Книга Сумерки в раю - София Герн

Алена виделась с Антоном мельком, и он успел ей сообщить, что операция прошла нормально, сейчас девочка находится в специальном боксе, ей еще будут колоть препараты, понижающие иммунитет, чтобы не произошло отторжение донорского материала, поэтому навестить Катю пока не удастся. Юре удалось снять саму операцию, это был поистине захватывающий процесс, потрясающие кадры. Но Алена там не присутствовала. Оператору позволили съемку только по настоятельной просьбе Богородского. Ему-то здесь ни в чем отказать не могли.

Антон напомнил Алене об их планах на выходные, и она не решилась поговорить с ним о своих проблемах, решив, раз уж так сложилось и Андрея не будет в эти дни, что разговор можно перенести. Она не собиралась отказываться от прогулки на яхте доктора Раушенбаха ни в коем случае. Тем более что случай ей благоволил. Она даже рассматривала его как добрый знак и заметно повеселела. Единственный момент стоило предусмотреть: обслуге знать, где она будет, не обязательно, а вот коллег стоит предупредить. Особенно любящую потрепаться Веру. Но тогда придется ей все рассказать. Этого не хотелось. Но другого выхода не было.

Они отправились пробежаться по магазинам на Беверли Хиллз, с удовольствием облачившись в простые голубые джинсы, непритязательные топики и плетеные сандалии. Такой вид не привлекал к ним внимания, и они с удовольствием растворились в пестрой толпе таких бодрых и очень здоровых на вид, спортивных, подтянутых, белозубых американцев. Вера и Алена гуляли, заходили в магазины, сидели в открытых кафе, пили легкие коктейли, а машина с вездесущим Федором следовала за ними по пятам. Это оказалось даже удобно, потому что было куда свалить сумки и пакеты, чтобы чувствовать себя, как выразилась Вера, «белыми людьми». Они сидели в очередном баре и потягивали «кюрасо», когда Алена решилась:

— Слушай, Верочка, я хочу тебя попросить об одном одолжении.

— А что такое? — навострила ушки Вера.

— Пожалуйста, не говори никому, что я собираюсь в субботу отчалить с Раушенбахом на его яхте.

— Да ради бога! Но что тут такого? — не поняла она скрытности Алены.

— Дело в том, — замялась Алена, — не знаю, как сказать…

— Да говори как есть! Свои же люди! — Глаза у Веры загорелись в предчувствии каких-нибудь пикантных подробностей, и она их получила.

— Богородский меня достал, — резко сказала Алена. — Я имела глупость позволить ему в ту ночь, ну, помнишь, когда была эта идиотская вечеринка и когда все надрались. Он пришел в мою комнату и… скажем так, застал меня врасплох.

— О! Вы трахнулись? — без обиняков спросила Вера.

— Да. Так получилось. Он меня почти изнасиловал. А я, дура, так попалась…

— Понятно, подруга. Ты, наверное, никакого удовольствия за все время, что была с Громовым, не получала. — Вера поразила Алену своей проницательностью.

— Почему ты так думаешь? — растерянно спросила она.

— Да все очень просто. У тебя глаза голодные, моя дорогая. Печально, но факт. Голодные и грустные. Так не выглядят довольные своей интимной жизнью женщины, счастливые женщины. Признавайся, ты ведь не относишь себя к счастливицам?

— Нет. Не отношу, — честно признала Алена. — Но мне безумно стыдно, что это так заметно. Вот они на меня и кидаются.

— Стыдиться нечего. Ты — молодая, красивая, здоровая женщина. Кидаются на таких как ты, в любом случае. А то, что у тебя проблемы, виновата не ты, а твой прекрасный Алексей. Вот так. А теперь ты снова на такого же подонка натолкнулась. Он от тебя чего требует? Чтобы ты стала его рабыней? Да пошел он к черту! Я тебе советую все рассказать Антону. Мне кажется, он очень приличный человек. Он тебя поймет. И, может быть, поможет. Кстати, я не думаю, что у него из-за этого будут проблемы с Богородским. Раушенбах — курица, несущая золотые яйца. С ним невыгодно разрывать отношения. Подумай над этим на досуге.

— А ведь ты права! — воскликнула Алена. — Как это я сама сразу об этом не подумала. И знаешь, я на вечеринке случайно услышала разговор Богородского с его партнерами. Они как раз говорили, что имя Раушенбаха для них отличная реклама!

— Вот именно, — сказала Вера. — Тебе, моя дорогая, нужно быть более рассудительной, а ты вся во власти эмоций. Я не говорю, что ты женщина глупая, но, уж извини меня, ты слишком творческая натура. Что-то забываешь, что-то упускаешь из виду, а потом, естественно, не умея анализировать полученную информацию, делаешь не те выводы. Иногда это просто опасно, Алена.

— Да, ты права. А они еще говорили, что наши женщины совсем не прагматичны.

— Ко мне это не относится, — отрезала Вера. — Если я не буду думать, меня мигом сожрут. Стилистов много, и желающих оказаться на моем месте хватает. Так что приходится вертеться. И думать.

Они еще немного посидели, допили свои напитки и вышли, окликнув охранника и водителя Федора. Приехав на виллу, еще долго отдавались одному из самых любимых женских занятий — примерке купленных вещей, и Алена постаралась выбросить из головы все дурные мысли. Она боялась думать о предстоящей прогулке с доктором и, чтобы не сглазить, не рисовала в воображении никаких романтических картин, правда, ей это удавалось с трудом. Перед глазами все время возникали его подтянутая высокая фигура и аристократическое лицо, озаренное чудесной улыбкой.

Рано утром Алена вызвала такси и, пока никто не хватился и не спросил ее, куда это она собралась ни свет, ни заря, выскочила из дома, пробежавшись до дороги, где ее ждала машина. Она взяла с собой только самое необходимое, рассудив, что ей вряд ли понадобится излишняя смена туалетов, но все-таки кинула в сумку крошечное вечернее мини-платье от «Prada», представляющее собой нечто сильно напоминающее комбинацию глубокого черного цвета, чуть бархатистую на ощупь и отделанную серебристыми пайетками по глубокому вырезу. Это платье она еще ни разу не надевала и, положа руку на сердце, даже не знала, зачем купила. Слишком уж оно было вызывающим и вряд ли пригодным для какой-нибудь презентации или корпоративной вечеринки. О походе в таком виде в ресторан или ночной клуб и речи быть не могло. Иначе у Алены были бы серьезные неприятности, которые не замедлили бы последовать от незнакомцев, желающих провести с ней время. Может быть, оно и сейчас не понадобится, но, с другой стороны, почему бы не надеть его вечером, когда они останутся одни…

Яхта модели «Blue water 563», принадлежащая Антону Раушенбаху, была довольно низким двухпалубным судном. На его борту красовалась надпись «Сирена» и была нарисована очаровательная женская головка. Антон вышел из рулевой рубки, расположенной наверху, легко спустился по сходням и буквально подлетел к Алене, только что вышедшей из такси, остановившегося на пирсе. Все ее сомнения и опасения померкли, когда она увидела его радостное лицо. Он не скрывал превосходного настроения и, видимо, в отличие от нее, полностью отдался на волю радужных предвкушений, вовсе не боясь, что им что-то может помешать. Алена подивилась в который раз его способности, как говорят психологи, «позитивно мыслить». Ей до него было далеко. Она всегда безумно боялась мечтать, наученная горьким опытом, когда все ее мечты разбивались о суровую действительность. Она, как правило, готовилась к худшему, чтобы избежать страшных разочарований, хотя Майя всегда упрекала ее в этом. Она говорила, что не стоит ни особенно мечтать, ни рисовать себе страшных картин, потому что в первом случае можно не получить желаемого, а во втором запрограммировать себя на что-то плохое. И в любом случае расстроиться. Но придерживаться спокойной нейтральности у Алены не получалось, не позволяла ее темпераментная натура и слишком уж богатое воображение.