Элен глянула на кадку посреди коридора, затем на щель в потолке и погладила в кармане «ангус».
– Мисс Лаур, – задребезжало в ухе, – слушайте наши инструкции…
Тот, кто получал изображение с камеры, увидел мужчину и отчего-то занервничал. Мужик, между тем, был не опасен. Пьяненький, но опрятный. Рвань в этот дом не пустили бы.
– Ваша основная задача – ни в коем случае не использовать форвертс, – тараторил абонент. – Воспринимайте события только… реально. Вы меня понимаете, мисс Лаур. Я надеюсь. Ведите себя адекватно.
Элен отмахнулась, словно собеседник находился за спиной, и, присев на кадку, достала сигареты.
– Маллдой ччиловек!..
– Дда?.. – с готовностью отозвался мужчина.
– Огоньку…
– О!.. – Он осклабился и зашарил по карманам. – Тут не курят. Нно… для вас, ба-арышня…
Она закинула ногу на ногу. Ему это явно понравилось.
– А я вас раньше не… нне… – Он щелкнул зажигалкой. – Забллудились? Тожж с праздника?
– С похорон.
– О-о-о… И кого провожали?
Камера скоро упадет. В коридоре темновато, но он заметит. Пользы от этого не будет. Значит, уводить.
Элен затянулась и, откинув со лба волосы, посмотрела на него снизу-вверх.
– Юность.
Мужчина пошевелил бровями. До него не сразу дошло. Но когда все же дошло, понравилось еще больше.
– И-и-и… ккак?
– Проводила. Уже не вернется.
– Жалеешь?
Она цыкнула и медленно покачала головой.
Какого черта он тормозит? Ни жены, ни любовницы – квартира свободна. А камера сейчас свалился.
Незнакомец убрал зажигалку и оперся о стену. Ему было тридцать с небольшим, но прическа опережала возраст: пробор уже превратился в залысину. Через три года – либо имплантация, либо парик, либо плешь. Интересно, что он выберет…
– Все нормально, мисс Лаур, – невпопад произнес динамик.
Элен в этом сомневалась. У нее было хорошее обоняние, но запаха спиртного она не улавливала. От жильца веяло лишь дорогим одеколоном. Не парфюм же он пил…
– Такие сссабытия нада отмечать се… рьезно, – заявил мужчина.
Элен опустила глаза.
Ну?.. Дальше?.. Я что, сама тебе на шею повешусь?
– И не в одиноччстве, канешшна, – добавил он глубокомысленно.
– Ага… – обронила она, чтобы предотвратить новую паузу.
– А я тут, кстать… Во… – он кивнул на одну из дверей. – Пррыглашаю!
– Я… извиняюсь… с первыми встречными не привыкла… – Элен поняла, что времени уже нет. – Ладно, пошли.
В конце концов, его можно и пристрелить.
«Стейджер» она выбросила сразу после разговора с Альбертом, а пару свободных часов посвятила новому пистолету. «Ангус» оказался весьма удобен. Пока незнакомец мудрил с замком, Элен несколько раз притронулась к рукоятке.
С потолка свалился первый винтик, и угол панели начал медленно провисать. Когда дверь открылась, карандаш уже летел вниз. Элен громко чихнула и переступила через порог.
– Да, пра-ахладно на улицсс… – брякнул мужчина ей вслед. – Надо беречься… – Обогнав ее, он призывно махнул рукой. – Баррдак, сама понимашш… Без женского… этта… внимания… и ваще. Тепла.
– Мисс Лаур, в чем дело? – встрепенулся динамик. – Мы потеряли картинку!
– Айн момент! – Жилец скинул плащ и скрылся в ванной.
Не рановато?..
Элен вошла в гостиную и расположилась на диване, покрытом натуральной оленьей шкурой. Безумные деньги.
– Мисс Лаур! – требовательно повторил абонент.
– Заткнитесь там, – прошипела она. – Связь в ближайшее время. Картинка – тоже.
В принципе, она уже могла уйти. Камера благополучно откатилась к стене – без свидетелей. Приладить ее обратно, снова ненадолго, отчитаться перед начальством и смыться.
Уходить, однако, не хотелось. Что-то в нем было, в этом неправдоподобно пьяном мужике, совершенно не умеющим притворяться, и… кажется, притворяющемся всю жизнь. Элен увидела его сразу, как только он вышел из лифта. Он обнаружил ее позже, но заранее пошатывался, будто ожидал кого-то встретить.
Элен оглядела комнату. Помещение нарочито неправильной формы, без параллельных плоскостей, было и уютным, и просторным одновременно. У косого окна стоял автомат-бар из свежего каталога: голосовой интерфейс, неограниченная обучаемость и прочие штучки-дрючки. Деньги в этом доме не переводились.
Выйти, что ли, замуж? Послать все к черту – Компанию, козлиный голосок в трубке или в наушнике, туманные поручения, после которых случаются летальные исходы… Послать всю эту жизнь. Нарожать от него карапузов. Завязывать ему по утрам галстук, верить, что не изменяет, самой изменять нечасто и осмотрительно. По совести.
– Заскучала? – Мужчина, неожиданно возникнув сзади, облокотился на спинку.
Если бы Элен следила за окном, то увидела бы его отражение, но некоторые вещи кажутся слишком простыми.
Теперь от незнакомца разило так, будто он полоскал рот портвейном. Интересно, между прочим…
– …между прочим, как тебя зовут?
– Вячеслав. Но для близких людей – Славик.
И еще интересней, насколько это соответствует действительности.
– Слушай, а как тебя зовут?
– Владимир. Для близких – Вовик.
Дальше можно было не копать. Элен твердо решила, что поступит умнее. При любом раскладе представится… Ну, Леной, хотя бы.
Лена. Лена. Лена. И никаких вариантов.
Славик-Вовик направился к бару.
– Мы же еще не познакомились… – сказал он.
– Лена.
– Я так и подумал. Это имя тебе идет. А я Евгений. Но близкие люди зовут меня Женей… Мы ведь с тобой близкие, Леночка?
«Леночка»… Боже, он говорит, как тот ублюдок из «Хаммера».
– Что ты будешь пить, Леночка?
– А это обязательно?
– Ну-у… нет, конечно.
Или:
– Что ты будешь пить, Леночка?
– На сегодня мне хватит, пожалуй.
– А я выпью, если не возражаешь.
Или даже так:
– Что ты будешь пить, Леночка?
– Женя, алкоголь не всегда полезен. Давай после, а?
Он повернулся и пристально посмотрел ей в лицо.
