— Как только ты вернешься из Техаса. Можно будет устроить настоящий домашний ужин. Я даже возьмусь сам все приготовить. Я познакомлю тебя с Памелой, а ты познакомишь меня с Тони. Как тебе такая идея?
— Звучит неплохо, но давай обсудим ее после моего возвращения. Надеюсь, до того времени ты не улетишь в Кайенну? Почему все же тебя так тянет туда? Маленькая, забытая богом и людьми страна. Там, наверное, даже и не знают о том, что творится в мире. Чем вообще занимаются местные жители?
— Добывают золото. А еще бокситы и изумруды. Изумруды там, правда, не такие роскошные, как в Колумбии, но тоже ничего. Там лучшие в мире креветки и еще настоящий рай для тех, кто хочет укрыться от противной нью-йоркской зимы. Круглый год температура там двадцать пять градусов. Кайенна, конечно, не лучшее место на земле, но мне она нравится. Город небольшой, всего триста тысяч жителей, но необычайно чистый и аккуратный. К тому же там очень красиво. Французскую Гвиану недаром называют краем ручьев. Когда-то это был настоящий рай для пиратов, рука правосудия не дотягивалась до этого кусочка суши.
— И кто населяет этот рай?
— Креолы, европейцы, бразильцы, индийцы и конечно же китайцы. В Гвиане есть семьи, которые до сих пор живут нравами и традициями прошлого — а то и позапрошлого — века! Только представь: приглушенный свет старых ламп, запах воска, цветов, шелест листвы, крики болотных птиц, стрекот цикад, неспешные разговоры в кругу семьи… Не знаю, что может быть лучше.
— Но ты, надеюсь, не собираешься остаться в этом раю навсегда?
— Нет, конечно. Думаю, нам с Пэм вполне хватит двух месяцев в году. Я буду работать над новыми коллекциями, а она будет моей моделью. Ну и, кроме всего прочего, будем путешествовать по стране. Может, и ты как-нибудь заглянешь к нам?
Может, и загляну. Никогда ведь не знаешь, куда именно повернет жизнь.
— Передавай привет Мардж и скажи, что я до сих пор еще немного влюблен в нее, — с улыбкой сказал Роберт. — Твоя сестра необыкновенная женщина, и, если бы к моменту нашего знакомства она не была замужем, я обязательно женился бы на ней.
— Я ни за что не позволил бы Мардж выйти за тебя замуж, — смеясь ответил Джастин. — Вспомни, сколько девчонок увивалось вокруг тебя еще в колледже! И сколько их было потом!
— Теперь с этим покончено, — на этот раз серьезно, без тени улыбки произнес Роберт. — Памела та женщина, рядом с которой я могу стать по-настоящему счастливым. Не знаю, как объяснить, но я это чувствую. Едва увидев ее, я понял, что это на всю жизнь. У нее такие удивительные глаза… словно океан, переливающийся всеми оттенками голубого и зеленого. Рядом с Пэм я забываю о делах, думаю только о том, как остановить быстротечность жизни и как бы выторговать у судьбы лишний денек, который я мог бы провести рядом с ней.
— Завидую тебе, старина, — грустно улыбнулся Джастин. — Такое же в точности чувство я испытывал лишь к одной женщине, но все давно уже в прошлом. Сейчас мне даже кажется, что ничего не было вовсе и то, что я помню, лишь игра моего воображения. Впрочем, хватит об этом. Ты ведь сам говорил, что куда лучше смотреть вперед, чем оглядываться назад.
— Когда нет того, на что стоит оглянуться. Впрочем, каждый решает сам, стоит или нет окончательно рвать с прошлым и жить одним лишь настоящим.
— Прекрати, Роб. Ты никогда не был занудой, так что не начинай сейчас. И не забудь кормить Ланса. Он любит свежую рыбу, ее приносят из соседнего магазина по вторникам, четвергам и субботам. А теперь мне действительно пора: Самолет через полтора часа, а мне еще необходимо доехать до аэропорта.
— На твоем месте я бы вызвал воздушное такси. Но ты, конечно, не сделаешь этого. В этом ты весь. Уверен, те, кто рядом с тобой, даже и не подозревают, что ты отпрыск одной из самых богатых семей Америки. Не понимаю, как до тебя до сих пор не добрались репортеры.
— Ну, во-первых, у меня другое имя, а во-вторых, им хватает похождений моей сестрицы Эллин.
— Что передать Тони, если она вновь позвонит?
— Передай, что я исчез, испарился и что вряд ли когда появлюсь снова.
С этими словами Джастин вышел из комнаты, не заметив странного взгляда, которым окинул его Роберт. Остановив такси, он попросил отвезти его в аэропорт Кеннеди и всю дорогу только и делал, что отгонял от себя воспоминания о том, как встречал там Линн. Ее взгляд он улавливал в любой толпе, еще даже не видя ее саму. Это получалось как-то само собой. Взгляды их встречались, и тут же словно электрический разряд пробегал между ними. Люди вокруг исчезали, и видели они в такие моменты и слышали только друг друга. Особая, существовавшая только между ними двумя магия позволяла им переходить в другое измерение, в котором жизнь текла уже по другим законам. Встретившись, они бросались в объятия друг друга, и не нужно было никаких слов, чтобы выразить их чувства. И не было никаких сомнений и раздумий. Слова не несли тайного смысла, а будущее казалось счастливым и безопасным.
Наверное, мы исчерпали весь отпущенный нам лимит счастья, подумал вдруг Джастин. И если это так, нужно научиться жить, не думая о прошлом. Многие так живут и даже, кажется, находят в таком существовании особое удовольствие. Никаких волнений — одно лишь размеренное существование. А может, это и есть тот самый смысл жизни, который ищет каждый мыслящий человек? Но тогда какая сила заставляет людей вновь и вновь отправляться на поиски своего счастья? Какая сила толкает на создание произведений искусства, которыми восхищаются миллионы людей? Что это за сила, которая выворачивает наизнанку душу, а затем позволяет ей взлететь или опускает в пучину еще более мучительных страстей? И почему он, Джастин О'Райли, никак не может найти название этой самой силе, что перемалывает сейчас его самого?
Резкий толчок остановившегося автомобиля вернул Джастину ощущение реальности. Вдали уже показались очертания аэропорта, и он невольно подумал, что любой аэропорт идеальная отправная точка для таких путников, как он. Пошел дождь, и, глядя на заливающие ветровое стекло потоки воды, Джастин невольно сравнил их с быстротечностью и непредсказуемостью жизни. Сколько же зигзагов сделала его собственная жизнь? Даже и не сосчитать. Он всегда был бунтарем в своей семье, всегда делал все наперекор. Родители, правда, какое-то время пытались бороться с его бунтарским духом, но потом сдались и никогда больше не вмешивались в его жизнь.
В самолете Джастин, дождавшись, пока погаснут предупредительные надписи и стюардесса принесет ему двойную порцию виски, вернулся к прерванным воспоминаниям.
Устроившись по окончании университета внештатным корреспондентом в «World's News», он объездил десятки стран, бывал в таких глухих уголках, о которых не слышала половина населения земли. Пожалуй, это были самые счастливые годы в его жизни. Но все закончилось в тот самый момент, когда, невзирая на протесты друзей и членов семьи, он отправился в Боснию. То, что он увидел там, перевернуло все его представления об устройстве мира. Изуродованные взрывами тела, разрушенные города, истощенные дети с несмываемой печатью страха на лице. Его камера как бесстрастный и безмолвный свидетель запечатлевала ужасы войны, он же понимал, что, увидев все это, никогда уже не сможет жить прежней жизнью. Находясь там, он в какой-то момент вдруг почувствовал, что полностью утратил чувство страха. Вокруг летали пули, но их свист значил для него не больше, чем шум ветра. Глядя на него, без страха идущего по простреливаемым улицам, коллеги только пожимали плечами от изумления, справедливо считая, что подобная безрассудность граничит с помешательством. А он и в самом деле словно с ума сошел тогда. Ни о чем не мог думать, мог только снимать, стараясь запечатлеть как можно больше окружающей его жуткой реальности.
