class="p1">Том не мог не отметить, что с тех пор, как он в последний раз видел ее – на свадьбе Пандоры, – с ней произошли разительные перемены. Тогда он счел леди Клэр очень красивой, но в ее хладнокровном самообладании сквозила меланхолия и какая-то надломленность. Теперь же она была расслаблена и словно светилась изнутри.
Уэстон протянул руку, и они с Томом обменялись сердечными рукопожатиями.
– Мы рады, что ты приехал, – просто сказал друг.
– Я принял решение буквально в последний момент, – ответил Том. – Если меня приглашают на мероприятия, пропадает всякое желание их посещать: веселье уже не то.
Уэстон усмехнулся:
– Извини, но мне пришлось включить тебя в список гостей, ведь я у тебя в долгу за услугу, которую ты оказал нам прошлым летом.
– Ты имеешь в виду ремонт котла?
– Нет, дело не в этом, – недоумение на лице Тома заставило Уэстона пояснить: – За то, что ты помог тайно вывезти моего друга из Лондона.
– А, вот ты о чем! Пустяки.
– Ты сильно рисковал, помогая нам спасти Рэнсома, – возразил Уэст. – Если бы власти обнаружили, что ты как-то в этом замешан, тебе пришлось бы за это поплатиться.
Том лениво улыбнулся:
– Риск был невелик, Рейвенел.
– Ты мог потерять государственные контракты и, возможно, попасть в тюрьму.
– Не тот случай. В моем распоряжении достаточно прикормленных политиков, – самодовольно заметил Том. – Я подмазал большему числу членов палаты лордов и палаты общин, чем у тебя волос на голове. Так называемые парламентские расходы являются частью бюджета каждого железнодорожного строителя. Взяточничество – единственный способ протолкнуть частный законопроект через коллегиальный орган и получить необходимые разрешения.
– Но ты все равно рисковал, – настаивал Уэстон, – и я в большем долгу перед тобой, чем ты можешь себе представить. Я не мог рассказать тебе раньше, но Этан Рэнсом тесно связан с семьей Рейвенел.
Том пристально посмотрел на друга:
– И каким же образом?
– Как оказалось, он внебрачный сын старого графа, то есть сводный брат Кассандры и Пандоры. Если бы он был законнорожденным, то титул и поместье по праву принадлежали бы ему, а не моему брату.
– Интересно, – пробормотал Том. – И вы не видите в нем угрозы?
Лицо Уэстона приняло саркастическое выражение:
– Нет, дружище, Рэнсому нет никакого дела до поместья. По правде говоря, он так сильно скрывает свою связь с Рейвенелами, что мне пришлось уговаривать и даже запугивать его, чтобы он согласился посетить семейное мероприятие. Он здесь только потому, что его жена изъявила желание приехать, – Уэстон сделал паузу. – Ты, без сомнения, помнишь доктора Гибсон.
– Доктора Гаррет Гибсон? – уточнил Том. – Она вышла за него замуж?
Уэстон усмехнулся:
– А кто, по-твоему, ухаживал за Рэнсомом, пока он выздоравливал в поместье?
Заметив смущение Тома, Феба мягко спросила:
– Вы испытывали симпатию к доктору Гибсон, мистер Северин?
– Нет, но… – Том умолк на полуслове.
Гаррет Гибсон была необыкновенной женщиной – первой женщиной-врачом в Англии с дипломом Сорбонны. Несмотря на молодость, она уже успела заработать себе репутацию высококвалифицированного хирурга, после того как ее наставник, сэр Джозеф Листер, обучил ее своим методам антисептики. Поскольку Гибсон дружила с Уинтерборнами и открыла медицинскую клинику при магазине Уинтерборна на Корк-стрит для служащих универмага, Том виделся с ней несколько раз и относился к ней очень тепло и с большой симпатией.
– Доктор Гибсон – на удивление практичная женщина, – сказал Северин. – Рэнсому повезло, что его жена не витает в облаках и ей нет дела до романтического вздора.
Уэстон улыбнулся и покачал головой:
– Мне очень жаль разрушать твои иллюзии, Северин, но доктор Гибсон без ума от мужа и обожает его романтический вздор.
Он собирался еще что-то добавить, но не успел: к Фебе подскочил малыш и чуть не сбил ее с ног. Уэстон машинально поддержал их обоих.
– Мама! – выкрикнул ребенок, задыхаясь от волнения, и Феба с беспокойством воскликнула:
– Джастин, что случилось?
– Галоша притащила дохлую мышь и положила на пол прямо у моих ног!
– О боже! – Феба нежно пригладила его темные вихры. – Поверь, кошка не хотела тебе навредить, а, напротив, решила, что мышь – это прекрасный подарок для хорошего человечка.
– Няня отказалась ее трогать, горничная закричала, а я поссорился с Иво.
Хотя младший брат Фебы, Иво, формально приходился Джастину дядей, их небольшая разница в возрасте позволяла мальчикам часто вместе играть и затевать ссоры.
– Из-за мыши? – с сочувствием спросила Феба.
– Нет, еще до мыши. Иво сказал, что вы уедете на медовый месяц, а мне с вами нельзя, потому что он для взрослых, – мальчик запрокинул голову, глядя на мать, его нижняя губа задрожала. – Ты ведь не уедешь без меня, правда, мама?
– Дорогой, мы еще не планировали никаких путешествий. У нас очень много дел, и нам всем нужно время, чтобы освоиться в поместье. Может быть, весной…
– Отец не захочет меня оставлять. Я уверен!
В напряженной тишине Том бросил быстрый взгляд на озадаченное и растерянное лицо Уэстона.
Феба медленно присела, и ее лицо оказалось на одном уровне с личиком сына.
– Ты имеешь в виду дядю Уэста? – мягко спросила она. – Это его ты теперь так называешь?
Джастин кивнул:
– Я не хочу, чтобы он был моим дядей: у меня их и так много. А если у меня не будет отца, я так и не научусь завязывать шнурки на ботинках!
Феба улыбнулась:
– Почему бы тебе тогда не называть его папой?
– Тогда ты не поймешь, о ком я говорю, – резонно заметил Джастин, – о том, который на небесах, или о том, который здесь.
Феба весело улыбнулась:
– Ты прав, мой умный мальчик.
Джастин неуверенно взглянул на высокого мужчину рядом:
– Я ведь могу называть тебя отцом, правда? Тебе понравится?
Уэстон изменился в лице, румянец стал ярче, черты исказились от нахлынувших эмоций. Он подхватил Джастина на руки, обхватив большой ладонью голову мальчика, и поцеловал его в щечку.
– Мне очень нравится, – судорожно вздохнув, произнес Уэстон. – Очень!
Ребенок обнял его за шею.
Том, ненавидевший подобные сентиментальные сцены, почувствовал себя крайне неуютно и огляделся в надежде найти возможность незаметно ускользнуть, решив, что найдет свою комнату позже.
– Можно, мы поедем в Африку на медовый месяц, отец? – послышался голосок Джастина.
– Да, – приглушенно ответил Уэстон.
– А можно мне завести крокодила, отец?
– Да, конечно…
Словно из ниоткуда Феба достала носовой платок и, незаметно вложив в руку Уэстона, прошептала:
– Я позабочусь о мистере Северине, если ты решишь проблему с дохлой мышью.
Всхрапнув, Уэстон кивнул и так сжал мальчика в объятиях, что тот протестующе пискнул.
Феба повернулась к Тому с ослепительной улыбкой:
– Пройдемте со мной.
Вздохнув с облегчением, Северин последовал за леди Клэр.
– Прошу прощения за сына, что он вмешался в разговор, – сказала Феба, когда они пересекли холл. – Для детей не существует такого понятия, как неподходящий момент.
– Не стоит извиняться, – улыбнулся Том. – Я знал, что на свадьбе всегда кто-нибудь расчувствуется и всплакнет, но вот уж не думал, что это будет жених.
Феба улыбнулась:
– Моему бедному жениху не позавидуешь: без всякой подготовки стать отцом сразу двух сорванцов. Однако он превосходно справляется. Мои мальчики его обожают.
– Я и не подозревал о существовании в нем необходимых для этого качеств, – признался Том и задумался. – Никогда бы не подумал, что он станет мужем и отцом! Он всегда говорил, что
