Кит откинул простыни, легкие и мягкие, как вечерний бриз, – единственные предметы роскоши, которые позволил себе захватить из Лондона, и лег.
Но прежде чем погасить свет, он, повинуясь импульсу, взял в руки этюдник и попытался соединить в единое целое историю, о которой повествовали рисунки. Судя по картинкам с красивыми домами и барышнями, художница вела приятную светскую жизнь. И вдруг как восклицательный знак – голый виконт!
Кит, усмехнувшись, отложил альбом, погасил лампу и закрыл глаза.
Когда он снова открыл их, в комнате было так же темно. Видимо, спал он совсем недолго. Но тишина вокруг стала несколько иной – словно в нее проникло нечто чужеродное. Затаив дыхание, Кит слегка приоткрыл веки, оглядел комнату и рядом со столом увидел темную тень.
Кит схватил нож, скатился с кровати и обхватил рукой незваного гостя сзади за шею.
– Только шевельнись – и захлебнешься кровью, – пробормотал он.
Незнакомец тщетно попытался высвободиться. Некоторое время мужчины топтались на месте, изо всех сил напрягаясь и тяжело дыша.
– Полегче, Грантем, – прохрипел наконец злоумышленник.
Кит слегка ослабил хватку.
– Джон, ты?
Молчание.
– Кит? – выдохнул Джон Карр.
– Да, – изумленно подтвердил Кит.
Снова – молчание.
– Ты что, голый? – В голосе Джона прозвучал ужас.
Фыркнув, Кит оттолкнул Джона Карра, схватил со стула панталоны, сунул в них ноги и зажег лампу у кровати. Друг детства стоял посреди комнаты, потирая шею.
– Джон Карр! Ты намекаешь, что от меня пахнет козлом?
Друг хрипло рассмеялся. Хрипло потому, что сильная рука, сжавшая его трахею, нанесла некоторый урон голосовым связкам.
– Бог мой, так ты теперь пират? Что это у тебя, абордажная сабля? «Только шевельнись и захлебнешься кровью!» – передразнил он Кита.
– Это всего лишь ножик для сыра, Джон. А ночь сегодня душная. Разве нельзя спать голым в собственной спальне? – Как видно, в Барнстабле нигде невозможно раздеться, не наткнувшись на соглядатая! – Как ты сюда вошел?
– В детской приоткрыто окно, а ты же знаешь, то дерево снаружи...
– Ну да. – Кит понимающе кивнул. Ему самому хорошо было известно все про «то дерево». В детстве Кит бессчетное число раз карабкался по нему вниз и вверх, покидая по своему усмотрению детскую и возвращаясь в нее, когда считалось, что он крепко спит, или когда его наказывали за какую-нибудь детскую провинность. Джон тоже без конца сновал вверх и вниз по тому дереву. Время от времени их заставали за этим занятием и снова наказывали, потому что отец Кита всегда опережал его на шаг. Сейчас оба они опять замолчали.
– Джон, но какого черта?.. – Кит взмахнул рукой, жестом завершая вопрос. Джон Карр одетый в сапоги, черные панталоны и черный сюртук, – без сомнения, чтобы легче сливаться с темнотой, – выдвинул стул и оседлал его.
– Тебя здесь не должно было быть.
Кит не удостоил эти слова ответом, и Джон начал снова:
– Я выполняю поручение.
– Выполняешь поручение? В моей спальне? В Барнстабле?
– Ну да.
Кит в упор уставился на друга. Джон всегда был хорош собой – высокий, тонкий, темноволосый, темноглазый. В его облике волшебным образом сочетались мужественность и утонченность – опасная смесь, наполнявшая сладким трепетом женские сердца.
Большинство мужчин, на которых Кит молча устремлял взгляд своих ясных голубых глаз, начинали бессвязно лепетать.
Однако сейчас Джон спокойно смотрел на него. Внезапно Кит почуял неладное.
– Пожалуй, тебе лучше рассказать.
Джон, решившись, склонил голову, и, когда снова тут же поднял ее, Киту решительно не понравилось осторожно-вежливое выражение его лица. Обычно они никогда не надевали друг перед другом свои шпионские маски.
– Расскажу лишь то, что могу.
– Меня в чем-то подозревают? – с недоверием спросил Кит. – Моему отцу это известно?
– С какой стати? Он что, всеведущ? – с вызовом спросил Джон. Отец самого Джона, барон, обожал садоводство и уж точно не являлся столпом британского общества.
– Ему нравится, когда о нем так думают, – миролюбиво произнес Кит.
Джон невольно усмехнулся.
– Ну хорошо, я тебе расскажу, что мне здесь понадобилось. Но должен попросить тебя никому это не пересказывать. Никому, в том числе отцу. Иначе мне устроят грандиозный разнос. Или что-нибудь похуже.
Кит нетерпеливо тряхнул головой.
– Ну говори, Джон.
– Это касается Морли...
Кит замер. Как ни странно, он нисколько не удивился. Он подошел к бюро, сдунул пыль с двух бокалов, заставив Джона хмыкнуть, и налил в них бренди. Один бокал подтолкнул к Джону.
– Продолжай.
– Мы перехватили письмо, адресованное Таддиусу Морли. Письмо от женщины, в котором она грозит ему: «Я расскажу все, что мне известно обо всех ваших делах...» если он не пошлет ей денег. В общем, леди его шантажирует. Необходимо ее разыскать, поскольку она, возможно, способна свидетельствовать, что Морли продавал французам информацию. Но до сих пор найти ее нам не удалось.
– Кому «нам», Джон? И какое это имеет отношение ко мне? Не считая моего, скажем так, «интереса» к Морли?
Джон с деланной небрежностью сомкнул пальцы вокруг бокала.
– Не могу тебе сказать, кто такие «мы». Женщину зовут Каролина Оллстон.
После стольких лет это имя прозвучало не так драматично, как свист выхваченной из ножен сабли, но и не вполне буднично. Кит увидел, как рука Джона непроизвольно потерла плечо, где до сих пор сохранился круглый шрам. Этот шрам оставила пуля, выпущенная из пистолета Кита, когда им обоим было по семнадцать лет. В память о Каролине.
– Все-таки, Джон, какое это имеет отношение ко мне?
Джон отхлебнул бренди и отчеканил:
– Тебе, Кит, она тоже отправила письмо.
Кит напрягся. Слова друга в немалой степени его изумили.
– Вот как? – переспросил он.
Джон быстро заговорил:
– В твой лондонский дом. Я его перехватил. В письме она просит тебя... – Он запнулся, кашлянул и договорил хрипло: – ...О помощи. Пишет, что ей грозит опасность, что она хочет с тобой встретиться. Письмо, видимо, должно было подготовить тебя к ее визиту.
О помощи! Каролина нуждается в помощи.
– Когда отправлено письмо?
– Неделю назад.
– И ты приехал в «Розы», чтобы...
– Она так и не появилась в твоем лондонском доме. А «Розы» – идеальное место, чтобы с ней увидеться или спрятать ее... – Джон глотнул бренди и поставил бокал. – ...Если бы ты решил это сделать.
