— Не волнуйся за нас. Всё будет хорошо.
— Холошо. Холошо, мамочка, — крикнул Фадж.
— Пока, мам. До воскресенья, — сказал я.
Мама послала нам воздушный поцелуй, и такси тронулось.
Папа вздохнул. Фадж прыгал на месте:
— Пока, мамочка. Пока-пока-пока.
У меня в тот день не было занятий, учителя все отправились на какую-то там конференцию. И папа взял нас с Фаджем к себе на работу.
Папа работает в огромном стеклянном здании. Ну и суета внутри! За столами никто не сидит, все снуют. Заблудиться там проще простого. У папы отдельный кабинет и секретарша. Очень красивая, зовут Джанет. Особенно мне нравились её волосы — густые и чернющие. А ресниц длиннее я в жизни не видал. Однажды я слышал, как мама сказала: Джанет, должно быть, встаёт до рассвета, чтобы это лицо себе нарисовать».
Со мной Джанет уже была знакома, а вот Фаджа встретила в первый раз. Хорошо, что волосы у него уже отросли. Про зубы я сразу объяснил:
— Через несколько лет он будет намного красивее. Два передних зуба он выбил, но к шести-семи годам у него появятся новые.
— Смотли, — сказал Фадж, открывая рот. — Всех нету.
Папа сказал:
— Джанет, мальчики побудут здесь. Можешь их чем-нибудь занять, пока я разгребу дела?
— Конечно, мистер Хэтчер, — сказала Джанет. — Идите работайте спокойно, а я покажу ребятам агентство.
Едва папа скрылся в кабинете, Джанет достала сумочку и вытащила расчёску, помаду и пачку крекеров:
— Хотите?
— Можно, — сказал я, загребая горсть. Фадж сделал то же самое. Крекеры были в форме рыбок. Мы жевали, а Джанет приводила себя в порядок. В ящике стола у неё хранилось большое зеркало. Она вытащила его и долго прихорашивалась. По окончании она выглядела точно так же, как до этого. Но она, видимо, была другого мнения.
— Так-то лучше, — сказала она.
Потом попрятала всё по местам и одну руку дала мне, другую Фаджу.
Мы миновали длинный коридор и зашли в комнату, где толпились дети с матерями. Человек пятьдесят, не меньше. Дети в основном были маленькие, как Фадж. Некоторые плакали.
— Это что, детский сад, что ли? — спросил я Джанет.
Она засмеялась.
— Они пробуются для рекламы нового велосипеда «Тодл-байк».
— То есть все они хотят быть ребёнком, который ездит на «Тодл-байке» по телику?
— Да. По крайней мере, этого хотят их мамы, — сказала Джанет. — Но взять могут только одного.
— Значит, отберут одного из всех?
— Верно.
— А кто выбирает?
— Твой отец с мистером Денбергом — вот кто. Но, конечно, их выбор должен одобрить мистер Винсент, директор компании «Тодл-байк».
Тут дверь открылась, выглянула секретарша.
— Следующий, — сказала она ожидающим.
— Сейчас идёт мой Мюррей! — вскочила одна мама.
— Ничего подобного! — воскликнула другая. — Следующая Салли.
— Дамы, прошу вас! Соблюдайте очередь, — сказала секретарша.
Всё-таки пошёл Мюррей — рыжеволосый малыш. Он не пробыл в кабинете и двух минут. Дверь отворилась, и выплыл крупный дядька с сигарой во рту.
— Нет, нет, нет! — возмущался он. — Совершенно не тот типаж!
Мюррей плакал. Его мамаша закричала на толстяка, грозя кулаком:
— Да что вы вообще понимаете! Такое сокровище не разглядели!
Джанет шепнула:
— Это мистер Винсент, директор «Тодл-байка».
Толстяк выдвинулся в центр зала ожидания и окинул всех тяжёлым взглядом. Увидев нас, он рявкнул:
— Вот он! Вот ребёнок, который мне нужен!
Я думал, это он про меня. Разволновался весь. Прямо увидел себя на телеэкране: еду и кручу педали. Все мои друзья прилипнут к теликам и завопят: «Ух ты, глядите, это же наш Питер!»
Пока я рисовал себе радужные картины, мистер Винсент сграбастал Фаджа и закричал:
— Идеально! Идеальный типаж!
Ожидавшие очереди женщины сердито похватали своих деток и испарились. Мистер Винсент зашагал в кабинет с Фаджем на руках. Джанет семенила за ним, лепеча:
— Но, мистер Винсент, подождите, вы не поняли…
Я побежал за Джанет.
В кабинете мистер Винсент провозгласил:
— Я его нашёл! Самолично! Идеальный ребёнок для моей рекламы.
Он поставил Фаджа на пол и вынул изо рта сигару. В кабинете было ещё два человека. Один из них был мистер Денберг. Другой — наш папа.
— Пливет, папа, — сказал Фадж.
— Джордж, — обратился папа к мистеру Винсенту, — это же мой сын. Он никакой не актёр и не модель. Он не сможет рекламировать ваш велосипед.
— А ему и незачем быть актёром или моделью. Он подходит в своём естественном виде! — настаивал мистер Винсент.
— Послушайте, Джордж… Мы хотим снять лучшую рекламу для вашей компании. Фадж совсем не то, что нам нужно.
— Нет, это ты послушай, Хэтчер! — мистер Винсент повысил голос.
Странно, что он называл папу Хэтчером точно так же, как мистер Ярби.
Мистер Винсент ткнул пальцем в Фаджа:
— Всё очень просто. Или этот малыш поедет на моём «Тодл-байке», или я перехожу в другое рекламное агентство.
Папа посмотрел на мистера Денберга.
— Решать тебе, Уоррен, — сказал папе мистер Денберг. — Я не стану на тебя давить.
Папа посадил Фаджа на колени и спросил:
— Хочешь покататься на «Тодл-байке», Фадж? У тебя дома точно такой же.
— Да что его спрашивать-то? — рассердился я. — Что он понимает в рекламе?
Папа глянул на меня, словно забыл, что я тоже здесь.
— Я думаю, Питер. Помолчи, пожалуйста.
— Ну, Хэтчер, — сказал мистер Винсент. — Выбирай. Или твой сын, или ухожу.
Я вспомнил, как папа из-за Фаджа потерял заказ от «Джуси-О». А теперь и этот висит на волоске. Мы не можем себе этого позволить.
Наконец папа сказал:
— Хорошо, Джордж. Но при одном условии.
— Какое условие, Хэтчер? — спросил мистер Винсент.
— Сегодня нужно всё отснять. Завтра вы его уже не получите.
