Полковник Уиллис. От одной лишь мысли о нем живот Беллами сжимался в тугой узел. Он мало знал о полковнике, и это вызывало у него тревогу. В век информации нельзя доверять людям, которых невозможно найти в «Гугле» или «Твиттере». Но о личных предпочтениях Беллами мог размышлять только в поздние вечерние часы, когда он приходил в свой гостиничный номер. Все его внимание было поглощено повседневными делами на службе, и в частности опросом населения.
Школьный класс был маленьким. Его стены пропахли плесенью, свинцовыми белилами и запахом времени.
— Начнем с главного вопроса, — сказал Беллами, откинувшись на спинку стула и поместив блокнот на колено. — С вами случалось нечто необычное, о чем вы оба хотели бы рассказать?
— Нет, — ответила Люсиль. — Ничего того, что осталось бы в памяти.
Джейкоб кивнул головой, выражая согласие. Он был полностью сосредоточен на лоллипопе[1].
— Но я полагаю, вы найдете в своем перечне такие вопросы, — продолжила Люсиль, — которые помогут мне понять, что со мной случались странные вещи. Вы же опытный следак.
— Мне кажется, вы немного грубовато определили мой статус.
— Возможно, — призналась Люсиль. — Прошу прощения.
Она облизала подушечку большого пальца и вытерла с лица Джейкоба липкое пятно от сладости. Для этой встречи она одела его в красивую одежду: новые черные штаны, ярко-белую рубашку с кружевным воротником, начищенные до блеска туфли и даже новые носки. Он был хорошим мальчиком и старался сохранять свой наряд в приличном состоянии.
— Мне просто нравятся своеобразные слова, — добавила Люсиль. — Иногда они звучат грубовато… Но поверьте, я только хочу разнообразить свою речь.
Закончив вытирать лицо Джейкоба, она быстро провела ревизию собственной внешности. Люсиль пригладила длинные серебристые волосы, проверила ладони на наличие грязи и, не найдя таковой, взглянула на подол платья. Она пригнулась, незаметно опуская локтем край кремового платья еще ниже — не потому, что он был расположен высоко; помилуй Боже, нет! Она просто вела себя как приличная женщина. Люсиль нарочито соблюдала все манеры, поскольку находилась в компании мужчины, а в подобных ситуациях дамам полагалось проявлять пристойность и умеренную скромность. Кстати, пристойность было еще одним словом, которое Люсиль хотела бы использовать в беседе.
— Пристойность, — чуть слышно прошептала она, поправляя свой воротник.
— Люди часто сообщают нам о том, что «вернувшиеся» имеют затруднения со сном, — произнес Беллами.
Агент поднял блокнот с колена и переместил его на стол. Он не переставал удивляться тому, что школьный учитель маленького городка имел такое большое рабочее место — хотя, если немного подумать, подобное отношение к вещам было здесь вполне уместным. Беллами придвинулся к столу и убедился, что устройство звукозаписи работало. Он сделал пометку в блокноте и посмотрел на Люсиль, ожидая, когда она отреагирует на его заявление. Вскоре стало ясно, что без уточнений она не даст ему ни одного ответа. Первым, что он записал в блокноте, было слово яйца. Со стороны это выглядело бы занятно.
— Точнее, речь идет не о затруднениях, — продолжил Беллами, пытаясь говорить сонно и медленно, как южане, а не как янки. — Просто «вернувшиеся» мало спят. Они не жалуются на усталость и недомогание, но, по словам родственников, проводят без сна по нескольку дней и отдыхают всего два-три часа.
Он откинулся на спинку, оценивая удобство деревянного кресла. Качество мебели было отменным.
— Возможно, мы хватаемся за соломинку, — сказал агент. — Благодаря таким опросам населения мы пытаемся найти какие-то аномалии. Нам интересны странности не только в жизни «вернувшихся», но и… обычных людей.
— Значит, вы спрашиваете обо мне и Джейкобе? — ответила Люсиль, осматривая комнату.
— Да, о вас обоих. Миссис Харгрейв, расскажите пока о себе. Вы имеете какие-то расстройства сна? Вам не докучают кошмары? Или бессонница?
Люсиль поерзала на стуле и посмотрела в окно. День был ярким и солнечным. Все сияло и пахло весной — и даже запахом приближавшегося лета. Женщина вздохнула и потерла ладони. Затем она сложила руки на коленях. Но те не хотели оставаться там, поэтому Люсиль потеребила платье и обняла сына, как делают многие матери в моменты смущения и неловкости.
— Нет, — ответила она. — Я полвека плохо спала. Каждую ночь меня терзала бессонница. Каждый день я ходила, не смыкая глаз. Казалось, что даже дремота сторонилась меня. Я болела от непрерывного бодрствования.
Она улыбнулась.
— Теперь я сплю каждую ночь. Мирно, глубоко и с благозвучным храпом. Я уже и не припомню, когда так спала хорошо.
Люсиль снова переместила руки на колени. На этот раз они остались там.
— Теперь у меня здоровый сон, — продолжила она. — Все, как полагается людям. Я закрываю глаза вечером, а когда они открываются, в окне уже светит солнце. Мне кажется, что именно так и должно быть.
— А что насчет Харольда? Он нормально спит?
— Как убитый. У него со сном никогда особых трудностей не было.
Беллами сделал запись в блокноте. Апельсиновый сок. Мясо (лучше стейк). Затем он вычеркнул слово «стейк» и заменил его жареной говядиной. Через несколько секунд он повернулся к Джейкобу.
— Как ты относишься к нашей беседе?
— Прекрасно, сэр. Я в полном порядке.
— Но ведь все это выглядит странным, не так ли? Вопросы, медицинские анализы, люди, которые суетятся вокруг тебя.
Мальчик пожал плечами.
— О чем ты хотел бы поговорить?
Джейкоб вновь пожал плечами. Его плечи, огибая детское лицо, приподнялись почти до ушей. Он выглядел как милая карикатура, талантливо нарисованная масляными красками. Рубашка рельефно собралась в складки около ушей. Брови опустились вниз, почти закрывая глаза. Он будто ожидал тычок от матери.
— Я в порядке, сэр, — повторил мальчик.
— Я могу задать тебе другой вопрос? Крутой вопрос?
— Лучше говорить «серьезный», а не «крутой». Так учит меня мама.
Джейкоб посмотрел на Люсиль. Та застыла на месте, застигнутая врасплох где-то между удивлением и одобрением.
Беллами усмехнулся.
— Наверное, ты прав, — сказал он. — Так я могу задать тебе сложный вопрос?
— Не знаю, — ответил Джейкоб. — Может, вместо этого послушаете мою шутку?
В его глазах вдруг вспыхнули веселые искорки.
— Я знаю много хороших шуток!
Агент сложил ладони в «ковшик» и пригнулся к столу.
— Ладно. Давай послушаем одну из них.
Люсиль безмолвно взмолилась: О, Господи! Только не ту, что про бобра.
