Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
Впрочем, высокие воинские и лидерские качества мужчин не означают, как будет видно из дальнейшего, что их жизнь не могут контролировать их собственные женщины. А тем более — жрицы.
Согласно традициям этого мистического племени, все его женщины являются Жрицами Смерти. По вечерам в своей хижине они готовят сначала какое-то относительно легкое наркотическое зелье, растирая в порошок сушеные плоды особого болотного ореха. Насыпав его на вдетую в губу тарелочку-дэби, каждая женщина приближает наркотическое яство к губам собственного мужа, и они оба начинают одновременно слизывать его. Эта часть ритуального обряда называется «поцелуй смерти»…
Затем в тлеющий очаг бросается пучок… дурманящей травы, которая начинает испускать вверх струйки желтоватого дыма. Мужчина поднимается на жерди «антресолей» и ложится над очагом таким образом, чтобы струйки сладкой курильни поднимались прямо к его лицу. Ложится он не просто так, а поместив голову на углубление особой подставочки-подушечки. Около двух десятков таких удивительных приспособлений для сна хранится в хижине Верховной Жрицы племени, зовущейся срэк. …Пока мужчина сладко грезит в дыму дурмана, жена готовится дать ему яд… Спустя некоторое время женщина-мурси поднимается к спящему мужу и вдувает ему в рот смертельный порошок со своей губной тарелочки. Эта часть мистического обряда называется «укус смерти»…
Отравив мужей, все Жрицы Смерти собираются в хижине срэк и проводят там какой-то таинственный обряд. Зловещий ритуал завершается действом, которое… мурси называют «дар смерти». Верховная Жрица обходит все хижины деревни, поднимаясь к отравленным мужчинам, и кладет им в рот спасительное противоядие, порции которого и находятся в ее ожерелье, украшающем ее сложную «прическу». И никто, кроме нее и Бога Смерти Ямда, чью волю и выполняла Верховная жрица, не знает: всем мужчинам племени велено жить дальше, или не всем. Бывали случаи, когда Срэк не давала кому-то из них антидот. Тогда она, выйдя из хижины, рисует на загубной тарелке его жены белый крест. Такая женщина оставалась вдовой на всю оставшуюся жизнь и имела большое уважение в племени, как жрица, исполнившая свой долг перед всемогущим Ямда.
Мужчины из племени мурси (Эфиопия)
Ну как могут такие женщины сохранить свой язык для своих детей, даже оказавшись поначалу в чужом племени?
Возможен и другой вариант. Противоположный. Скажем, более развитые пришельцы-индоевропейцы победили степных носителей маркера R1a. И стали в образованном таким образом синтетическом племени правящей верхушкой. Пусть при этом относительно малочисленной, но зато «заставившей» все это новое племя говорить на своем языке. И такие примеры в истории есть — арии с их завоеванием Индии или турки-османы, завоевавшие Византию.
Женщина из племени мурси (Эфиопия)
Правда, и тут есть иные примеры — когда захватившая власть верхушка принимает язык побежденных. Это скандинавоязычные норманны во французской Нормандии. И они же, уже «офранцуженные» — в завоеванной Вильгельмом германоязычной Англии. Это, наконец, мы, русские, в истории которых скандинавоязычные русы через три-четыре поколения заговорили по-славянски. Так что и переселяющиеся праиндоевропейцы, возглавив местных, переняли их язык, а затем, очевидно, из-за своей малочисленности, растворились в них генетически…
С известной долей уверенности мы можем вычислить тот регион, где происходило это «плавление» пришельцев и местных в единый этнос, куда первые привнесли свой язык, а вторые — генетику.
Как показывают генетические исследования, —
— наибольшая вариативность маркера R1a встречается на Восточной Украине, что может указывать на наибольшую древность распространения его в этом регионе.
Здесь же происходило и разделение носителей R1a на подгруппы-протоплемена, которые в дальнейшем стали народами:
…точкой разделения служили причерноморские степи. Здесь от группы R1a отделилась группа R1a1. R1a пошли на запад, часть R1a1 — на юг либо через Кавказ либо в Среднюю Азию и дальше в Индию (индоарии). Без сомнения, чуть позже от среднеазиатской группы откололись те, кто пошел на снова на Запад (скифы, за ними сарматы), часть в Южную Сибирь (динлины).
Это весьма впечатляюще согласуется с тем местом в теории В. Иванова (точнее, теории Иванова — Гамкрелидзе), где утверждается —
— вновь прибывавшие племена присоединялись к уже осевшим на этой территории, и таким образом образовывался общий промежуточный ареал для мигрировавших с востока индоевропейских племен, позднее заселивших более западные области Европы. Тем самым этот общий промежуточный ареал становится областью контактов и вторичного сближения ранее уже частично отдалившихся друг от друга индоевропейских диалектов, где и могли возникнуть подобные лексические и семантические инновации. …Распространение диалектов из этого общего «вторичной ареала» — в некотором смысле «вторичной промежуточной прародины» племен, говоривших на соответствующих диалектах — на новые территории в Центральной и Западной Европе кладет начало постепенному возникновению отдельных языков (италийского, кельтского, иллирийского, германского, балтийского, славянского), условно именуемых по территории, ими занимаемой в историческую эпоху, «древнеевропейскими». Тем самым для «древнеевропейских» языков общим исходным ареалом распространения (хотя и вторичным) можно считать область Северного Причерноморья и Приволжские степи. Теория, локализующая в этой области «прародину индоевропейцев», принимает в таком освещении новый смысл как гипотеза о прародине для западной группы индоевропейских языков. Этот временный ареал совместного обитания племен — носителей древних индоевропейских диалектов мог служить областью, где двигались различные миграционные волны носителей этих диалектов и формировались вторичные изоглоссы, наложившиеся на старые…
…Предполагаемый промежуточный ареал расселения носителей индоевропейских диалектов в таком понимании можно рассматривать как в определенном смысле «вторичную» их прародину, то есть территорию их совместного обитания на протяжении определенного времени, перед началом нового периода миграций дальше на запад.
Таким образом, корреляция данных лингвистики и генетики получается весьма тесной. При этом, что важно, к схожим выводам пришли специалисты в своей науке, не очень доверяющие данным другой. Во всяком случае, отождествление индоевропейцев и носителей R1a является сегодня мейнстримом в генеалогической генетике. И большинство генетиков, на данные которых я ссылаюсь, склонны считать прародиной индоевропейцев именно Таврию и Приволжье. Несмотря на то, что, как мы видим, даже собственные их данные говорят о значительном временном разрыве между образованием гаплогруппы и образованием собственно индоевропейцев.
Кроме того, определенные данные для дополнительной локализации местности, где «р-один-цы» встретились с индоевропейцами и переняли их язык, предоставляет также топонимика:
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
