Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
Нет, ни о какой любви, воспетой менестрелями и пересказанной легендами сейчас речи не шло, но прошедший почти всю Европу, насмотревшийся на сотни лиц, услышавший о тысячах судеб барон Анри дю Тюзон знал: там, где вместо страсти существует расчет, не станет места и предательству, вспышкам ревности, убийству из-за случайного взгляда или зломысленного навета. Нужно лишь позаботиться о том, чтобы у будущей напарницы не возникло желания перехитрить его, обмануть. И по зрелом размышлении получалось так, что им придется… Жениться. Они поженятся под новыми именами, купят дом, он даст Регине достаточно золота, чтобы она не оказалась нищенкой в случае его исчезновения. Она не сможет прогнать его из дома, поскольку он будет считаться ее мужем, он всегда сможет вернуться к ней и лечь в ее постель. Она с золотом в тайнике перестанет беспокоиться о будущем. А для поддержания добрых отношений будет достаточно время от времени делать ей подарки или просто подкидывать монет.
Конечно, она станет изменять ему при каждом удобном случае… Но и он собирается поступать точно так же. Для семьи, построенной на взаимовыгодном расчете, подобные пустяки не смогут стать опасной бедой. В самом худшем случае он всегда может уйти прочь, к странствиям ему не привыкать.
К часу ночи ученый дворянин окончательно решился порвать с наукой и, украв у местного купчишки его жену, поселиться где-нибудь в солнечных Альпах, подальше от войн, приключений и королевских дворов. Рано или поздно каждый должен решиться поставить точку и переменить свою жизнь. Настал и его час. Оставалось только раздобыть еще немного золота и, на прощание, хорошенько запутать следы.
Около половины второго слуги принялись затаскивать на чердак стулья и кресла, а к двум часам ночи появились первые гости. Они имели возможность увидеть внимательно следящего через астролябию за небом дворянина в хорошем бархатном кафтане, жаровню, в которой уже исходили жаром угли и несколько фолиантов, часть которых просто лежало на столе, а два были раскрыты где-то посередине. Анри дю Тозон, время от времени отрываясь от звезд, сверялся с непонятными простым смертным иероглифами, нанесенными на пожелтевшие от времени страницы, иногда делал пометки в лежащих тут и там листках.
Гость из Франции мог легко убедиться, что в дом купца Болева явились не просто горожане, а действительно солидные люди: из одиннадцати гостей четверо носили кордельеры — длинную золотую цепь, используемую вместо пояса; а еще один, одетый в алый баррет и красный гаун, украсил себя тяжелым золотым крестом. Этот мужчина в одежде кардинала, какового в сих захудалых землях отродясь не бывало, особое внимание обращал, как ни странно, не на изящные новейшие научные инструменты, а на древний потертый том в кожаном переплете, готовый вот-вот рассыпаться от ветхости. Пара интересующихся трансмутацией гапсальцев явились вместе с женами — третьей дамой на опыте, к удовольствию барона, оказалась переодевшаяся в тяжелое бархатное платье Регина.
На далекой ратуше часы пробили два.
— Мардук приближается к линии Ориона, — оглянулся на рассевшихся на чердаке зрителей, сообщил ученый. — И да простят меня опоздавшие, но звезды не могут ждать. Нам необходимо начать опыт, как только планета коснется своим краем линии, и закончить его в тот миг, когда ее диск эту линию покинет. Мсье, дабы каждый мог своими глазами убедиться, что в моих опытах нет никакого шарлатанства, вы можете подсеть ближе.
Горожане зашевелились, переставляя стулья и кресла, но вблизи стола и приподнятой на уровень человеческой груди жаровни имелось слишком мало места для всех желающих.
— Мардук сближается, — заглянув в астролябию, облизнул пересохшие губы дю Тозон. Он выпрямился, оглянулся на собравшихся купцов, торопливо пояснил: — Наверное все вы, образованные люди, знаете, что обращение обычных металлов в благородные возможно с помощью философского камня. Высокообразованные ученые многих стран годами бились над получением этого вещества, пока, наконец, в последние годы великий итальянский исследователь Леонардо Фибаначи не пришел к выводу, что в его состав должно входить семя одного растущего далеко на востоке, между Московией и Хиной, на границах малоизвестного Китая растения, дифинбаха каладиума. Местные правители цепко держатся за эти обладающие большой врачебной и химической силой семена, не продавая их ни за какое золото. За один только взгляд на них иноземцу полагается смертная казнь, а китайца ослепляют на месте. Однако несколько лет назад одному генуэзскому купцу, много лет прожившему в астраханской орде, удалось привезти некоторое количество этих драгоценных семян в Рим. С величайшей осторожностью мы с великим Берегуччо Ваноччо измельчили их и произвели сухую возгонку, получив некоторое количество активного элемента, каковой, будучи разведенным в растертом карокском мраморе и смог производить необходимое воздействие на свинец, превращая его в золото в минуты активности его покровительницы Азиды, определяемой по моменту пересечения линии Ориона планетой Mapдук.
Французский дворянин опять на несколько мгновений прильнул к астролябии, удовлетворенно кивнул:
— Осталось совсем немного. Вот-вот можно будет начинать. Хочу добавить, мсье, что алхимические научные опыты не имеют никакого отношения к колдовству или дьявольским силам. Я специально просил пригласить сюда местного аббата, дабы своими молитвами он исключил всякое влияние Нечистого на предстоящие трансмутации.
— Покамест никаких признаков присутствия здесь Диавола я не наблюдаю, — громко и уверенно произнес человек в кардинальских одеждах, заставив вздрогнуть всех присутствующих.
Анри дю Тозон подхватил кованную железную чашу с отверстиями для надежного захвата ее клещами, поставил прямо в жаровню, потом небрежно кинул на столешницу бесформенный свинцовый слиток, похожий на смявшуюся после попадания в стену мушкетную пулю. Слиток тут же пошел по рукам, а барон в последний раз вгляделся в небо.
— Пора! Мардук коснулся линии Ориона, — он протянул руку к столу, растерянно поводил ею в воздухе: — где свинец?
— Простите, барон, — один из зрителей вернул подопытный образец.
Дю Тозон бросил кусок тяжелого металла в чашу и принялся привычно работать мехами. Над жаровней взметнулись искры, угли налились светло-бордовым цветом. Вскоре поверхность лежащего внутри слитка подернулась белесой паутинкой, он начали медленно проседать вниз, почти одновременно поверхность его сгладилась — и вот уже в чаше плещется озерцо расплавленного металла.
— Сейчас, торопиться нельзя, пусть согреется, — негромко произнес ученый. — Еще немного… Кажется, пора…
Он стремительно повернулся к столу, выдвинул из-под него изящную расписную шкатулку сандалового дерева, приподнял крышку, ухватил кончиками пальцев щепотку серого порошка, тут же закрыв драгоценное вместилище измельченного философского камня, а затем растер щепоть над раскаленной чашей. Поверхность свинца покрылась множеством мелких искорок, вновь появилась белесая патина, но алхимика это ничуть не смутило:
— Сейчас, нужно только размешать камень в свинце, — он погрузил в чашу деревянную палочку, произвел несколько торопливых вращательных движений, затем отшвырнул деревяшку в сторону, схватился за клещи. — Сейчас, сольем шлак…
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
