— Существование незаконнорожденного ребенка не могло расстроить старого лорда, — как ни в чем не бывало, сказала она. — Он считает это проявлением мужской силы. Хотелось бы знать, кто по национальности Оскар Рис.
— Скорее всего, испанец или португалец. А кто такой капитан Дайер?
— У лорда Колдфорта много знакомых среди военных, но этого имени я никогда не слышала.
— Может быть, это как-то связано с войной?
Откинувшись на стуле, Лаура покачала головой:
— Лорд вернулся из армии девять лет назад. Среди его предков никогда не было военных. Они любили комфорт старой Англии. Насколько мне известно, единственным, кто отправился в путешествие, был сын старого виконта. Он погиб на море.
— А не мог Генри направляться в Грецию на корабле, который затонул в Средиземном море вблизи арабских стран? Может, Оскар Рис — греческое имя?
Такой же увлекающейся Лаура была и в юности.
— Не думаю, — ответил Стивен осторожно. Это охладило ее пыл.
— Его возвращение явилось ударом для лорда. Он больше не был бы лордом Колдфортом. А этот Фарук предлагает избавить лорда от неприятностей. Удивительно!
Наконец Лаура вернулась с небес на землю.
— Впрочем, это маловероятно. Ведь прошло столько лет!
— А вот лорд Дариус вернулся, — возразил Стивен.
— Через год, а не через десять лет.
— Верно, — опять согласился Стивен, тщетно пытаясь сосредоточиться. — А что ты знаешь об этом Генри Гардейне?
— Очень мало. Он погиб или исчез задолго до того, как я вышла замуж за Гэла.
Звук ее голоса мешал ему думать.
— Он похоронен на семейном кладбище. Надпись на могильной плите гласит, что он умер двадцати одного года от роду. В холле висит его портрет. Выражение лица у него мечтательное.
Взгляды их встретились. В ее блестящих сапфировых глазах не было мечтательности, но не зря поэты воспевали их.
Так близко, при свечах, Стивен видел ее глаза. Он чувствовал, что теряет контроль над собой.
— На этом портрете художник запечатлел не его мечтательность, а жажду приключений, — продолжала Лаура. — Безвременная кончина поистине печальна. Мне бы хотелось, чтобы он оказался жив. Но где он мог находиться все эти годы?
— Возможно, у Оскара Риса, — предположил Стивен, пытаясь вернуться к реальности. — Но ты сама говоришь, что в этом нет смысла. Зачем он будет гостить за границей, когда в Англии его ждут наследство и титул?
— А что, если у Генри остался сын, законный наследник?
Лаура с горечью усмехнулась.
— И злой Фарук предлагает за большие деньги убить ребенка? Ты умница, Стивен, — сказала Лаура и уже серьезным тоном добавила: — Мы должны этому помешать.
Она произнесла слово «мы». Это единственное слово окрылило Стивена, вселило в него надежду.
— Даже если это лишит твоего сына наследства?
— Думаешь, я закрою глаза на гибель другого ребенка? Я не чудовище, Стивен!
— Прости. Но я знаю законы. И объясняю людям возможные последствия принимаемых ими решений.
— Я все хорошо понимаю, — сказала Лаура спокойным тоном и внимательно посмотрела на Стивена. — Мы должны что-то сделать.
Опять «мы». «Если ты настаиваешь», — подумал Стивен, хотя полагал, что Лаура не права.
— Можешь считать меня ненормальной.
Стивен молчал, не в силах произнести ни слова. Ее грудь вздымалась и опускалась при каждом вздохе, в комнате пахло ее духами.
— С какой стати?
— Я с радостью думаю о том, что мой Гарри не будет наследником титула. — Глаза Лауры сияли. — Если Генри Гардейн жив или жив его законнорожденный сын, не будет причин опасаться за Гарри. — Она схватила его за руку.
От ее прикосновения Стивен едва не лишился дара речи.
— Многие сочтут тебя ненормальной.
Лаура рассмеялась. Стивен взял ее руку в свои.
— Подумай, прежде чем предпринимать какие-либо действия. Это совет юриста.
Лаура высвободила руку.
— Куда девался Стивен, непоколебимый поборник справедливости? Как я могу допустить убийство?
Помолчав, Стивен проговорил:
— Возможно, это просто обман, вымогательство. Ты хочешь вмешаться в это дело, преследуя собственные цели?
Лаура нахмурилась:
— Обман, несмотря на множество доказательств?
— Как много у нас есть доказательств? — задал он вопрос и сам попытался на него ответить: — Кто-то узнал, что Генри Гардейн жив. Это может быть кто угодно. Он прислал что-то, что может служить доказательством его слов, и мы не знаем, что это. Кто такие Мэри Вудсайд и Оскар Рис? Непонятно, где находился Оскар Рис во время своего десятилетнего отсутствия.
— Ты рассуждаешь как юрист, — сказала Лаура, надув губы.
Стивену так хотелось ее приласкать, как бывало в юности. Взгляд ее смягчился, и она отвела глаза. Было ли это свидетельством того, что Лаура стала воспринимать его как мужчину?
— Моя добродетель и мои недостатки, — согласился он. — А не может моя сообразительность компенсировать мои ошибки? Готов биться об заклад, что «Мэри Вудсайд» — название корабля. Он затонул в Средиземном море, когда на нем плыл в Грецию Генри Гардейн.
Лаура с восхищением взглянула на Стивена:
— До чего же ты догадлив!
— Но это общеизвестно. И вымогатель, конечно же, был в курсе дела.
— Но у него должны были быть веские причины, чтобы выяснить подробности. Поэтому нужно установить контакт с Генри.
Стивен не сдержал улыбки. В юности они тоже часто спорили.
— Согласен.
— Я рада, что ты оказался здесь сегодня, Стивен, и что ворвался в эту комнату. Думаю, я сошла бы с ума, если бы не твое самообладание.
Самообладание?
— Думаешь, мы стареем? — спросила она, как и раньше, читая его мысли. — Мы ведь уже вышли из юношеского возраста.
— Ты уверена? — спросил он и быстро добавил: — Конечно, вышли. Я теперь член парламента, поддерживающий серьезные реформы, а ты леди, мать трехлетнего сына. И даже носишь ночной чепчик.
Этот дурацкий чепчик с завязками под подбородком должен быть запрещен для молодых леди. Лаура покраснела. Что, черт возьми, связанное с этим чепчиком, заставило ее покраснеть?
Лаура схватила письмо, перечитала его, хотя оба уже знали его наизусть. А Стивен считает, что она уже в возрасте.
— Прости. Ты все еще юная, очаровательная женщина, Лаура. Если вернешься в общество, по-прежнему будешь звездой.
— Звездой? — Щеки ее все еще пылали. — Спасибо за комплимент, но я не могу оставить Гарри, пока ему грозит опасность.
