самых, что чуть позже решили захватить наш самолет.
