– С этим все ясно. Пиши результат, Сергеев! Следующий! – сказала тренер, прерывая его мучения.
Егоров спрыгнул с турника и, ни на кого не глядя, пошел в сторону, пока не наткнулся на Антона, который стоял поблизости и наблюдал за его провалом.
– Негусто у тебя, – сказал он.
– Не понимаю, что случилось! Ты же сам видел, как я сегодня подтягивался! Семь раз, потом шесть и три раза по пять. А теперь всего два, и больше не могу! – с горечью воскликнул Коля.
– В том-то и дело. Не нужно было тебе сегодня тренироваться, – заметил Антон.
– Но почему?
– Ты мышцы переутомил. Завтра у тебя все болеть будет, – со знанием дела пояснил Данилов.
Это несколько утешило Колю, и он спросил:
– А ты как? Отпрыгал?
Антон помрачнел:
– Три заступа подряд! В третий раз тренер даже смотреть не стал, а сразу сказал: «Не засчитано!» А так я дальше всех улетал! И угораздило их выдумать эту дурацкую черту!
Егоров усомнился, что он улетал дальше всех, но спорить не стал. Теперь не докажешь – все равно не засчитано.
– Хитров, сто вторая, играет с Хализевым, сто пятая! – громко объявил тренер, и Антон с Колей побежали смотреть.
Филька встал у одного конца теннисного стола, а на другом конце – высокий тонкорукий парень, державший ракетку с видом профессионала.
Стали разыгрывать подачу. Фильке удалось каким-то чудом отбить шарик раза два, но потом его противник, взмахнув длинной рукой, подал крученый, и Хитров промазал мимо стола.
– Потеря подачи. Подача Хализева! – объявил судья.
Филькин противник подул на свою ракетку и резко подал. Хитров даже не заметил шарика, только услышал, что по его половине цокнуло, а судья произнес:
– Один – ноль.
А потом судья только успевал говорить: «Два – ноль! Три – ноль!»
В результате Филька проиграл со счетом одиннадцать – два и был доволен, что не всухую. Впрочем, Хитров не выглядел огорченным. Он пожал своему сопернику руку и, положив на стол ракетку, отправился к друзьям.
– Видели, как он меня кручеными? Уверен, у него разряд! А у вас как дела?
Пожаловавшись друг другу на роковое невезение и найдя тысячу причин, смягчающих их проигрыш, тройка приятелей отправилась смотреть на игру в шахматы.
– Интересно, как дела у Мокренки? Если мы трое проиграли, ему тем более ничего не светит! – сказал Антон.
Так как шахматный турнир длился дольше остальных видов состязаний, чтобы его не затягивать, игра велась одновременно на двадцати досках.
Друзья отыскали Петьку, сидевшего за пятой доской справа, и стали давать ему советы. Хотя прошло уже минут двадцать, Мокренко, игравший белыми, не сделал еще ни одного хода. Он сидел взмокший, напряженно уставившись на доску.
– Почему ты снял темные очки? И где же твоя психологическая атака? – насмешливо шепнул ему Данилов.
– Какая психологическая атака? Вы видели этого амбала? – прошептал Мокренко, не поднимая головы и незаметно показывая пальцем на своего противника.
Антон посмотрел на соперника Мокренко и прикусил язык. Напротив Петьки сидел парень с бычьей шеей, весивший по меньшей мере килограммов восемьдесят. Он был выбрит наголо, на шее у него висела цепочка со скелетом, а палец правой руки украшал перстень-кастет в виде черепа, которым амбал многозначительно постукивал по столу. Одет он был в разрисованную самбовку, стянутую на поясе узлом. Физиономия у парня была мрачная и хулиганская.
– Такой двинет – мало не покажется! Ты уверен, что он учится в седьмом классе? – удивился Филька.
– Откуда я знаю? Думаешь, я у него спрашивал? Я с ним вообще не разговаривал!
– Конечно, всякое бывает, – продолжал Хитров. – Допустим, его отдали в школу с десяти лет: десять плюс семь получается семнадцать. Да, брат, влип ты в историю!
– Делать нечего. Хочешь не хочешь: играть надо! Давай, Мокренко, ходи! – сказал Егоров.
– Как ходить-то?
– Ну давай хоть пешку двинь вперед на две клетки!
Петька уныло двинул пешку с е2 на е4.
Его противник на другом конце доски скривился и постучал ребром одной руки о ладонь другой. Мокренко задрожал. Парень грозно навис над доской и, зеркально повторив ход, передвинул свою черную пешку.
– Мне еще не мат? – с надеждой прошептал Петька.
– Пока нет, – сказал Колька. – Играй дальше, двинь слона!
– Какого слона? Этого?
– Нет, вон того! Поставь его на ту клетку!
Мокренко, стараясь не смотреть на своего противника, послушно пошел слоном, куда указал ему Коля. Амбал повторил его ход, при этом так хлопнув фигурой о доску, что все фигуры сдвинулись со своих мест.
– Ишь ты, хитрит! Сразу видно, хорошо играет! Может, мне сдаться? – прошептал Мокренко.
– Рано еще! Давай двинем ферзя! – посоветовал Коля.
– Куда? Прямо?
– Нет, прямо нельзя, там же твоя пешка!
– А я разве не могу сбить свою пешку? – удивился «гроссмейстер».
– Нет, не можешь. Ходи ферзем на ту клетку по диагонали!
Петька со вздохом поставил ферзя, куда ему было указано. Амбал потянулся было к своему, чтобы повторить его ход, но потом засмотрелся на соседнюю доску и двинул крайнюю пешку на одну клетку.
– Чего дальше делать? – озабоченно спросил Мокренко.
– Сбивай вон ту черную пешку около короля! – потребовал Коля.
– А он не того, не разозлится? – испугался Петя, косясь на внушительные кулаки противника.
– Наоборот, обрадуется! Ты же ему ферзя жертвуешь! – сказал Егоров.
Мокренко сбил ферзем указанную пешку. Амбал тупо уставился на белого ферзя, появившегося рядом с его королем и защищенного слоном.
Рядом остановился тренер, мельком взглянул на доску и, хлопнув Мокренко по плечу, сказал:
– Поздравляю: мат! Игра окончена! На пятой доске выигрыш белыми.
Петька, обрадовавшись, что проиграл так быстро, посмотрел на тренера и спросил:
– Кому мат? Мне?
– Почему тебе? – удивился тренер. – Ему! Ты же детский мат поставил! Значит, ты и выиграл!
– Я выиграл? – перепугался Мокренко. – Вы уверены?
– Конечно, уверен. Классическая комбинация. Простейший мат в три хода! – сказал тренер и отошел к другой доске.
А Петька вдруг почувствовал, что на него упала квадратная тень – противник медленно поднялся из-за стола и навис над ним.
– Ты чего? – спросил он басом. – Оборзел? А ну пошли выйдем!
