— Цирк лучше, — включился в мои рассуждения Петька.
— Лучше, — согласился я, — но нам надо решить, куда мы все-таки пойдем, в кино или цирк?
— А если туда и туда? — хитро спросил Петька.
— Тут или — или, — в тон ему сказал я.
— А ты за что?
— Я за цирк и папа за цирк. Вот и получилось, что нас двое, а ты один. Это и есть большинство голосов, — торжественно закончил я.
Но мое торжество было недолгим.
— А если мама тоже в кино хочет? — ни с того ни с сего ляпнул Петька.
— При чем тут мама? — разозлился я. — И вообще не задавай дурацких вопросов, а думай о деле.
— Я-то думаю, — мстительно сказал Петька, — а ты ничего не придумал, а других учишь.
Я хотел еще раз дать ему по макушке, но другого ножика у меня не было. Только из нашей перепалки я кое-что вынес.
— А что если сводить маму в кино, в цирк и в театр сразу в один день?
По Петькиному выражению лица я понял, что эта идея ему по душе.
Но папа ее отклонил без всякого обсуждения. Вот вам и большинство голосов.
В это время у соседей за стеной прозвучали позывные «Маяка»…
— Ого! — папа посмотрел на часы. — Уж полночь близится… — И тут он принялся тереть лоб. — Минуточку, минуточку…
— Придумал? — выдохнули мы с Петькой.
— Да, — папа тихонько засмеялся, — необычно и свежо. Да, смею заметить, свежо. — И он лукаво подмигнул нам. — Вот что, заговорщики, будем делать радиопередачу.
— Какую радиопередачу? — я посмотрел на Петьку, Петька на меня, и мы оба взглянули на папу.
— А вот какую, — папа забарабанил пальцами по столу, — передачу, посвященную маме, для мамы, о маме… Вот ты, например, хочешь спеть для мамы песню?
— Не вопрос! — воскликнул Петька.
— Отлично! Я напишу ей стихи! — Папа, по-моему, даже испугался этой мысли, но быстро справился с собой. — А что? Было время, когда я посвящал ей кое-какие строчки. Серёжа сделает еще что-нибудь, мы запишем все это на магнитофон и Восьмого марта выйдем с нашей передачей в эфир. То есть прокрутим для мамы нашу пленку. Ну, как сюрприз?
Сюрприз был что надо, но, учитывая позднее время, папа пресек всякие выражения восторга.
— Папа, а можно мне тоже спеть? — поддался я общему порыву.
— С твоими исполнительскими данными мама уже знакома… — Папа задумался, потом положил мне руку на плечо и проникновенно сказал: — Мы найдем тебе дело потруднее.
— Может, мне прочесть «Чуден Днепр при тихой погоде»?
— Вряд ли это будет к месту, — усомнился папа. — Не прочитать ли тебе монолог собственного сочинения?
— У меня нет никакого монолога.
— А ты напиши! — подзадорил меня папа. — Попробуй рассказать о влиянии мамы на наши судьбы.
Я недоуменно посмотрел на папу.
— Фу ты, — рассмеялся он, — эк меня занесло. Попробуй рассказать о маме, о том, как мы ее любим, о том, что она для нас значит. Ты хорошенько все продумай, запиши свои мысли, и твоим выступлением мы откроем нашу передачу. Согласен?
— С-с-огласен, — от такого трудного дела, которое папа возложил на меня, я начал даже заикаться.
Мы с Петькой поднялись.
— А большинство голосов? — осведомился Петька и чуть не испортил торжественность минуты.
Папа великодушно предложил проголосовать. Против никого не было, воздержавшихся тоже.
История девятая
Сюрприз
На следующий день, когда я собирался в школу, ко мне подошел папа и сунул небольшой пакет.
— Вот тут мамины фотографии: детство, юность, взрослая пора. Может, тебя это вдохновит.
Я вдохновлялся всю ботанику и русский, не ходил на перемены, но ничего в голову не приходило.
А на алгебре чуть не случилась беда. Я в который раз рассматривал под партой мамины фотографии, как вдруг меня начал пихать Шурка. Не глядя, я ему ответил тем же.
— Ты чего? — зашипел он. — Тебя Галина к доске вызывает!
Я вскочил, фотографии соскользнули с крышки портфеля и уперлись мне в колени. Чтобы они не упали, пришлось согнуться. Я сразу на целую четверть стал меньше ростом.
— Что с тобой, Метёлкин? — удивленно посмотрела на меня Галина Андреевна.
— Я уже третий раз называю твою фамилию, а когда ты, наконец, соизволил встать, тебя согнуло в три погибели. Живот болит?
— Не болит, — промямлил я.
— Ну так иди к доске, — Сейчас, — я начал коленями запихивать в глубь парты фотографии, но ничего не вышло. Я нашарил всю стопку рукой и попытался незаметно передать их Шурке, он не понял, чего я хочу от него, и вместо этого отодвинулся от меня, освобождая дорогу Неловким движением я снова попытался запихнуть фотографии обратно, но промахнулся, и они усыпали весь пол под нашей партой. Я нагнулся, Шурка бросился мне помогать. К нам подошла Галина Андреевна. Я вытянулся перед ней с пачкой фотографий в руке. Не хватало только, чтобы она сейчас послала меня за мамой. Мама, конечно, допытается, зачем я брал в школу эти фотографии, и наша затея раскроется. Папа с Петькой никогда мне этого не простят. Но все обошлось: Галина Андреевна отобрала фотографии и кивком головы послала меня к доске.
Я вышел, решил задачу, получил пятерку. Она вернула мне фотографии обратно.
— Серёжа, — неуверенно спросила она, — это твоя мама?
Я подтвердил.
— Зачем же ты носишь ее фотографии в школу, рассматриваешь во время урока?
— Они мне лучше помогают усваивать пройденный материал, — твердо сказал я.
5 «А» посмотрел на меня, как на умалишенного. Я выдержал и это.
— Ты бы не мог попросить свою маму, после праздника, конечно, — поспешно добавила Галина Андреевна, — зайти ко мне? Воздействие на успеваемость с помощью фотографий. Это что-то новое в педагогике! Пусть поделится опытом.
