Обиделся Близорук и убыл ни с чем. Отсюда, кстати, берет начало изречение «сепаратный мир».
Но недолго сей мир продолжался. Выехал против Дальнозора Недобор Близорукович и победил его в княжеской усобице, характерной для периода феодальной раздробленности.
На ту беду, Дальнозор был дядькой богатыря могутного Крохобора.
Сам-то Крохобор приходился сыном прекрасному витязю Девкобору (вы еще не запутались?).
Бают старики, что высоко было искусство воинское Девкоборово. Какую девицу Девкобор ни увидит – сразу с ней ратится. И Зинку, королеву воинов, победил. И Эльвирку, повелительницу тьмы. И Сейлормун, воина в матроске.
А основное дело так вышло. Встретил Девкобор Дункана Маклауда из клана Маклаудов и давай с ним биться. День бьются не разобьются, два бьются – не разобьются, три бьются – не разобьются. Тяжко Девкобору стало с непривычки-то, он же спринтер, а не стайер… А тут мышка пробежала, хвостиком богатыря нашего задела, он и рухнул, как комбайном «Дон» подкошенный.
А Дункан Маклауд говорит человеческим голосом: «Крути, не крути, а останется только один». Ну, сказал он так, мечом на Девкобора замахнулся и совсем уж было один остался, да наш витязь изловчился и из положения лежа нанес коварный удар. Приемчик-то этот он у хитрых японцев подглядел, «неотражучи кочерыгачи» называется.
Как водится, молнии помелькаху, громы порокотаху – всё как положено…
Тут бы и сказу конец, но Маклауд был названым братом витязю Ратибору. А тот еще главного подвига с Красной Кнопочкой-то не содеял.
Поклялся тогда Ратибор Женолюбович отмстить неразумному Девкобору за позор, нанесенный брату. Объявил Ратибор Девкобору «вынь диету» (это когда богатырь клянется мяса не есть, пока не отомстит).
Против кровничка Девкобор выставил сына своего, Крохоборушку Беспроигрышного.
Крохобор-то имя таково получил оттого, что сызмальства борол всех подряд: мамку, папку, дедку, репку, няньку, Батут-хана вот тоже на кулачках заделал, и прочая.
Правда, очень уж хотел Крохобор померяться силой с татаро-монгольским ратником Искендером Матрос-беем, но не успел. Положил Матрос-бей свое жирно телушко, спасая поганых товарищей.
Вот как это случилось. Шли монголы на Русь, а у Калки изба стояла. Ни окна единого, ни двери приметной, только щель узкая. И в эту щель лучник быстрый калены стрелы метал. Многих монголов положил.
Тогда Искендер подкрался к избе да лег на амбразуру. Так стотысячное войско татарское и прошмыгнуло до Москвы.
Искендер, кстати, приходился крестником Недобору Близоруковичу, хотя исламист был с рождения. Вот такая темная история.
Но мы отвлеклися. Самая же интересная кульминация содеялась таким порядком. Встретились на одном поле Ратибор, Недобор и Крохобор. И у каждого претензии скопились.
Ратибор Крохобору Маклауда припомнил. Крохобор Недобору убийство дядьки Дальнозора прощать не хотел.
А Недобор, как крестника потерял, совсем плохим стал: и Ратибора, и Крохобора готов был на ремни порезать… Тем более Ратибор Недобора обзывал за глаза гиппопедалиусом, что в переводе с нерусского означает «конь педальный». Очень обидное прозвище в древности было.
Таковы предъявы богатырския.
Как же счеты сводить? Призадумались витязи, закручинились. Нет бы кому одному опоздать, думают, как лихо по турнирному принципу разбиралово изладилось бы!
День думают, неделю, месяц, год… Дальше завирать не стану, стыдно бо.
Наконец молвит Недобор:
– Вороги мои заклятыя, твари вы мои подколодныя! Нешто мы не русичи? Нешто не столкуемся? А и простим же друг другу обиды прежние и да наречем акт сей расшивкой неплатежей али взаимозачетом!
Любо слово Недоборово Ратибору с Крохобором. Ударили по рукам витязи, обнялися. Засмеялися молодецким посмехом, забухали богатырским побухом.
Тут и феодальной раздробленности с княжеской усобицей конец, а кто в сих превратностях древней политики смог разобраться, тот почти Карамзин, то есть молодец!
– Вот так, – свесил распухший язык на плечо Харри Проглоттер, втайне очумевая, как это он умудрился не переврать ни одного имени и не запутаться в совершенно идиотском сюжете. – А сейчас я бы водички хлебнул.
И полез за флягой.
III
Such а lovely place. Such а lovely place…
(«The Eagles»)
Яко гарно миста. Яко гарно миста.
(ВИА «Орлы»).
– Неплохая басня, давно не слышал, – Лежачий Камень был явно растроган.
Джеймс Барахлоу вспылил:
– Тоже мне, Роман Трахтенберг! Всё-то мы знаем, ничем-то нас не удивишь!.. Спорим, я расскажу анекдот, который ты вообще никогда не слышал?
Барахлоу сам себе удивлялся: ему было обидно за Проглоттера и в то же время хотелось самому рассказать что-нибудь этакое.
Не Харри же победитель колледжа Виммбилльдор по байкам! А Джеймс, между прочим, завоевал три кубка «Байкер года».
– Ну, вздорный ребенок, трави помалу, – принял вызов Лежачий Камень.
Джеймс покраснел: он давно не считал себя ребенком. Однако смолчал, успокоился и выдал:
– Пожалуйста. Сидят два комара на потолке спальни. А время ночное уже, стемнело, в общем. Один комар говорит второму: «Ладушки, дружище, хорошо тут с тобой, но поздно уже… Пойду сосну».
– Хех! – скорей удивился, нежели рассмеялся Камень. – Действительно не слышал. Ладно, считайте, что заплатили. Теперь мой товар. Видите на теле горы черную вертикальную полосу? Подойдите к ней вплотную и произнесите заклинание «Пресс спейс-йес» Лифт Дюка Ньюкема и заработает. Вот и всё.
– Спасибо тебе, Камень, – поблагодарил Харри Проглоттер.
– На здоровье, скушал, – едко ответил валун, и Проглоттер сразу же ощутил: Лежачему Камню известно о Шаурме.
– И еще, в качестве бесплатного бонуса за то, что не лепили банальных приколов, мол, под меня вода не течет, – продолжил Камень. – Запомни, тумбочковатый мой Боянчик, не тот червь, которого мы едим, а тот, который нас ест. Правда, это не мой афоризм.
– Это он о ком, о глистах? – шепнул Джеймс озадаченной Молли. Та лишь пожала плечами.
Попрощавшись с Лежачим Камнем, путники за шагали к темной полосе.
– Слышь, анекдотчик? – окликнул валун Джеймса. – А где ты такую байку про комаров подцепил?
– Сам придумал два дня назад, – не оборачиваясь, честно сказал Барахлоу.
– Молоток! Удачи вам всем, бедняжечки вы мои…
Но последних слов Лежачего Камня ребята не расслышали.
– Проглоттер, ты гений! – восхищенно щебетала Козазель. – Дед из русичей, значит?..
