Макс огляделся и вжал лоб меж прутьев, готовясь, если что, сразу отпрянуть и даже отбежать. Конь внимательно посмотрел на него.
– Рома, – сказал Макс тихонько, – придумай что-нибудь, чтоб всего этого не было. Я ж убьюсь на фиг.
Конь кивнул и медленно опустился на передние колени. Как в цирке.
Макс поспешно отшагнул, но ему вроде ничего не грозило. Наоборот, было прикольно, Макс даже умилился – вот какой конь дрессированный. Может, и удастся на нем проскакать? Говорят же, что новичкам вез…
Конь рухнул на бок – из сена столбами поднялась пыль, колюче искрясь в падающих из окна лучах, – и жалобно закричал. Как ребенок, только громче в сто раз.
– Рома. Ты чего, а?
Рома опрокинулся на спину, задергал ногами и закричал совсем оглушительно.
11. И Рома
Немакс вздрогнул. Голландец снова задрал голову и пронзительно заржал. Замер, склонил голову набок, словно прислушиваясь, и заржал в третий раз.
Остальные лошади не обращали на это внимания. Вообще никакого. Бродили вокруг и лениво щипали траву.
Немакс нерешительно вышел из-за деревьев и замер. Тракен покосился на него и остался на месте, арабы, не глядя, скользнули парой метров дальше. Голландец смотрел на Немакса, тяжело дыша.
Немакс медленно пошел к нему. Арабы и тракен ускорили шаг. Голландец стоял. Немакс подошел на расстояние вытянутой руки и опять замер. Голландец повернул к нему голову и жалобно фыркнул.
Немакс медленно протянул руку. Голландец убрал голову, но с места не тронулся. Смотрел настороженно. Немакс сделал полшага и снова потянулся погладить, совсем медленно. И погладил.
Конь был настоящий. Теплый, твердый, с чуть спутанной гривой, вздутыми венами на плечах и похожими на бородавки «каштанами» выше колен – вернее, суставов, машинально поправился Немакс. Он гладил морду коня, щеки, шею, а тот чуть поводил головой, косил лежачим фиолетовым зрачком и, кажется, успокаивался.
– Хороший, – бормотал Немакс, – мой. Хороший.
Конь покивал и замер, будто ждал чего-то. Немакс обошел его, похлопал по холке, по крупу, убрал травинки из хвоста, погладил гладкую спину, вернулся к морде. Морда опустилась и веско ткнула Немакса в подмышку.
– Ты морковки хочешь? – растерялся Немакс. – Нет у меня морковки. А ты разве ешь?
Он оглянулся на бродивший поблизости табунок, поглядел под ноги. Навоза не было, и траву кони щипали, похоже, вхолостую – сорванные стрелки и стебли выпадали из зубов и, кажется, тут же врастали обратно.
Конь снова ткнул Немакса мордой, сильнее. Чтобы удержаться на ногах, пришлось шагнуть и прижаться к теплому боку. Конь замер.
– Мне сесть, что ли? – спросил Немакс.
Конь ждал.
– А как я сяду-то? – растерянно сказал Немакс.
На тренировках он давно обходился без стульчиков или сплетенных рук тренера – ставил ногу в стремя и заскакивал в седло. Но тут-то стремян не было. И седла не было. Ни ухватиться, ни оттолкнуться.
А конь ждал.
Немакс положил ладони жеребцу на хребет, чуть присел и подпрыгнул. Чуть-чуть, чтобы примериться. Но тело вылетело вверх и само развернулось в воздухе – так, что через миг Немакс сидел на широкой спине коня, как на скамеечке, и обалдело помаргивал.
Все-таки Макс сделал себе хорошее тело. И не только себе, получается. Гад.
Немакс перебросил ногу через холку – быстро и ни за что не зацепившись, сел и прислушался к ощущениям. Он никогда не ездил без седла, без стремян и без уздечки. А тут даже недоуздка не было. Как сидеть, как управлять?
Сидеть было очень удобно, как в хорошем седле. И ноги встали удобно – колени легко зафиксированы на конских боках, голени расслаблены, но готовы к шенкелю, ничего не напряжено. И руки лежали на холке, будто там невидимая ременная ручка.
Ты все-таки ненастоящий, подумал Немакс немного расстроенно, но послал коня с осторожностью.
Жеребец пошел сразу и в нужном темпе – и перешел с шага на рысь и с рыси в галоп четко и даже с упреждением, будто они тренировались вместе пятьсот раз и наизусть знали, чего друг от друга ждать и хотеть. И встал жеребец правильно – без раздумий, но не резко, хотя Немакс морально был готов кувыркнуться через сияющую гриву.
Немакс похлопал коня по холке и ласково сказал:
– Рома. Умница. Я тебя Ромой буду звать, ладно, коник?
Коник кивнул и поочередно отыграл каждой ногой, будто требовал немедленного старта вскачь.
И они рванули.
Рома легко пролетел вокруг поляны раз и другой, стремительно обходя жующих товарищей – они провожали его снисходительными взглядами. Немакс сделал два вольта в разные стороны, пролетел полполяны уступкой влево, срезал обратную диагональ и, закричав от восторга, двинул Рому в лес, в щель между деревьями, казавшуюся долгой и относительно ровной.
Они влетели в тень с топотом и хрустом, короткое эхо било в деревья по обе стороны и падало обратно, но Немакс уже не слышал – он мчал впереди эха сквозь солнечные пятна, шлепки листьев и хлесткие, с оттяжкой, удары низких ветвей. Рома ускорился, перемахнул канаву, торчащий из земли клубок корней, взял чуть левее, потому что так велела щель между деревьями, ставшая совсем сумрачной, – и загрохотал навстречу толстенному стволу, наискосок перегородившему дорогу. Немакс ойкнул и понял, что остановиться они не успевают, а прыгать так высоко он не умеет. Надо или соскакивать на ходу, или довериться Роме, который явно шел на прыжок. Рома, успел прошептать Немакс, припадая к бешено работающим лопаткам, – и взмыл ввысь, ввысь, к затененному солнцу, как во сне, обмирая от восторга и сладкой жути. Кажется, он вопил.
Они летели секунды две, по-настоящему, почти в невесомости, – потом земля ударила в копыта. Немакс клацнул зубами и заорал снова, уже осознанно. Рома перешел на рысь и на шаг – и замер, поводя боками.
– Рома, – прошептал Немакс и обнял его за шею. – Ромочка. Умница.
Ромочка потоптался на месте и коротко заржал. Немакс огляделся. Они стояли посреди странного участка. Деревья здесь были довольно редкими, но солнце сквозь жидкие кроны почему-то не пробивалось. Тем не менее было довольно светло. Так, что виднелись поваленные деревья, огораживавшие участок по периметру, – препятствие, через которое Рома только что перемахнул, было едва ли не самым низким, через остальные ни конь, ни человек, пожалуй, и не переберется. Особенно с учетом того, что вокруг стволов как будто сами собой наросли колючие на вид кусты с хищно разбросанными ветками.
Еще лучше просматривался голый ствол сосны, росшей в самой середке участка. Рома, помаргивая, смотрел на этот ствол. Немакс тоже вгляделся, подумал, сполз с Ромы, погладил его по шее, но вслух ничего не сказал – зачем просить, если и так понятно, что не бросит его конь. Немакс подкрался к сосне почему-то на цыпочках, несколько секунд рассматривал желто-бурую подушку травы и опавших игл у основания дерева, потом решительно разгреб ее и провел пальцем по четкой прямой линии, прочерченной кем-то то ли по стволу, там, где он выходил из земли, то ли по земле, там, где из нее выходил ствол.
