Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
— Ну, вижу — по нраву! — довольно улыбался Якун. — Дай срок, оженим тебя… Хорошую девушку сыщем… но уж и ты, паря, не подведи… Завтра с тобой да со Сбыславом в господу поедем… Дела-то нехорошие в Новгороде Великом творятся — бояре князя прогнать замыслили… Власти, грят, у него слишком уж много! Нам, житьим людям, то ох как не на руку… Пусть бы и бояре и князь… друг друга бы жрали поедом!
Вот оно! Михаил опустил глаза — вот оно, как, оказывается! То-то об изгнании Александра из Новгорода в учебниках и монографиях говорилось как-то невнятно, вскользь, без всяких подробностей… Теперь вот в эту бучу самому лезть… Только — надо ли? Головенку оторвут — враз. А никуда не денешься — ряд-то подписан… хм… рядович!
Глава 6
Лето 1240 г. Господин Великий Новгород Закуп
Аже господин переобидить закоупа, а оувидить купу его или отарицю, то ему все воротити, а за обиду платити ему…
Суд Ярослава Владимировича. Правда Русская
Михаил совершенно правильно сообразил — зачем он так понадобился тысяцкому и «житьим людям». Взяли его под свою руку, естественно, как выразился Сбыслав — «не токмо добра ради». Своеземец из дальних земель, ни с кем не связанный, никого в городе не знающий, умелый воин, да еще и смел, и не дурак в общем-то… Как такого не использовать во всякого рода интригах? «Житьим людям» — особенно тем, кто, пожалуй, и побольше бояр землицы имеет — очень уж знать хочется, что там эти самые бояре замышляют? Тем более, сейчас — когда положение князя Александра, несмотря на победу на Неве, как-то сильно быстро стало уж больно неустойчивым. Недели не прошло, как во все колокола звонили, князя да дружину славили, и — на тебе, уже совсем другие слухи по всем концам новгородским пошли. Дескать, и неуживчив молодой князь, и властолюбив, и — страшно сказать! — на казну новгородскую да земли зарится! Такому бы сказать — путь чист, — да, чем скорее, тем лучше.
Миша, как историк все-таки, помнил прекрасно, что почти сразу после Невской битвы вышибут Александра из Новгорода, точно вышибут, вот сейчас прямо… Но вот — за что? Составители научных — и не очень научных — монографий отвечали на этот вопрос уклончиво, а то и вообще игнорировали. Ну, выгнали и выгнали защитничка единственного — бояре, они, псы такие… Таким вот образом историки-марксисты мыслили… ну и житьи новгородские люди заодно с ними.
Бояре-то, понятно, псы… Но вот что конкретно умыслили? Супротив князя копают, понятно, с ними еще и купцы — «заморские гости» — те, что с немецкими странами торговлишку ведут. Не хотят с немцами ссориться, а Александр-князь совсем другую политику ведет… оно им надо? Да и власть, власть… уж точно сказано — властолюбив! Да и как же иначе — ведь князь же! Хоть и молокосос двадцатилетний — а князь! Хотя и насчет молокососа… в эти-то времена лет с тринадцати-четырнадцати уже считалися вполне даже взрослыми, а следовательно, по-взрослому себя и вели… так что, по местным меркам, двадцатилетний князь — человек уже вполне зрелый и опытный, это в России-матушке — в той, будущей России — двадцатилетние оболтусы все подростками считаются, инфатилы долбаные мать их… Сталкивался Михаил с такими еще в фирме… Мамы-папы-дедушки на теплое местечко устроили, работать сии «мальчики» не хотят, не умеют и не любят, хотят только денег, как они выражаются — «бабла», которое тут же спускали на красивые игрушки — машинки — ночные клубы, девочек — в общем, на все детсадовские радости. Да черт, конечно, с ними, на что они там все тратили — работали б как следует… так ведь нет! Полная безответственность! А зачем что-то делать, в какие-то скучные непонятные вещи вникать, когда прямо в офисе можно повеселее время провести — кофе попить, покурить, поржать, в «одноклассниках» пошариться… А выгонят? Да и ладно — мамы-папы-бабушки в другую фирму пристроят. Вот такие были… работнички. Хорошо — кризис, многих вытурили… А, впрочем, ладно… с чего бы это Михаил молодых балбесов вспомнил? Ах да… о князе думал. Не юнец князь, хоть и двадцати лет еще, пожалуй, нету… По-местным меркам — человек, конечно, еще молодой, но вполне зрелый. И своего — по всему видать — не упустит. И не только своего… В Новгороде Великом князь — человек служебный, для войны, для суда верховного, ну а насчет верховной власти — шутишь! У Новгорода своя власть есть — посадник, тысяцкий, Совет господ — бояре именитые, «сто золотых поясов» — ну и вече, конечно, собрание городское. Понятно, бояре там первую дудку дули, а «житьи люди» и «гости» богатые им конкуренцию старались составить. У аристократов-бояр — власть, князь тоже власти хочет — вот пусть бы они и дрались, интриговали — именно так и рассуждали «житьи», так что князь был бы им сейчас нужен.
Напрасно надеются… Михаил усмехнулся. Хотя… сейчас уйдет, через год позовут — явится, репрессии начнет против тех, кто за «немцев». Хэ! А хорошо все наперед знать, однако… Только пока какая самому от этих знаний выгода? А никакой! Браслет, браслет искать надобно… мастерскую…
Михаила инструктировал лично хозяин, тысяцкий. Все подробно обсказал — как и куда идти, что говорить, и что делать… Договорились и о связи — это уже со Сбыславом. По ходу дела понял Миша — на долгое время его внедряют, Штирлица хотят сделать, мать их… Ну и черт с ними, Штирлиц так Штирлиц! Обжиться — пусть даже и так, в шпионстве, да свои дела делать. Обжиться — да… Главное, по-другому-то никак не выйдет, делать то, что прикажут, надобно — а как иначе выжить? Ну, допустим, послать всех, да сбежать — а потом что? Где жить, что кушать? В таксисты идти, ха? Что он, Миша, умеет-то такого, чтобы здесь пригодилось? Мечом махать? Ну, так это уже пригодилось — вона… К другому кому наняться — воином — так не факт, что лучше будет, может даже — и много хуже. Здесь хоть Сбыслав — вроде как друг… Да еще эта Марья… Ну и привязчивая же девчонка! Здесь ее, правда — в работу: полоть, поливать, стирать — а она и расцвела вдруг! Похорошела вся, по воскресеньям — в платье новом — из холстины, но чистое, красивое, с вышивкой — бусы на шее дешевые, но тоже ничего, сверкают зеленью изумрудной… как и глаза… А красивая девка! Сбыславов подарок… тьфу… Пришлось ведь дружка уговаривать, чтобы «холопку» оставить… Сын тысяцкого разрешил, конечно… правда, нахмурился, предупредил — «кто на рабе женится, сам робичич» — по закону так. Женится… Ага, как же…
Сбыслав ухмылялся:
— Если хочешь, пусть в твою избу раба изредка наведываться будет… тайно… Хоть и грех то… После невесту тебе сыщем, из наших… такую, чтоб не стыдно. От рабы своей тогда избавься… Ну, время еще есть.
Марья так и жила в людской, вместе с остальными девушками-челядинками, на Мишу при встрече поглядывала, кланялась, однако ж в избу его к ночи не просилась, а приказать самому Михаилу вдруг стало стыдно — экий рабовладелец выискался. Да и сколько девчонке лет… шестнадцать хоть есть ли? Говорила, что больше — врет, явно врет! Хотя здесь в тринадцать-четырнадцать замуж выходят, потом рожают каждый год — кто ж позволит бабе пустой простаивать? Детская смертность высокая, а помощники в доме всякому нужны, и чем больше — тем лучше. Патриархальная семья, аграрное общество — что уж тут говорить-то?
В общем, непонятные отношения были сейчас у Михаила с Марьей — он и сам вроде как теперь человек зависимый — рядович, — а она, уж так вышло — его имущество. Собственность. Велик соблазн, но… Он же, Михаил Сергеевич Ратников — человек, а не похотливый козел! Ну, было раз… не сказать, чтоб по принуждению, а сейчас… совсем другая ситуация сейчас, и зазвать Марью на ночь в избу, как ни крути — подло. Да и не до того стало…
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
