Собираясь с мыслями, он выпустил кольцо дыма, затем напряженно произнес:
— Лейла, ты взрослый человек и подвергаешь себя и своих близких опасности. Ко мне обратились люди, неважно кто, но, поверь, очень влиятельные люди. Они утверждают, что к тебе в руки попала какая-то вещь. Для них она очень важна, и, чтобы получить ее, эти люди не остановятся ни перед чем. — Подчеркивая сказанное, он повторил: — Ни перед чем. Они готовы даже заплатить тебе, если ты добровольно вернешь эту вещь. Но если ты не согласна, они все равно отберут это у тебя.
Я молчала, помешивая кофе.
— Ты понимаешь?
— Нет, — я резко обернулась.
— Верни то, что им надо, прошу тебя, — его белоснежная кожа от возбуждения покрылась красными пятнами.
— Не понимаю, о чем ты. У меня ничего нет, — спокойно произнесла я, разливая кофе по чашкам.
— Пойми, они ТОЧНО, — Леонид выделил это слово, — знают, что это у тебя.
— Тогда пусть скажут, что это!
— Что ты привезла из Египта?
— Ничего. Абсолютно ничего. Только бумаги и пару сувениров. Кстати, мой багаж твои дружки украли еще в аэропорту.
— Это не мои дружки, Это очень опасные люди.
— Кто они?
— Ничего я не могу сказать, — Леня поморщился, — но, поверь, эти люди не банальные преступники и даже вовсе не преступники. Это политика, а она перемалывает всех, кто попадает в ее жернова. Во имя политических интересов жертвуют жизнями тысяч людей, а уж жизнью девчонки-полукровки…
Леня махнул рукой, демонстрируя, как легко со мной расправятся.
— Погоди. У меня правда ничего нет. Правда. Я приехала с папкой документов и сумочкой, в которой может поместиться разве что носовой платок. Ты можешь объяснить этим людям, что они ошибаются? — я почти умоляла его.
— Они точно, — Леня опять сделал акцент на этом слове, — точно знают, что это у тебя. Думай.
Он раздраженно погасил сигарету и одним глотком выпил остывающий кофе.
После его ухода я вернулась в комнату. Кира сидела тихо, как мышь, чувствуя, что у меня неприятности.
— Кто-то пытался выйти на меня через него. — Я плюхнулась на диван, обессиленная разговором.
— А они-то кто? — Кира села рядом, участливо заглядывая мне в лицо.
— Не сказал мне. Плел что-то о политике, говорил, что им, мол, меня стереть с лица земли — раз плюнуть, просил что-то им отдать.
— А что?
— Если бы я знала! Говорит, отдай ЭТО по-хорошему, даже деньги предлагал.
— Мы должны узнать, что им надо! — решительно заявила Кира. — Думай, что ты привезла. Годятся любые предположения.
— Да я думаю, думаю!
Наши размышления прервал Рашид. Мой дорогой братец все узнал.
— Лейла, хабиби, только один Саид был на борту. Саид аль Джанаби. Только он не египтянин.
— Да? Ты уверен? А кто же?
— Ливиец. А с чего ты взяла, что он египтянин?
— Он так сказал.
— Сестренка, держись от него подальше. С ливийцами вообще трудно иметь дело. Надеюсь, у тебя с ним не серьезно? — забеспокоился Рашид.
— Не волнуйся, у меня с ним вообще ничего. Просто в самолете случайно взяла его книгу, надо вернуть, — успокоила я брата.
— Какую книгу? — допытывался подозрительный Рашид.
— Коран, — зачем-то ляпнула я, — книга подписана «Саид». Но ничего не случится, если она останется у меня. Просто дорогое издание.
— У тебя золотое сердце, хабиби, — удовлетворенно сказал Рашид. — Приезжай поскорее опять, мы все по тебе скучаем, особенно Хайят.
Я положила трубку.
— Кира, этот Саид не египтянин. Он ливиец.
— Какая разница? Египтянин, ливиец… Арабы.
— Большая разница. Ведь убитый ученый в маске Сета тоже был ливийцем. И именно он сунул мне в руку этого скарабея.
— Неси его сюда, — приказала Кира.
Я протянула ей тяжеленького каменного жука.
— Теперь лупу!
Я повиновалась. Иногда в Кирину головку приходят хорошие мысли, особенно если рядом нет мужчин.
С видом опытного ювелира или часовщика Кира принялась разглядывать жука. Внезапно моя подруга издала победный вопль, отбросила лупу и принялась осторожно откручивать скарабею голову. К моему изумлению, голова жука легко отделилась. Кира потрясла обезглавленным сувениром, и на стол выпало что-то крошечное…
— Микрочип, — Кира подняла голову. — Здесь содержится какая-то информация.
— Можешь прочитать? — спросила я. — Всегда надо знать, с чем имеешь дело.
— Теоретически да, но информация наверняка закодирована, а чтобы взломать код, нужно время. А его у нас нет. Скорее всего мы увидим просто набор цифр. Если тебе так хочется, давай после Лондона. Все равно нас здесь не будет. А жуку опять привернем голову, и все оставим как было. Если они его не нашли, то уже не найдут.
В ее словах была логика, и я согласилась.
— И все-таки, может, отдать им жука? — опять засомневалась я.
— Да ты что? — завопила Кира. — Не отдавала, а теперь отдашь? Раньше уверяла, что у тебя ничего нет! Они могут решить, что ты скачала информацию! И тебе не жить! Нам не жить! Я ведь тоже в курсе!
Я опять была вынуждена согласиться с подругой. Потом мне пришла в голову еще одна мысль. Я позвонила Ирочке, младшей сестренке Лени.
— Ой, Лилька! — обрадовалась девчонка. — Ты чего так редко звонишь?
— Занята, мотаюсь по командировкам, дома почти не бываю.
— Хорошо тебе, новые люди, новые страны! — по-детски завистливо сказала Ирочка. — А я все дома да дома.
— Я тебе что звоню. Понимаешь, купила в Париже без примерки брючки, а они малы. Вот вспомнила о тебе. Наверняка будут впору.
— Круто! — обрадовалась Ира. — Я всегда знала, что ты классная девчонка. Зря наш дурак с тобой развелся!
Я улыбнулась ее непосредственности.
— А как Леня? У него все в порядке? Давно его не видела, — поинтересовалась я.
— Так его долго и не было. Сидел в какой-то дыре на краю пустыни, приехал, не поверишь, красный, страшный! Он же совсем загорать не может, идет волдырями. А там жара сумасшедшая, сухой закон, все за всеми следят, да и наши какие-то запуганные. Местного КГБ, не помню, как называется, боятся. Вот тебе и загранкомандировка! Лучше бы на даче под яблоней сидел.
— И где же он был? — замирая, спросила я, хотя и знала ответ.
— В Ливии, знаешь? Конечно, знаешь. Это же где-то рядом с Египтом, мне Леня говорил.
— Опять эта страна, — сказала я Кире, которая внимательно слушала наш разговор. — Леня недавно вернулся из длительной командировки в Ливию.
