— Это обманка может быть, двое лохов играют, а настоящие — следом идут.
Было довольно прохладно, от вчерашней жары не осталось и следа, и Кирилла начало знобить. Словно бы вернулась ночь, когда он бежал сквозь дождь и трясся от холода. Команду «Пошли» он едва не прозевал. Поднялся и побрел вслед за Серегой.
Укрываясь за гаражами, они прокрались до следующего переулка. Бывший десантник мельком заглянул в него.
— Там наблюдательный пункт хотели устроить, — сообщил он, тыча туда, где над забором поднимался горелый остов дома. — И устроили, похоже, рога и копыта им всем в глотку! Хотя еще вчера ничего не было.
— И что делать? — спросил Кирилл.
— Что делать? Обходить. А для этого назад топать.
И они развернулись и пошли в обратную сторону.
Но не успели добраться до места, где прятались от патруля, как далеко впереди мигнул луч фонарика.
— За мной, — скомандовал Серега и рванул туда, где во тьме чернел пролом в задней стене одного из гаражей.
Внутри разило гнилью, и Кириллу не хотелось даже задумываться, что чавкнуло под подошвами. Он затаился, прижавшись к холодной стенке, со страхом вслушался в доносившиеся снаружи звуки.
Знобило сильнее и сильнее.
Донеслось жужжание, с каким работает механический фонарик, зашуршала под чьей-то ногой трава, стукнулись друг о друга обломки кирпича. Луч света заглянул в отверстие, через которое они только что пролезли, вырвал из мрака покрытый пылью стеллаж, где валялись ржавые железяки, детали и даже обрывок тракторной гусеницы.
— Сюда вроде шмыгнули, — сказал кто-то гнусаво, и Кирилл краем глаза увидел, как Серега поднял автомат.
— Точно? Или ты опять грибов наелся? — долетел второй голос, тонкий и неприятный.
— Да какие там грибы, так, грибочки, — хмыкнул гнусавый.
Фонарь отвели в сторону.
Вновь зазвучали шаги, на этот раз удаляющиеся, и Кирилл облегченно вздохнул. Понял, что сердце бешено колотится, а пот едва не капает с бровей. Зато озноб исчез без следа.
Из гаража выбрались уже в полной темноте.
— Двинули, — решил Серега.
И они действительно «двинули», хотя куда именно, Кирилл не очень понял.
Район этот он совсем не знал, кроме того, они с Серегой шарахались по буеракам и подворотням, кое-где бежали, затем ползли. Кирилла бросало то в жар, то в холод, голова казалась такой тяжелой, словно мозг вытащили, а получившуюся полость залили свинцом.
Немного пришел в себя, когда они лежали посреди заросшего огорода, а неподалеку в зарослях кто-то шуршал и похрустывал, будто грыз сочные стебли и закусывал ботвой.
— Кто это там? — спросил Кирилл, с трудом ворочая языком.
Бок болел куда сильнее, чем раньше, и вдобавок ощущалась пульсация, будто внутри тела рос крохотный Чужой.
— Крысы, — ответил Серега. — А вообще, дело худо. Напрямую через Ванеева не перебраться.
— Почему?
— Патрули. Похоже, майор знает, в каком направлении ты пойдешь, и на нем нас и ловит. Так что тут разве что крыса и проскользнет.
Кирилл попытался вспомнить, говорил ли Дериеву о том, что ему надо на Автозавод, но не смог.
— Пойдем через Высоково, — продолжил Серега. — Крюк большой, но что поделать.
Они поднялись и вновь побрели сквозь тьму, по буграм, ямам, огибая куски заборов и участки вспучившегося асфальта. Наткнувшись на колонку, попытались накачать воды, но выяснилось, что колонка не работает — рычаг заело от ржавчины.
— А пить-то хочется, — просипел Кирилл.
— Ничего, там дальше речка, — жизнеутверждающе выдал Серега. — Недалеко, метров пятьсот.
— Погоди только, я передохну немного.
Похоже, сказалось то, что в последние дни Кирилл работал много, а отдыхал мало, да еще и не доедал — каждый шаг давался с трудом, по мускулам гуляли судороги. Ломило спину.
— Ну хорошо, — неохотно согласился бывший десантник.
Кирилл уселся прямо там, где стоял. Потер уши руками. Это не помогло — бодрости не прибавилось.
— Что-то со мной не в порядке, — сказал он. — Устал.
— Это ничего, — подбодрил его Серега, — вот доберемся до безопасного места, хотя бы до той же Высоковской церкви, там можно будет передохнуть.
Кирилл с трудом встал. На автомате затопал следом за неутомимым спутником.
Вскоре начался дождь, и им пришлось укрываться от очередного патруля: долго сидеть в густых зарослях сирени, где было холодно, сыро, и почему-то нестерпимо воняло кошачьим дерьмом.
Стало понемногу светать. Разрушенный, заросший труп города начал выбираться из ночного мрака, словно зомби. Поплыли между опустевших домов клочья серого тумана, похожие на обрывки погребального савана.
Потянулся район, где много лет назад бушевал жуткой силы пожар. Из кустов и деревьев поднимались закопченные остовы зданий.
Они миновали остатки одноподъездной высотки, и впереди открылся неглубокий овраг, а за ним, на холме — небольшая церковь.
Тучи на востоке разошлись, и луч выбравшегося из-за горизонта солнца позолотил купола. Кириллу их блеск показался настолько ярким, что он невольно вскинул руку, прикрывая глаза.
— Вот тут речушка должна быть, — сообщил Серега. — Раньше из нее только самоубийца пить рискнул бы, а теперь вроде можно. По крайней мере, из наших никто не траванулся.
Речка больше напоминала ручей, но выглядела и в самом деле чистой.
Кирилл спустился к самому берегу, осторожно зачерпнул воды и даже на всякий случай понюхал. Подумал, что бактерии и вирусы с помощью носа так и так не обнаружить, и хуже уже вряд ли будет. Начал пить.
Серега умылся, затем тоже утолил жажду.
— Теперь в сторону «Медвежьей долины» двинем, — сказал он. — А там свернем, куда тебе надо.
Кирилл кивнул. Ему в этот момент было настолько паршиво, что он с трудом соображал, куда и зачем они идут. Вместо головы на плечах будто бы торчал раскаленный валун. Мышцы слушались еле-еле.
Через речушку перебрались по остаткам деревянного мостика. Некоторое время двигались вдоль берега, а затем полезли вверх, к церкви.
Когда Серега неожиданно остановился, Кирилл налетел на него, уткнулся носом в спину и лишь после этого слегка очухался.
— Что там? — спросил он, кое-как ворочая немеющим языком, и морщась от пульсирующей боли в боку.
— Зверь вроде бы. Крупный, — шепотом отозвался бывший десантник.
Чуть выше по склону, среди молодых деревьев, кто-то ходил, негромко хрустя ветками. Время от времени доносилось недовольное взрёвывание и то шлепанье, какое издает вступающая в лужу нога.
