Медведев проехал мимо пятерых покойников, — их тела оплакивали женщины, мимо двух мужиков, строгавших доски, и еще двух, что сколачивали очередной свежий гроб, и, наконец, приблизился к телеге с бревнами, которую разгружали человек шесть.
Ими командовал невысокий сухонький лысый мужчина лет сорока с коротко подстриженными седыми усами и, вопреки московскому обычаю, без бороды.
Медведев поздоровался, но никто ему не ответил — все делали вид, что поглощены работой и не замечают его.
Василий подождал, пока сгрузят последнее бревно, и обратился к лысому мужчине, который стоял к нему спиной:
— Мне надо повидать Федора Лукича Картымазова.
В то же мгновенье несколько людей выхватили спрятанные за бревнами самострелы, у остальных откуда ни возьмись тоже появилось оружие, и теперь на Медведева со всех сторон смотрели острые наконечники копий, стрел и рогатин.
Лысый мужчина медленно повернулся на каблуках.
— Я Картымазов.
Лицо усталое, в чуть прищуренных, покрасневших от бессонницы и дыма глазах кроется страдание, но взгляд холодный и твердый, а голос спокойный и слегка насмешливый.
— А я — ваш сосед, хозяин Березок, — просто сказал Василий. — Не надо ли чем-нибудь помочь?
Картымазов помолчал, пристально разглядывая Медведева, потом холодно сказал:
— Мой сосед, хозяин Березок, а также его жена и дети покоятся вон там, на моем кладбище, за церквушкой, что сгорела сегодня ночью. Я схоронил их своими руками прошлой осенью.
Медведев осторожно, не делая резких движений, вынул из-под кожана грамоту и протянул Картымазову.
Картымазов тщательно рассмотрел великокняжескую печать и подпись, внимательно прочел грамоту от начала до конца, аккуратно свернул и протянул обратно, кивнув головой своим людям. Те отложили оружие и молча продолжили прерванную работу.
— Рад познакомиться, Василий. Надеюсь, ты не обижен. Такое время и такое место… Впрочем, скоро сам все поймешь. Пойдем.
Медведев спешился и направился следом за Картымазовым. Возле одного из уцелевших крестьянских домов стоял под деревом грубо сколоченный стол с двумя лавками по обе стороны.
— Прости, что не могу принять в своем доме, — ночью его сожгли.
Он жестом предложил Медведеву сесть и окликнул проходившую мимо заплаканную девушку:
— Зинаида! Меду кувшин. Да поживее. И перестань реветь — слезами горю не поможешь.
Девушка кивнула и побежала, вытирая на ходу слезы. Картымазов, глядя ей вслед, вздохнул и повернулся к Василию:
— Видел свои владения?
Медведев кивнул.
— Что намерен делать?
— Для начала очищу свою землю от всякого сброда, а там поглядим.
Картымазов насмешливо улыбнулся.
— Сколько у тебя людей?
— Ни одного.
Картымазов перестал улыбаться и теперь смотрел на Медведева как-то странно.
— Откуда приехал?
— С южного рубежа.
— Что делал?
— Дрался.
— Долго?
— Десять лет.
Взгляд Картымазова стал недоверчивым.
— Тебе от роду едва семнадцать.
— Мне двадцать. Скоро будет. И с десяти я в седле.
— Знатные родители?
— Нет. Сирота.
— За что пожалован Березками?
— Был в новгородском походе.
— А зачем пожалован?
Медведев слегка пожал плечами.
— Не знаю.
Картымазов прищурился.
Врет. Знает.
— Ясно. Приехал сегодня?
— Вчера.
— Встретили?
— Да..
— И что?
— Двое остались на дороге.
— Хорошо. Будешь жить у меня.
— Спасибо, но откажусь. Надо заниматься своим имением.
— Значит, завтра пошлю мужиков хоронить твое тело. Если найдут.
— Федор Лукич, я ответил на все твои вопросы. Позволь теперь мне спросить.
— Отвечу прямо.
— Кто и за что убил прежнего хозяина Березок?
— Точно неизвестно. Свидетелей не было. Из тридцати семи обитателей, включая женщин и детей, волею Господа в живых осталось только двое: мужик, которого Михайлов — так звали прежнего хозяина — накануне отпустил в соседнюю деревню, но с тех пор никто его больше никогда не видел, да глубокий старик, который в то утро был в роще и, увидев сквозь деревья нападение, сразу бросился бежать через лес к нам, в Картымазовку. Он не успел распознать никого из напавших, а пока сюда дотащился, было поздно. Я быстро собрал людей, и мы помчались на помощь однако нашли только трупы. Были убиты все, даже дети.
Полагаю, что это дело рук людей Бельских. Причин хватало. Дело в том, что когда-то Михайлов был дворянином старого князя Ивана Владимировича — отца нынешних Бельских. Он-то и пожаловал его Березками. Рубеж в то время проходил чуть севернее, и это имение было в пределах Великого княжества Литовского. Когда старый князь умер, Михайлов, опасаясь, что наследники Бельского могут отобрать у него земли, ни слова им не говоря, отправился в Москву и поклялся служить нашему государю. Так Березки отошли к Великому княжеству Московскому. Это обидело детей Бельского. Конечно, вольный дворянин может служить кому хочет и распоряжаться своими землями как угодно, и если бы покойный Михайлов был человеком более тонким, гибким и дальновидным, он, наверно, сумел бы поддержать с детьми старого князя добрые отношения и разойтись с ними по-хорошему. Однако порой, — прости меня, Господи, что так усопшего поминаю, — бывал он весьма дерзок и самоуверен. Такие здесь долго не живут. Ну, в общем, я схоронил всех обитателей Березок на своем кладбище и отправил великому князю грамоту, в которой сообщил обо всем, что произошло…
Зинаида поставила на стол кувшин с медом, два серебряных кубка и, поклонившись, ушла. Картымазов наполнил кубки и тут же залпом выпил свой. Медведев отпил маленький глоток.
— В моей грамоте написано, что имение Синий Лог, лежащее напротив Березок по ту сторону Угры, принадлежит князю Бельскому.
— Князей Бельских двое. Старший — Федор и младший — Семен. И еще у них есть четверо сестер. Синий Лог принадлежал князю Федору Бельскому два года назад. Потом хозяйкой стала его сестра — Агнешка Ходкевич, А с прошлого года им владеет младший брат Федора — князь Семен Иванович Бельский. Скверный человек. Жестокий. Коварный. Изменчивый. Наверно, потому получил кличку «Иуда». Сам он здесь, по-моему, никогда не был — что Бельским какой-то жалкий клочок земли на Угре! — у них огромные владения в глубине Литвы, не считая родовой отчины — Бельского княжества, что лежит в Смоленской земле. Однако за Синий Лог наследники старого князя почему-то постоянно между собой дерутся, отнимая его друг у друга. А уж когда его недавно стал держать именем князя Семена некий Ян Кожух Кроткий, так и вовсе сладу не стало. Раньше они между собой дрались, а теперь и на нас стали наезжать. Но такого, как сегодня ночью, давно не было. Пожалуй, с прошлого года, со времен гибели Михайлова.
