значит? — Девушка сделала вид, что нешуточно разозлилась. — Вот придешь к нам с мамой, как похолодает, мази для ноющих суставов просить, а я тоже скажу, что никакого деда Маркея и знать не знаю!
— Это ты што ль, Акулинка? — рассмеялся старикан, выползая из ближайших кустов со своей неразлучной берданкой. — Ну,звиняй, не признал в темноте, — закинув ствол на спину, радушно произнес он, — старый совсем стал…
Был старик, как и мы с Акулиной, облачен в промокшую брезентовую плащ-палатку, но нисколько по этому поводу не расстраивался. Вот могучий старикан! Мне бы в его возрасте так бы держаться.
— Ага, кто бы говорил, деда Маркей! — озвучила мои мысли девушка. — Ты еще многих молодых переплюнешь!
— А вы чегось по ночному лесу шастаете? — поинтересовался дед Маркей, сунув мне в руку свою крепкую ладонь. — Или случилось чаво, товарищ Чума? Ох… ты ж… бисова сила…- Старик даже на мгновение дар речи потерял, разглядев мою «новую» физиономию. — Это шо же с тобою, паря, приключилось?
— Новое оружие, дед, — не стал я вдаваться в подробности. — Одно неосторожное движение…
— Ох, ты ж, матерь божья! — не мог успокоиться старик. — Ты ж лет на двадцать постарел! Еще немного, и как я станешь…
— Ладно, дед, это я как-нибудь переживу, а вот помощь ваша срочно нужна! До лагеря проведешь?
Я, кстати, так и не понял, где он расположен? Ведь где-то рядом же должен быть. А я его своим «нюхом» ведьмака совсем не чувствовал, словно его и в помине не было. Странная ситуация, ну не может просто так кануть в лесу такая прорва народа. Я даже прошелся колдовским взглядом по темным окрестностям.
Но, кроме пары партизан, продолжающих тихо сидеть в засаде, и ауры которых я заметил, больше ничего достойного внимания не увидел. Словно марево какое-то вокруг висело, застилая мой магический взор.
— Ну, пошли, што ль! — произнес старик. — Петька! — крикнул он в темноту. — За старшо̀го побудешь!
— Хорошо, дед! — донеслось из темноты.
Старик повел нас с Акулинкой какой-то извилистой дорожкой, все время идущей «в гору». Долго идти не пришлось, и вскоре мы выбрались на высокий край большого распадка, в котором и нашел убежище отряд партизан. И с моего ведьмовского взора словно пелена упала — всё пространство вокруг засветилось от большого количества человеческих аур. Передо мной расстилался целый лесной городок! К собственному изумлению, я, кроме привычным мне по фильмам землянок, насчитал даже несколько добротных рубленных домов.
Причём, некоторые явно были «не первой» свежести, как бы не одну сотню лет здесь простояли. Хватало и новых срубов, они белели в темноте свежеструганным деревом. Партизаны готовились к приближающейся зиме, учитывая вновь прибывшее пополнение из Тарасовки.
— Нормально вы тут устроились, дед! — произнес я, не скрывая изумления. — Да тут целая деревня расположилась. Откуда такое чудо в лесу?
— Так это, здесь почитай пару сотен лет назад целая артель зверобоев-промысловиков обосновалась. Сначала в одном зимовье ютились, а потом и вовсе отстроились с размахом — места-то у нас на зверьё богатые! — с гордостью произнес старик, как будто в количестве зверья в лесу была и его заслуга.
— Правда-правда, я тоже эту историю слышала, — подтвердила Акулинка его слова.
— И куда же эти промысловики подевались, раз тут такая охота? — поинтересовался я.
— Я тогда еще совсем мальцом был, когда всё произошло, — ответил старикан. — Пропали они…
— Как пропали? — не понял я.
— Вот так — всей артелью в одну ночь и сгинули, — ответил старик, — словно и не было их никогда! Ни следов никаких, ни тел… Искать, конечно, пытались, но без толку. Тарасовские, конечно, на ведьм из Гнилого угла, как всегда грешили, — старик бросил хитрый взгляд на девушку, — но доказать ничего не могли.
— А сам чего думаешь, дед? — поинтересовался я мнением старика.
— А чего тут думать, — охотно откликнулся старик, — кажный знает, что место тут особое — заповедное! Это потом его попы-то проклятым обозвали. Волхвы здесь обитали когда-то, — пояснил он. — Капище языческое стояло. Даже сейчас еще можно остатки гниющих идолов местами разглядеть. Волшебное место было! Заповедное! Не каждый смертный его найти мог… — продолжать трещать старик, пока мы шли к лагерю.
И я понял, что ведь так оно было, как дед Маркей рассказывает. И эта пелена перед моими «глазами» — не иначе, как остатки еще той, волховской волшбы, преграждающей дорогу всяким любопытствующим субъектам. Будет время, надо бы этот вопрос всесторонне изучить, может и пригодиться что, в моей новой «профессии».
Пройдя практически через весь лагерь, мы остановились перед самым старым и большим домом, потемневшим от времени.
— Ну, вот, пришли, — заявило старик, указав на массивную дверь избы. — Туточки товарищ Суровый и обитает.
— Спасибо, дед! — Я пожал руку старику. — Увидимся ещё!
— А то! — прищурился дед. — И увидимся, и повоюем! Только ты эта, паря, береги себя! А то через месяц совсем дряхлым стариком станешь! А ведь еще не пожил как следоват…
На том и расстались. Пока я прощался с дедом Маркеем, Акулинка уже скрылась в «командирской избе». Я поднялся на небольшое крылечко, дернул за ручку, распахивая дверь и… нос к носу столкнулся с самим собой… с тем собой — Виктором Чумаковым, каким я был лет двадцать назад…
Я даже головой мотнул, чтобы прогнать посетивший меня глюк. Но глюк прогоняться не хотел. Напротив, он взял меня на мушку немецкого «Вальтера П-38»[2] и показательно взвёл курок.
— Товарищ Чума? — бесстрастно произнёс он таким знакомым голосом. — Руки подними — ты арестован!
[1] Марксистско-ленинская философия исходит из того, что мир материален: всё существующее — различные формы движущейся материи, высшей из которых является общество. Мир един и развивается по объективным, не зависящим от сознания людей законам, которые познаются людьми в ходе развития обществ, практики и науки.
[2] Walther P38 (Вальтер П38) — немецкий самозарядный пистолет калибра 9×19мм. Разработан фирмой «Карл Вальтер Ваффенфабрик» в г. Целла-Мелис в Тюрингии. С 1938 года состоял на вооружении в Германии, а затем и в вооруженных силах и полицейских службах других стран, в том числе после Второй мировой войны.
Глава 6
И
