— Да бог с вами! Милый старичок, народный артист, очень интеллигентный, очень талантливый. Идите, не бойтесь и не стесняйтесь. Он очень хотел вас посмотреть. У нас из нового спектакля ушел актер, и ему никак не найдут замену. А премьера уже на носу. Просто наш режиссер очень старенький, он не смог вас сегодня дождаться, поэтому уехал домой, вот и все.
Алесандр вышел на улицу и посмотрел на адрес, написанный на клочке бумаги. Режиссер жил у черта на куличках, практически на самой окраине — на проспекте Непокоренных. Там даже метро нет, а ходит туда лишь древний грохочущий трамвай. Ну, если уж сам режиссер, старенький народный артист, приглашает в гости, то, конечно, надо идти.
Алесандр прошел пешком до Финляндского вокзала и только там сел на трамвай. Когда он вышел на конечной, рядом с проспектом Непокоренных, был уже шестой час. Алесандр спросил у прохожих, как найти дом, номер которого был написан на бумажке, и пошел в указанном направлении. Это была обычная девятиэтажка со сломанным кодовым замком в подъезде, с вонючими лестницами, неработающим лифтом, доверху набитым на каждом этаже мусоропроводом, разбитыми стеклами в узеньких окнах.
Алесандр поднялся на последний этаж, позвонил в дверь.
— Кто? — раздался хриплый мужской голос.
— Мне нужен… — Алесандр посмотрел на бумажку и прочел вслух имя режиссера, которое показалось ему знакомым — кажется, он видел его в титрах нескольких фильмов. — Я актер, мне сказали в театре, что…
Щелкнул замок, дверь приоткрылась.
— Входи, — глухо произнес голос.
Алесандр вошел в темный коридор. Пахло козьим молоком и еще чем-то… липой… да, точно, цветками липы. Тикали часы.
Шаркая ногами, старик прошел в комнату.
— Разуваться? — спросил Алесандр, заметив, что почти повсюду лежат ковры.
— Да, — ответил режиссер.
Алесандр разулся и прошел в комнату вслед за хозяином. Тот устроился в кресле и жестом предложил Алесандру сесть напротив, на высокий шоколадного цвета пуфик. Алесандр сел.
— Как тебя зовут?
— Алесандр Райшер.
— Как?
— Алесандр Райшер.
— Почему ты пришел в театр?
— Я закончил ВГИК три года назад, актерский факультет. Это моя профессия, поэтому я и пришел.
— ВГИК готовит актеров кино. А я спросил, почему ты пришел в театр?
— Потому что ролей в кино нужно ждать, а мне необходима работа уже сейчас. Я раньше играл в театре, московском — участвовал в коммерческом проекте, в мюзикле.
— В мюзикле, — передразнил режиссер интонацию Алесандра. — Что ты делал два года после учебы? Все время играл в мюзикле?
— Нет, служил в армии.
— Служил в армии? А что же не откосил — так у вас, кажется, говорят?
Алесандр прокашлялся. Давно он не проходил коллоквиума.
— Не счел нужным.
Режиссер кивнул. Судя по возрасту, он наверняка прошел войну.
— Слушай меня внимательно, Александр.
— Извините, но я не Александр, а Алесандр. Так же, как Александр, только без «к».
— Не перебивай. Никогда не перебивай режиссера. Ты придешь на репетицию завтра, в десять утра. Ты не опоздаешь. Придешь и сразу начнешь работать. Если то, что ты делаешь, мне понравится, роль твоя.
— Может, мне сейчас вам что-нибудь прочитать или спеть?
Режиссер бросил на Алесандра странный взгляд, которого тот не смог разгадать, протянул руку, взял с тумбочки какие-то бумаги, потрепанные, исписанные пометками, и положил обратно, а потом открыл стеклянный шкаф, взял другие бумаги, более новые, с печатным текстом, и подал Алесандру.
— Вот тебе пьеса, Саша.
Алесандр хотел было поправить, но махнул про себя рукой, решив на первых порах не лезть на рожон.
— Ты прочтешь ее, найдешь нужную интонацию и назавтра выучишь свою роль. Не всю, разумеется, — сколько успеешь. А чем больше успеешь, тем лучше. Твоя роль в списке действующих лиц третья сверху. Твой герой молод, и у него нет прошлого. То есть, — усмехнулся режиссер, — разумеется, оно у него есть, как и у любого человека, только он якобы ничего не помнит. Каждый из действующих лиц навязывает ему свою версию этого прошлого. Но никто не знает, что молодой человек на самом деле прекрасно помнит всю свою биографию. Просто в один прекрасный день он решил начать новую жизнь, поэтому хочет услышать от людей ту версию своего якобы прошлого, которая его устроит. — Режиссер посмотрел на Алесандра. — Но не буду рассказывать тебе слишком много. Ты обдумаешь роль и прочтешь то, что заложено между строк. Завтра ты расскажешь мне свою концепцию, а я расскажу тебе твою роль, какой она должна быть в общем контексте моего замысла спектакля. Если у тебя нет вопросов, ты свободен.
— Спасибо, что уделили мне время. Я завтра обязательно буду. До свидания.
— До свидания.
С проспекта Непокоренных Алесандр решил ехать не на Васильевский, а на Невский, в кафе.
— Как обычно, — сказал он девушке, принимающей заказ. — Или нет, лучше дайте бокал шампанского. — Алесандр положил на блюдце все свои сто тридцать рублей. — На парфе ореховое, я так полагаю, здесь не хватит.
Ему поставили бокал шампанского, парфе ореховое, за которое он остался должен еще двадцать рублей, и селедку под шубой — за счет заведения. Алесандр улыбнулся, поблагодарил, взял поднос, прошел в дальний зал к своему любимому столику в правом углу зала у дивана, положил перед собою пьесу, закурил, сделал глоток шампанского и принялся учить роль. Он наощупь брал одной и той же вилкой сперва селедку под шубой, потом парфе ореховое, умудрившись так экономно пить шампанское, что еще немного осталось, когда все уже было съедено.
Алесандр просидел в кафе до закрытия, зато на зубок выучил свои реплики. Теперь он знал пьесу от и до и готов был хоть сейчас идти на репетицию.
Он пересек Невский, зашел в круглосуточный музыкальный магазин «Титаник» и погулял по залу, чтобы в тепле скоротать время. Затем пешком, как он любил это делать, дошел до моста, только на этот раз не Литейного, а Дворцового, и перешел на Васильевский. Молодому человеку показалось, что на ростральных колоннах горит огонь. Странно, что за рассвет такой особенный, может, праздник какой? Домой Алесандр вернулся уже утром и решил, что ложиться уже бесполезно, ведь на репетиции надо быть в десять, да к тому же спать ему совершенно не хотелось. Алесандр еще раз повторил роль, принял душ, выбрал, что надеть, включил телевизор, поставил просмотренный уже несколько раз в кинотеатрах, но ни разу на кассете фильм и лег на кровати, не снимая покрывала…
Его разбудил телефонный звонок. Звонили маме. Алесандр громко позвал ее, но ему никто не ответил. Тогда он сказал, что мамы дома нет, спросил, что передать, и положил трубку. На часах было одиннадцать пятьдесят одна. Телевизор был выключен. Видимо, кто-то из родителей позаботился. Да лучше б они позаботились разбудить его! Алесандр вышел на балкон, раздумывая, стоит ли идти на репетицию, которая, возможно, уже закончилась, или нет. Режиссер настойчиво предупредил его не опаздывать. Но он выучил роль! В конце концов, с каждым может случиться что угодно: попасть в пробку на дороге, внезапно заболеть, застрять в лифте, наконец! Алесандр наскоро оделся и взял сценарий. Ни на метро, ни на маршрутку, ни тем более на машину денег у него не было. Алесандр побежал. Уроки армии пошли на пользу: он добежал до театра быстрее, чем того можно было ожидать. Молодой человек не стал ничего объяснять охраннику, а пронесся по коридору, по лестнице, отыскал зал, остановился, чтобы отдышаться и поправить рубашку, и вошел.
