— Береженого бог бережет! А не береженого — могильный камень покой стережет! — буркнул Серж в ответ на удивленный взгляд Денщика. — А ну как тут обитают те лихие людишки, что сожгли твое жилище?
Великан покачал лохматой головой.
— Нет, у тех вандалов был другой запах. Они с собой принесли запахи бензина, водки и табака. А здесь пахнет свеже испеченным хлебом и молоком.
Серега недоверчиво хмыкнул, искренне сомневаясь в животном чутье снежного человека. Поэтому все равно поступил по-своему: повел отряд скрытно, соблюдая правила конспирации. Впереди пошел Гийом (в самом деле, не Степанидой же рисковать!). За французским хлопцем бесшумно следовал косматый йети, который напугает любого своим видом. Только по этой причине он не возглавлял колонну. Немного погодя, взяв чуть правее и держа дворик и постройки под прицелом, пополз на четвереньках сам Сергей. Жене он велел выжидать за кустами, но она не послушалась и тихо последовала за мужем.
Едва Маню перемахнул через покосившуюся изгородь, неловко зацепившись ружейным ремнем за выпирающий из него осиновый кол, как вдруг на крылечке показался человек — это была сгорбленная старушка. Даже не старушка, а дряхлая старушенция, по внешнему виду ей было лет этак под сто. Бабка увидела, как Гийом рухнул на землю, развалив остатки изгороди. И тут же издала сердитый вопль. Несмотря на преклонные годы, эта бабуся энергично помахала увесистым топориком, всем видом показывая, что ее просто так, без боя, не возьмешь! Хотя ее никто "брать" и не собирался: ни с боем, не без боя.
"Зря она так печется о девичьей чести", — ехидно подумал Строганов, покидая место засады. Он хотел успокоить хозяйку дома, но его опередил Славан. Йети вышел из-за деревьев, чтобы поддержать француза и произвел на хозяйку дома неизгладимое впечатление. Бабка, шокированная устрашающим обликом Снежка, громко ойкнув, грохнулась с высоты крыльца без чувств. Топорик выпал из рук. Хорошо, что старушка рухнула на пуховые подушки, с утра выставленные сушиться на солнышке. Молодец бабуся, вовремя вынесла постель проветриться! Получилось как в старой поговорке: "Знать бы, где упадешь — соломки бы подстелил!" Вот старая карга ее и подстелила!
"Видимо, хозяйка приняла безобидного йети за лешего или оборотня, — догадался Серега. — Не дай бог, "кони" двинет по нашей вине! До конца жизни не будет покоя от угрызений совести…"
Строганов еще не добежал и до середины дворика, а йети уже умело делал бабке искусственное дыхание: рот в рот.
Бабка внезапно пришла в себя, увидала вблизи рожу неведомого чудища и истошно завопила:
— Свят, свят! Спаси и сохрани! Сгинь, нечистая! Боже правый, помоги! О-о-ой, Пресвятая Богородица, за что мне такая напасть?
Даже у бывалого полковника эти спасательные реанимационные действия вызвали тошноту. Он представил себя на месте пожилой женщины, а потом поставил себя на место дышащего в ее беззубый рот Снежка. И то и другое ощущение было отнюдь не из приятных.
Славан отпрянул от ожившей бабуси и, отойдя подальше, издали миролюбиво произнес:
— А вот это вы зря, бабушка! Никакое я вовсе не чудище…
— Обезьяна! Говорящая обезьяна! — издала новый дикий вопль старая отшельница, нащупала "немощной" рукой на крылечке суковатое полено (хорошо, что не топорик) и со всего маху хватила Снежка по волосатому хребту, а затем по левой ступне. Денщик взвыл от боли и запрыгал как ошпаренный на одной ноге.
— У-у-у! Бабка! За что? Я же тебя не трогал!
— Басурманин! Эфиоп! Хиппи проклятый! Я вам сейчас покажу Кузькину мать! — огрызнулась старушка, не по годам шустро ретировавшись к двери. — Поди прочь от моей усадьбы!
Гийом, подоспевший к местурасправы над товарищем, растерялся и не знал, что теперь делать: то ли бабку бить, то ли придержать "снеговика", то ли спасаться бегством. На мгновение он забыл все русские слова. Француз только и смог выдавить из себя: "…твою мать". И тут все то же сучковатое полено полетело ему прямо в лоб.
— Не фулюгань! Ты чего матушку не по-доброму поминаешь, чужеземец? Отвечай!? — в ярости орала старушка. — Пришел с говорящим бабуином ко мне без спросу, понимаешь, и туда же, матерно ругается! Я тебе покажу, где раки зимуют…
Сергея душили приступы дикого смеха, но он, изо всех сил сдерживаясь, поспешил на помощь друзьям, чтобы уладить разгорающийся конфликт.
— Тайм-аут! Стоп! Всем — брэк! Бабуля, здравствуйте! Мы свои люди, русские!
Высунув крючковатый нос из дверного проема, старушка прошамкала:
— Хе-хе! Видали мы таких русских, шпиены проклятые! Какие вы люди? И вот этот волосатый тоже людь?! Отойди — стреляю!
Строганову было искренне стыдно за отсутствие толерантности у пожилой соотечественницы. Хотя не далее как несколько дней тому назад он и сам едва не умер от страха при виде явившегося в гости Снежка.
— А это, бабушка, наш российский снежный человек, свой парень! Он даже гражданин России! Национальное достояние, можно сказать! И у него, между прочим, и паспорт есть, и свидетельство о рождении, и трудовая книжка — все чин по чину! Любые необходимые документы имеются!
А Денщик, по-прежнему потирая ушибы, простонал:
— Протестую! Безобразие! Вы меня, сударыня, едва не покалечили этим бревном! А я хотел вас спасти от инфаркта…путем прямого массажа сердца, так-то вот.
Бабка недоверчиво хмыкнула, указала корявым пальцем на Гийома и не без ехидства спросила:
— И этот чернявый, скажешь, тоже русский? Или еще один нашенский "снежный мужичок"?
— Нет, он Гиви Манюлия. Но, честно говоря, это француз. Однако у него имеется русский паспорт. Он, правда, родился двести лет тому назад…
Старушка вздохнула и повертела указательным пальцем у виска, выражая жестом отношение ко всему услышанному.
В это время, пока мужчины вели переговоры, Стеша вышла из укрытия подошла к крылечку и попалась на глаза хозяйке дома. Увидев ее, старуха снова накинулась на незваных гостей:
— Сами чучелами ходите, не моетесь, не бреетесь, так еще и над девкою молодою изгаляетесь! Рази так можно? Измываетесь над дитем! А ну, поглянь, до чего довели бедную, она ажа почернела, словно головешка! Ироды окаянные! Бродяги шалопутные!
Старушка погрозила сухим кулачком всем мужчинам по очереди, шустро вышла из своей "крепости" и, ковыляя, поспешила навстречу девушке.
— Милая, до чего же ты стала черна во время скитаний! Как же тебя теперь отмыть, горемыка ты моя? Придется баньку истопить! Чего ж ты по лесам с тремя мужиками шляешься? А!? Рази это достойное занятие для порядочной девушки?
Стеша испугалась шумным нападкам хозяйки и спряталась за спиной Строганова, пытаясь спастись от неуемного сочувствия старухи. Однако охи и вздохипо поводу судьбы горемычной девушки только усилились.
— Оглоеды! Туристы проклятые! Шатуны, бездельники, пьяницы! Спасу от вас совсем не стало! Фулиганье! Пожгли все охотничьи зимовья в округе! Зачем приехали, шалопаи?
