Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 39
Но взгляните вокруг. Вы сидите на стуле — изобретении времен египетских фараонов. Вы носите брюки, созданные более 5000 лет назад. Идея ваших кожаных ботинок берет начало во времена ледникового периода. А ваши стеллажи (например, модель «Билли» от IKEA) не из пластика, а из дерева — старейшего стройматериала на Земле. Вы читаете книги, отпечатанные на бумаге, и, возможно, в очках — так же, как ваш прадед. Вас также до сих пор роднит то, что за обедом вы сидите, вероятнее всего, за деревянным столом и вилкой (известной со времен древних римлян как убийственное дополнение (англ. killer app) подносите куски мертвых животных и растения ко рту. Ничего не изменилось.
Так как же будет выглядеть мир через 50 лет? Эссеист Нассим Талеб, у которого я позаимствовал вышеупомянутые примеры, в книге «Антихрупкость»[41]отмечает: нужно исходить из того, что наиболее значимые технологии, которые существуют по меньшей мере 50 лет, остаются в быту и в последующие 50 лет. А те технологии, которые существуют совсем недолго, через несколько лет станут неактуальными. Почему? Рассмотрим технологии как виды животных: те, что на протяжении столетий устояли против эволюционного натиска, скорее всего, останутся и в будущем. Старое прошло проверку, ему присуща определенная логика, даже если нам она кажется непонятной. Если что-то существует уже больше столетия, то ему суждено быть и дальше.
Любое общество, представляющее свое будущее, придает слишком большое значение новым изобретениям, так сказать, актуальным «убийственным дополнениям». И каждое общество недооценивает роль традиционных технологий. Шестидесятые годы принадлежали космонавтике, и мы воображали себе школьные экскурсии на Марс. В 50-е годы в моде был пластик. Значит, полагали мы, в будущем все будут жить в пластмассовых домах. Мы систематически переоцениваем роль нового. Талеб приписывает это ментальной ошибке неомании — мании к новому.
Шум вокруг новинок стихает быстрее, чем мы думаем. Серьезно отнеситесь к этому, когда в следующий раз будете принимать участие в заседании по вопросам перспективного планирования. Через 50 лет будни будут по большей части такими же, как ваша сегодняшняя жизнь. Конечно, повсюду будут сверкать новые гаджеты, приводимые в действие мнимым волшебством. Но жизнь большинства из них окажется непродолжительной. Неомания имеет еще один аспект. Раньше я питал симпатию к так называемым ранним последователям[42](англ. early adopters), типу людей, которые не могут жить без последней версии iPhone. Я думал, что они опережают свое время. Сейчас же я смотрю на них как на людей иррациональных, сраженных неким недугом. Им неважно, какую реальную пользу приносит то или иное изобретение. Единственно, что для них имеет значение, — аспект новизны.
Понятно, что вам придется высунуться из окна как можно дальше, если вы предсказываете будущее. Особенно наглядно продемонстрировал это Макс Фриш в романе Homo faber, изданном в 1957 году. Некий профессор пророчествуют об утопическом, объединенном электронными сетями мире: «Вы будете смеяться, господа, но так оно и есть, путешествия — это атавизм, придет день, когда вовсе не будет транспорта, только лишь свадебные пары будут ездить в дрожках, больше никто».
Почему пропаганда действует
Эффект спящего
Во время Второй мировой войны каждая страна выпускала пропагандистские фильмы. Население, особенно солдаты, должно было с воодушевлением сражаться за свою родину и, если надо, умирать. США выделяли на пропаганду так много финансовых средств, что американское военное министерство в 40-х годах попыталось выяснить, действительно ли так необходимы столь дорогие фильмы. В ходе исследований была предпринята попытка установить, как изменялось поведение простых солдат под воздействием пропаганды. Результат разочаровал: фильмы ни на йоту не поднимали военный дух.
Из-за того, что были плохо сделаны? Едва ли. Скорее, потому, что зрители знали — они имеют дело с пропагандой. Это дискредитировало передаваемую через фильм информацию еще до его выхода на экран. Фильм по-прежнему мог приводить стройные доводы и воздействовать на эмоциональную сферу, но зрители мгновенно обесценивали все аргументы.
Спустя девять недель произошло нечто неожиданное. Психологи в очередной раз измерили отношение солдат к войне. Итог: солдаты, которые посмотрели фильм девять недель назад, выражали теперь большую симпатию к войне, чем те, кто фильм не смотрел. Значит, пропаганда все-таки работала!
Ученые стояли перед загадкой, прежде всего потому, что они уже тогда знали, что убедительность доводов со временем ослабевает. Она распадается подобно радиоактивной субстанции. Вы, наверное, сталкивались с подобным: вы читаете статью, например, о преимуществах генотерапии. Сразу после прочтения вы испытываете восторг, через несколько недель вы уже не можете точно назвать причину охвативших вас чувств, а спустя некоторое время от вашего воодушевления не остается и следа.
Что удивительно, в случае с пропагандой дела обстоят с точностью до наоборот. Если на кого-то воздействовать с помощью пропаганды, то со временем ее убедительность возрастает. Почему? Психолог Карл Ховланд, возглавлявший исследования для американского военного министерства, назвал эту загадку эффектом спящего (англ. sleeper effect, понятие заимствовано из области шпионажа). Лучшее на данный момент определение этого эффекта таково: знание об источнике разрушается быстрее, чем приведенные аргументы. Иными словами: мозг относительно быстро забывает о том, откуда поступили сведения (из министерства пропаганды), но саму по себе информацию так быстро он не забывает (война необходима, она дело благое). Поэтому информация из недостоверного источника со временем приобретает все большую достоверность. Обесцененный элемент улетучивается из памяти прежде, чем содержание послания начнет забываться.
В США ни одни выборы не обходятся без отвратительных рекламных роликов с клеветой в адрес кандидатов от оппозиции. Тем не менее согласно закону в конце ролика разборчиво указывается имя того, кто его оплатил. Тем самым каждому зрителю ясно, что речь идет о предвыборной пропаганде. Однако многочисленные исследования выявили, что эффект спящего и здесь отлично выполняет свою работу, особенно если речь идет о нерешительных избирателях. Источник информации забывается, а лживые доводы запоминаются надолго.
Я часто задавался вопросом, почему реклама работает. Любой трезвомыслящий человек должен ставить под сомнение рекламные материалы, которые распознаются им как таковые, и немедленно обесценивать их. Но даже вам как разумному читателю это не всегда удается. Вполне возможно, что спустя пару недель вы не сможете с уверенностью сказать, откуда у вас та или иная информация: из надежной статьи или текста рекламной колонки.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 39
