– А что же человек, лежащий на дороге?
– Когда я ночью вернулся туда, он был мертв. Я видел, как его обряжали для похорон, и тогда же решил: никогда больше не допущу, чтобы чья-то жизнь зависела оттого, смогу ли я добиться помощи от других.
Слава Богу, он выполнил обещание, даже несмотря на обрушившиеся на него безобразные оскорбления и гнев отца.
Йен взял в рот сигару, но курить ему не хотелось. К тому же он не знал, прилично ли курить в присутствии леди.
– Неужели ваш отец воспротивился столь похвальному желанию?
– Вы не знаете моих родителей. – Йен отложил сигарету. – Мой отец умер в прошлом году, но мать еще жива, и в некотором смысле он продолжает жить в ней. Вы сами это увидите, когда познакомитесь с ней. Возможно, это произойдет на следующей неделе, так что считайте, что вы предупреждены.
Фиона задумчиво кивнула, потом улыбнулась:
– Как бы родители ни отнеслись к вашему выбору профессии, наверняка много хороших людей благодарны вам за то, что вы последовали своему призванию.
– Согласен. – Йен был благодарен Фионе за то, что она сумела перевести разговор на более приятную тему.
– Вы сожалеете, что оставили службу?
– Разумеется, на службе я чувствовал себя более полезным, – признался он. – И более нужным. Никто в Англии не умрет, если вдруг станет одним герцогом меньше.
– Фиона! Лорд Дансфорд!
Они одновременно посмотрели туда, где у задней двери стояла леди Райленд. Потом Фиона вздохнула и поднялась со словами:
– Пришло время обсудить предстоящие торжества.
Йен быстро оценил обстановку.
– Пожалуйста, передайте ее светлости, что я сейчас прибуду: пока мы разговаривали, моя сигара погасла, и будет преступно не докурить ее.
Фиона понимающе улыбнулась:
– Можете не спешить, все равно в данном случае опоздать невозможно. – Она не спеша пошла к дому, приподнимая юбки, так что были видны ее лодыжки.
Йен смотрел ей вслед, отмечая уверенную и ровную походку, на которой никак не сказывалась разница в длине ног. Вполне возможно, размышлял он, что Фиона не может танцевать не столько из-за физического недостатка, сколько из-за отсутствия хорошего партнера. Чтобы хорошо двигаться, женщине важно полностью доверять тому, с кем она танцует.
На полпути к двери Фиона остановилась и, обернувшись, мягко улыбнулась.
– Кстати, Йен, – крикнула она. – Я ничуть не против стать женой военного врача…
Йен кивнул: он уже слишком погрузился в себя, чтобы найти нужные слова прежде, чем она снова зашагала к дому. Как неожиданно быстро они продвинулись вперед! Один разговор на скамейке в саду, и Фиона назвала его по имени…
Может быть, если он примет деятельное участие в планировании свадьбы, если блеснет как собеседник на обеде, если сделает вид, что получает удовольствие от скучной политики… И что тогда? Она улыбнется ему, когда он будет уходить? Йен станет охотно разговаривать с ней вечером, когда они встретятся на балу у Миллер-Сэндсов?
Йен колебался: он не знал, что же ему выбрать – вежливый разговор с благоразумной молодой мисс на виду у лондонского света или любовное свидание в беседке в саду, с помутнением рассудка в момент наивысшего наслаждения с леди Балтрип. Его совесть отчетливо выступала за первое, но все остальное жаждало второго.
Не зная, как он сможет оправдаться и чувствуя себя совершеннейшим негодяем, Йен полез в карман за спичками.
Глава 5
Фиона стояла на балконе особняка Миллер-Сэндсов со стаканом пунша в руке и задумчиво смотрела в сад. Что-то плохое вот-вот должно было случиться.
Пары, прохаживающиеся в саду под балконом, не вызывали тревожного чувства, зато на западе собирались тяжелые облака, и было ясно, что ночью непременно разразится буря. Но даже в этом не угадывалось ничего необычного и опасного.
Из распахнутых стеклянных дверей позади нее неслись звуки музыки и веселья удачно разворачивающегося бала. Ничего, что могло бы натолкнуть на мысль о надвигающейся беде.
Фиона вздохнула, отпила еще глоток и подумала, что, может быть, все дело в ее самочувствии. Ей хотелось надеяться на это, но она понимала неосновательность этих предположений. И как же она ненавидела такие моменты, когда начинала ощущать приближение чего-то, но не знала, что случится, и не могла предотвратить этого.
Краем глаза Фиона уловила какое-то движение. Быстрое и плавное, мгновенно узнанное.
Симона! Господи, если когда-либо существовал человек, способный сотворить бедствие из ничего, то это была именно Симона.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Симона, подходя.
– Мечтаю оказаться дома, возиться со своими милыми зверятами или читать хорошую книгу.
– Веришь ли, – засмеялась Симона, – мне знакомо это чувство. Во всяком случае, – торопливо добавила она, – мне больше нравится принимать гостей у себя.
Фиона кивнула, наклонилась, положила локти на балюстраду и снова стала смотреть на окутанный полумраком сад.
– Почему мы так поступаем с собой? – вслух размышляла она. – Не похоже, чтобы наше присутствие здесь что-то значило для кого-нибудь, как, впрочем, и паше отсутствие.
Симона прислонилась к гранитному ограждению.
– Кэролайн только что сказала, что Дансфорд сделал тебе предложение и ты приняла его.
Симона всегда схватывала самое главное. Фиона медленно кивнула.
– Ты говоришь так, как будто не веришь этому.
– Я удивлена.
Уж, конечно, не обрадована. Укол раздражения был таким же неожиданным, как и сорвавшиеся с языка слова:
– Чем? Тем, что кто-то захотел жениться на мне? Или тем, что я приняла предложение?
Слова на долгий миг повисли в ночном воздухе, резко контрастируя с доносившейся из бального зала музыкой, потом раздражение сменилось сожалением, и Фиона, вздохнув, сказала:
– Я сожалею…
– Чему я не могу поверить, – мягко заметила Симона, – так это тому, что ты по собственному желанию хочешь связать себя с человеком, которого совсем не знаешь. Думаю, только веская причина могла заставить тебя пойти на столь отчаянный шаг.
– То, что одной женщине представляется ужасным, – быстро возразила Фирна, – может восприниматься другой как нечто разумное. Леди Сент-Реджис и леди Филлипс видели, как этим утром я выходила из дома лорда Дансфорда и, не медля ни минуты, заявились к нам, чтобы сообщить об этом Кэрри. Через пять минут после их ухода пришел Дансфорд, тем самым превратив то, что они могли счесть невинным стечением обстоятельств, в настоящий скандал.
– И что? – Симона строптиво пожала плечами. – Разве нам не приходилось сталкиваться со сплетнями и скандалами? Разве Кэрри и Дрейтон не выкручивали тебе руки, не заставляли тебя сказать «да»?
