– Если бы я в них лучше разбирался, я мог бы многого избежать…
– С тех пор, как с вами это случилось в Кембридже, вы в каждой женщине видите врага?
– Что-то в этом роде, – признался он.
– На земле живут несколько миллиардов людей. Неужели вы серьезно думаете, что все они одинаковы?
Вдруг Эмерик неожиданно встал:
– Мне нужно идти.
– Вот, вы опять убегаете.
– У меня дела.
– От себя, от своих чувств убежать нельзя, Эмерик! Они всегда с вами. Даже на самой далекой звезде вы не избавитесь от них.
Он не сказал ни слова в ответ. Между ними опять появился невидимый занавес, который Памеле удалось лишь слегка приподнять. Эмерик удалился в свою комнату, и она увидела его вновь лишь за ужином.
На следующий день Скарлет опять послала Памелу в Латри. Конечно, она воспользовалась этой возможностью, чтобы позвонить домой.
– Он постепенно оттаивает, – доложила она сестре. – О, Джулия, я так счастлива! Наконец он заметил, что нами владеют одни и те же чувства. Он начал говорить со мной о своих проблемах. Думаю, он стал доверять мне.
– А как же Маргарет? Что с ней? – осведомилась Джулия.
– К сожалению, мне пока не удалось ничего разузнать.
– У меня такое подозрение, что она тебя теперь вообще больше не интересует.
– Это неправда. Но не могу же я ни с того ни с сего вдруг заговорить с хозяйкой о Маргарет.
– Ты вполне могла бы завести с ней разговор о своей предшественнице, если бы захотела. Памела, я правда ужасно беспокоюсь о Маргарет, а у тебя только эта любовная история в голове. Я была бы тебе очень благодарна, если бы ты, наконец, вспомнила, зачем, собственно, ты отправилась в Латри.
– Ты права, Джулия. Для меня Маргарет действительно отошла на второй план, но я исправлюсь.
Памела передала привет Дебби и закончила разговор. Затем она опять отправилась к Берту Бурнестеру, где с радостью обнаружила, что тот идет на поправку.
Она вышла из дома рыбака и увидела, что около машины ее поджидает Герберт Мастерсон.
– Я вот уже десять минут жду вас, – улыбнулся он. – Вы и сегодня дадите мне от ворот поворот?
– К сожалению, да.
– Каждый раз, когда я вас вижу, вы становитесь все красивее и красивее. Как вам это удается?
– Не знаю. Думаю, вы просто внушаете это себе.
– Похоже, вам нравится у Скарлет.
– Так оно и есть.
– И вы никогда не думаете о ваших предшественницах? С чего это вдруг они все исчезли неизвестно куда?
– Я не знаю, – ответила Памела.
Мастерсон серьезно на нее посмотрел:
– Мисс Лейтон, мне страшно за вас.
– Ваши страхи совершенно беспочвенны, можете мне поверить.
– Прекратите работать на Скарлет.
– А на что я буду жить?
– Я долго думал об этом… Я одинокий человек, веду свое хозяйство сам. Но не из экономии или жадности, а только потому, что до сих пор не мог себе представить, что эту работу может выполнять какая-то женщина. Но с тех пор, как познакомился с вами, я могу себе это представить. Уйдите от Скарлет и приходите ко мне, мисс Лейтон! Я буду платить вам больше, да и дом мой не такой большой, как у нее, так что работы у вас будет меньше.
– Каким бы привлекательным ни было ваше предложение, мистер Мастерсон, но я не могу его принять, – возразила Памела.
– Но почему? – расстроился мужчина. – Если вы боитесь, что я стану к вам приставать…
– Нет, дело не в этом.
– А в чем же?
– Я дала слово миссис Коннорс.
– Слово, данное коварной ведьме, можно спокойно нарушить. Оно ничего не стоит.
– Будьте любезны, мистер Мастерсон, никогда не говорите плохо о миссис Коннорс в моем присутствии. Всего хорошего.
Памела направилась к машине.
– Бегите из дома Скарлет Коннорс, пока не поздно, мисс Лейтон!
– Я больше не хочу это слышать. Вся деревня предвзято относится к Скарлет, мистер Мастерсон. Всем вам нужно задуматься, правильно ли поступать с этой женщиной так несправедливо.
Памела завела мотор.
Когда она уже тронулась с места, Герберт Мастерсон крикнул ей вслед:
– А вам никогда не приходило в голову, что ваши предшественницы стали жертвами преступления?
* * *
Конечно, думала Памела и об этом. Библия в прикроватном столике… Обнаружив ее, Памела тут же подумала, что Маргарет уже нет в живых.
Но кто ее мог убить?
Арни Вест! Невольно ей пришло на ум это имя. Безобидный Арни Вест. Набожный Арни Вест, живущий в полном одиночестве.
Кто знает, что ему могло прийти в голову, когда он оставался с женщиной наедине. Памела вспомнила, как испугалась, оказавшись с ним один на один в хижине.
Этот сумасшедший и мухи не обидит… Или это только утверждает Скарлет? Мог ли этот человек вдруг превратиться в опасного хищного зверя?
Возможно, что страсть к убийству просыпается в нем лишь время от времени. Совершенно неожиданно Скарлет знает об этом? Уж не покрывает ли она его? Не может же ее человеколюбие простираться так далеко!
Памела уже выехала из Латри и теперь медленно двигалась по разбитой лесной дороге. Вскоре она достигла места, где ей под колеса бросился Берт Бурнестер. И тут ей в голову пришла ужасная мысль, которой она сразу же устыдилась.
«Эмерик! – думала она, охваченная невероятным волнением. – В Кембридже он перенес тяжелую душевную травму. Не пострадала ли от этого его психика? Может быть, экономки вовсе и не убегали отсюда?
Что если Эмерик возненавидел всех женщин? Вдруг иногда его охватывала слепая ярость? На что он был тогда способен? Мог ли он в момент душевного возбуждения убить человека?
Не жил ли он именно поэтому у своей тетки, вдали от людей? Может, он и Кембридж покинул, чтобы спрятаться от полиции? Сколько девушек уже заплатили жизнями за его душевную драму?
Он все время убегает, когда видит меня. Возможно, он боится, что гнев опять им завладеет? И Маргарет мертва, потому что Эмерик убил ее?»
Памела не могла ехать дальше. На лбу ее выступили капли пота. Она остановила машину и в гневе тряхнула головой.
– Прекрати! Прекрати придумывать всякую ересь! – сказала она себе. – Ты что, спятила? Как мужчина, которого ты любишь всем сердцем, может быть убийцей? Как ты только могла такое предположить?
В смятении она взглянула на свои дрожащие руки.
– Прости меня, Эмерик, – прошептала она – Я не властна над своими мыслями. Это больше не повторится, обещаю. Ты чист и вне всяких подозрений. Тебя обидели, но ты не ответил злом на зло и не смог бы причинить зла невинному. Только не ты.
