— Габриэлла замужем, — спокойно ответил он. — У меня принцип — не трогать чужих жен.
Ее губы усмехнулись, что, к сожалению, заставило Алекса снова обратить внимание на ее соблазнительный рот.
— Осторожней, лорд Александр, потому что теперь я знаю — вы всегда держите слово и соблюдаете принципы, если дело касается любовной связи. Вопреки своей репутации вы начинаете рассуждать как респектабельный джентльмен.
— Пожалуйста, зовите меня Алекс, — предложил он, протягивая руку, чтобы коснуться ее щеки, и пристально глядя ей в глаза. — И ни на минуту не обольщайте себя мыслью, что я джентльмен. Кстати, я хочу прямо сейчас возразить, что поцелуй — это не на всю жизнь, всего лишь минутное удовольствие для мужчины и женщины, которых влечет друг к другу. Это наблюдение служит исключительно моей цели.
— Отчего вы решили, что меня к вам влечет?
По крайней мере он сумел ее отвлечь от другого вопроса — отчего он ее преследует? А на ее вопрос ответить было совсем не трудно. Он улыбнулся:
— Как правило, я не претендую на то, что обладаю исключительным знанием какого-либо предмета. Однако есть область, где я могу считать себя в некотором роде знатоком.
— Женщины, — закончила она за него. Ее глаза сияли в полумраке.
— Как гласят слухи, я прилежно изучаю то, чего они так страстно желают.
Говоря по правде, его, конечно, нельзя было назвать неискушенным новичком. Но не был он и тем дьяволом-искусителем, каким живописала его молва. Однако если уж он обзаводился любовницей, то всегда заботился, чтобы не только он, но и она получала свою долю удовольствия.
И ему хватило опытности, чтобы понять — леди Эмилия не осталась равнодушной к его чарам.
Она судорожно рассмеялась, едва слышно, однако совсем по-другому, нежели во время приступа.
— Не сомневаюсь, что вы знаток, но…
Он заставил ее замолчать, наклонив к ней голову так, что ее дыхание запорхало на его губах. Рука легла ей на талию, заставляя приблизиться.
— Помните, это всего лишь поцелуй, — прошептал он. — Вы позволите?
За всю жизнь ему ни разу не пришлось просить разрешения, чтобы поцеловать женщину. Льнущее женское тело само по себе было сигналом полной капитуляции. Ему придется поразмыслить над этим позже. А сейчас Эмилия была в его руках и, кажется, была готова…
Ее ресницы опустились, головка слегка запрокинулась.
Решительно, она была готова. Отлично.
Алекс коснулся губами ее губ, осторожно, помня о ее недуге. Не время для жарких, всепоглощающих ласк, хотя его твердый, как камень, ствол имел на сей счет свое особое мнение. Алекс медленно, ласково целовал Эмилию, касаясь ее губ языком, сам очарованный изысканной чувственностью момента, особенно когда ее тонкая рука обвила его шею и она теснее прижалась к нему сама.
Эмилия казалась ему божественной — теплая, сладкая. Воображение рисовало четкую картину; прохладные, шуршащие простыни, и они оба, нагие, его грудь прижимается к ее обнаженным грудям, рука запуталась в ее шелковистых волосах…
Возбужденная плоть болезненно восстала, вздымая ткань бриджей, и ему пришлось отстраниться, чтобы скрыть от Эмилии свое состояние. Она не поймет, прижимаясь к нему всем телом в инстинктивном желании, чтобы бедра соприкасались с бедрами. Несомненно, такой контакт не позволил бы ей долго оставаться в неведении относительно его нарастающего желания.
Это был не просто поцелуй.
Впервые пробудить в женщине сексуальное желание — оказалось поразительно соблазнительным опытом, кого он раньше не знал. Или дело было в том, что он будил желание в этой особенной женщине? Но подобное объяснение его ум не принимал, а рука тем временем сбросила фрак с ее плеч, чтобы прижать покрепче. Его ладонь скользнула вдоль покатой спины и легла на талию сзади, ища большего телесного контакта…
— Эмилия!
Алекс был достаточно опытным человеком, чтобы познать грядущую бурю уже по тому, каким тоном было произнесено ее имя, поэтому он поспешно отстранился и поднял голову. Он слышал, как вскрикнула Эмилия, испуганно ли, разочарованно — он не разобрал. По-прежнему лило как из ведра, но у нижней ступеньки стояла ее тетка, на лице которой было написано недоверчивое изумление. Нелепый тюрбан совсем промок.
Сколько времени в Испании он провел, выслеживая французов, а тут пожалуйста — дважды за день его застигли в абсолютно недопустимом положении! Причем оба раза женщины, подумал Алекс с циничным удивлением. Хорошо, что удача не изменила ему подобным образом на войне, иначе быть бы ему мертвецом давным-давно.
— Мадам, вам, вероятно, следует присоединиться к нам: дождь идет!
Он отпустил племянницу леди Софии Маккей и изобразил легкий официальный поклон.
— Мы нашли здесь убежище, когда хлынул дождь.
Изрядно вымокшая леди Маккей вихрем взлетела вверх по ступенькам и холодно заявила:
— Похоже, убежище послужило вам и в других целях.
— Тут есть и моя вина. — Эмилия была достойна восхищения в своем умении собраться. Прекрасное лицо чуть раскраснелось, но она полностью владела собой. — Я вышла чуть раньше… Ну, вы понимаете почему, и Алекс мне помог.
— Алекс? — Если тетя Софи была сначала просто обескуражена, то сейчас она просто пришла в ужас. — Я нахожу подобную фамильярность очень странной, ведь несколько часов назад ты спрашивала меня, кто он такой. Не говоря уж о том, Эмилия, чему свидетелем я только что была. Что здесь происходит?
Если он не возьмет ситуацию под свой контроль, дело может обернуться катастрофой. Алекс невозмутимо сообщил:
— Мы с леди Эмилией встречались раньше, но ни разу не были представлены друг другу. Понимаю — то, что вы видели, может быть истолковано в определенном смысле, однако…
— Прошу прощения, милорд, но то, что я видела, может иметь одно-единственное толкование. Эмилия, выйди, пожалуйста, через заднюю калитку. Карета ждет. За время твоего слишком долгого отсутствия я предположила, что у тебя могут быть затруднения, и вызвала карету. А потом встревожилась окончательно и пошла тебя искать. Мы уезжаем сейчас же, но сначала мне нужно сказать пару слов лорду Александру.
Было очень трудно разыгрывать величественную разгневанную родственницу-опекуншу, когда сноса капает дождевая вода, однако София добилась нужного эффекта. С каждой минутой отсутствия Эмилии она тревожилась все сильнее и сильнее. Что-то случилась, решила она, и ее инстинкт сработал, как никогда.
— Не думаю, что…
Эмилия пыталась возразить, умудряясь при этом выглядеть просто восхитительно, даже теперь, когда сияющие белокурые локоны растрепались, а на юбках темнели пятна влаги. К тому же у нее был вид женщины, которая только что целовалась: полураскрытые губы, чуть опущенные ресницы.
— Это ясно, что ты не думаешь, — отрезала София, искусно принимая тон строгого судьи, хотя никогда раньше не бранила Эмилию. — Иди же, дитя мое. Мы обсудим случившееся по дороге домой.
