Свирепый Видас, игнорируя совет бывалых прогульщиков сидеть дома, отправился после обеда в книжный магазин. Вернувшись, он сказал:
— Был сейчас в книжном магазине. Видел инженера эскадрильи.
— И что? — вскричали оба лейтенанта.
— Он на меня посмотрел.
— Ну — и?!!!
— Он меня не узнал. А может, испугался — сам ведь прогуливает.
Лейтенанты успокоились — и действительно, если бы узнал, Свирепый Видас ходил бы сейчас враскоряку.
На следующее утро хмурый инженер позвал всех троих в домик.
— Ф., М., где вы вчера были?
— Ходили получать противогазы на склад, товарищ капитан, — выдал лейтенант Ф. давно заготовленный ответ. — Прапорщика долго не было.
— А ты, Т.?
Видас растерялся. Легенды у него не было, и ему не оставалось ничего другого, как идти след в след за товарищами:
— Я тоже был на складе.
— Противогаз получил?
Этого Видас не знал. Он неопределенно пожал плечами.
— А где этот склад находится? — нанес решающий удар инженер.
Склад находился в километре от стоянки, за дорогой в березовом леске. Но Видас и этого не знал. Он нерешительно поднял руку, дрожащим согнутым пальцем нарисовал в воздухе кривую окружность и, глядя вверх, сказал:
— Там…
— Ты дурак, Т.! — торжествующе сказал инженер. — Ну, какого черта, спрашивается, от службы косить, если даже не знаешь, как соврать? Или ты в книжный за противогазом ходил? Все, раздолбай, лафа кончилась! Я вас в небе сгною!
Так началась служба…
ДВОЙНИКИ
Первое время инженер эскадрильи, не доверяя прогульщикам, строго отслеживал их «посещаемость» построений возле эскадрильского домика. Здесь нужно отметить: несмотря на то что лейтенант М. был татарином, а лейтенант Д. — украинцем, они, особенно издалека, были очень похожи друг на друга. Поэтому неудивительно, что подслеповатый инженер их иногда путал.
Однажды на построении инженер, вглядываясь сквозь очки в строй борттехников, вдруг зло сказал:
— Да где опять этот долбаный Д.!
— Я здесь, — обиженно выкрикнул из строя лейтенант Д., поднимая руку.
— Странно, — удивился инженер. — А тогда где этот долбаный М.?
ПЕРВЫЙ НАРЯД
Лейтенант Ф. и лейтенант Т. впервые дежурят по стоянке части. После развода они заходят в дежурный домик, осматривают его. Кровать, оружейная пирамида, печка, старый телевизор, на столе — эбонитовая коробка с ручкой — полевой телефон. По мнению лейтенантов, этот телефон еще военного времени и работать не может — наверное, предполагают лейтенанты, он стоит здесь как деталь армейского интерьера.
— Связь времен, — уважительно говорит лейтенант Ф.
Лейтенант Т. берет трубку, дует в нее, говорит «алло». Трубка молчит.
— Покрути ручку, — советует лейтенант Ф. — Возбуди электричество.
Лейтенант Т. крутит ручку, снова снимает трубку и, глядя на лейтенанта Ф., шутит:
— Боевая тревога, боевая тревога!
— «Паслен» слушает, что случилось? — вдруг резким тревожным голосом отзывается трубка. — Кто говорит?
Глядя на лейтенанта Ф. полными ужаса глазами, лейтенант Т. говорит:
— Говорит лейтенант Ф.
Он отстраняет кричащую трубку от уха, испуганно смотрит на нее и медленно кладет на рычаг.
Лейтенант Ф. разражается бранью.
«КОЖЕДУБ» И «МАСЛОПУЗ»
Первое самостоятельное опробование вертолета (бортовой № 57). Перед запуском двигателей борттехник должен проверить противообледенительную и противопожарную системы. С грехом пополам лейтенант Ф. проверяет первую — датчики работают. Как проверять вторую, борттехник не помнит напрочь. Подняв руку и указывая пальцем на контрольный щиток, он говорит:
— А теперь — противопожарная…
Левый летчик (недавно еще был праваком)[2]— недовольно:
— Ну, проверяй… Я, что ли, буду?
Борттехник, наглея от безысходности:
— Ну не я же!
Уверенность, с какой это было сказано, повергла старшего лейтенанта в сомнение — а вдруг и правда он должен проверять противопожарную? Здесь нужно сказать, что летчики (особенно молодые) в большинстве своем почти не знали матчасть машины, которую пилотировали, за что среди технического состава имели прозвище «кожедубы» — дубы, обтянутые кожей (техники же носили необидное звание «маслопузых»). Поэтому, совершенно неудивительным было замечание, с которым командир взялся за переключатель на контрольном щитке:
— Ни хрена не помню…
— Смелее, — подбодрил борттехник.
Командир боязливо повернул переключатель на одну секцию. Где-то сзади вверху в недрах машины щелкнуло и зашипело. Оба члена экипажа замерли. Когда шипение стихло, командир откинулся на спинку кресла и сказал обреченно:
— Песец! Вот и потушили пожар в отсеке главного редуктора…
— Ты мне огнетушитель стравил! — возмущенно догадался борттехник. — Теперь я должен его снимать и тащиться в ТЭЧ, заряжать!
— А чего ты меня не остановил?!
— Да ты рукой закрыл, я не видел, что ты там химичишь!
— Ну, ладно, ты это… — виновато сказал командир, — инженеру только не говори, что я стравил. Придумай что-нибудь — ну, там, перепад давления, к примеру. А в ТЭЧ я сам схожу, заряжу. Ты огнетушитель сними — я прямо сейчас и сбегаю. И в следующий раз ты мне подсказывай, не стесняйся!
АРИФМЕТИКА ВРЕМЕНИ
Конец месяца. После трех дней самостоятельных полетов новоиспеченный борттехник первый раз заполняет летную книжку. Заполнение идет под контролем инженера эскадрильи.
Инженер:
— Вписал налет по дням?
— Вписал.
— Теперь пиши «Итого за месяц». Суммируй.
Борттехник суммирует вслух:
— Час десять плюс тридцать минут равняется час сорок.
Он смотрит на инженера. Тот кивает:
— Так, дальше. Да не смотри на меня, это работа для первоклассника.
Борттехник бормочет (читатель, будь внимателен!):
— Час сорок плюс тридцать пять — это будет… — он задумывается, смотрит на инженера, — это будет… Час семьдесят пять?
Инженер одобрительно кивает и благожелательно говорит:
— Ну и крайние сорок минут плюсуй… Итого (поднимает глаза к потолку) — два часа пятнадцать минут…
Пауза. Оба смотрят друг на друга. Борттехник начинает хихикать. Инженер взрывается:
