собрались пытать? Или хотят вызнать правду? Шнурок, ведущий к ушам лекаря искренне пугал девушку.
— Сердце как у мышонка стучит. Наполнение слабое, а пульс очень частый. Скажите, муж и раньше вас бил? — мужчина освободил свои уши от шнура и наконец отнял от нее стальной кружочек.
— Нет, — сказала чистую правду Грета и прикусила язык. Вот дура! Врать так уж всерьез. Заняла чужое тело, изволь отвечать о его прошлом!
— Рана на груди несерьезная. Простая царапина, сейчас я ее вам обработаю,
— Грета отвела волосы в сторону от лица. К ним что-то прилипло и засохло. Неприятно.
— Так, а это то у вас, что такое! — руки мужчины прошлись по ее голове, коснулись болезненной ссадины, — Тоже муж сделал?
— Тоже муж. Он ударил меня, и я упала, — девушка вздрогнула и стыдливо запахнула на себе остатки рубашки. Этот жест всегда безотказно действовал на мужчин, вызывая сожаление и любопытство.
— Лжет! — из-за двери донесся голос Ильи, — Я ее не бил! Это она меня треснула сковородой по голове.
— Разберемся, — ответил на его голос стражник.
— Ну, что, поедем в больницу и будем лечиться? Травма серьезная. Поверхностно я вам ее обработал, но обследование необходимо.
— Нет, — Грета покачала головой.
Одной ссадиной больше, одной меньше — это ничего не меняет. Видимо муж Веру просто убил в пылу ссоры. А Моргана нафеячила, залечила основное, но со ссадиной возиться не стала, пожалела волшебной пыльцы на такую мелочь — ранка сама заживет. Главное, что все остальное поправила. Если уж не мутит, в глазах не прыгают заезды, а в ушах не стоит гул, значит, лекарь ей больше точно не нужен.
Лекарей девушка оправданно опасалась. Там, где была бессильна магия, они применяли пиявок, пускали кровь, наносили вонючие мази из плесневелых корней, перетягивали тугими корсетами торсы — и это лекарки! Женщины, чьи руки более расположены к заботе. В этом мире лекари — мужчины, как могла судить Грета. Нет уж, спасибо, и без их заботливых рук обойдемся. Тем более знакомить свой затылок с местными пиявками в планы девушки не входило. Заползет такая в ухо и высосет разум. Бррр!
— Тошнило? Рвота была?
— Муж хотел убить меня, — притворно всхлипнула она громче, чтобы это услышали в соседней комнате, — Он так кричал.
— На вашей голове рана, нужно пройти освидетельствование. Тогда сможете подать на супруга в суд и развестись.
— Развестись? — Грета поперхнулась от удивления и улыбнулась.
Вот так просто можно избавиться от мужа? В ее мире простолюдинов не разводили. Расторгнуть брак могли только аристократы, колдуны, ведьмы и то по взаимному соглашению, не раньше, чем через год после свадьбы, если консумация брака так и не случилась. Если же хоть однажды супруги исполнили брачный долг, о разводе можно и не мечтать. Останется только подбирать надёжные яды.
— Зря вы удивляетесь. Не нужно бояться развестись, даже если муж вас содержит. Жизнь гораздо дороже. Еще пара таких случаев, и он вас убьет или искалечит. Найдёте себе нормального спутника жизни. Они существуют, я уверен.
— А второй раз замуж выйти можно?
— И третий, и четвертый. Ну, так что, ложимся в больничку, проходим освидетельствование и подаете в суд? — Нет, — девушка чуть замешкалась.
Идея развестись ей пришлась по вкусу. Ради такого стоило дойти до больницы и разыскать судью, но отдавать себя на растерзание пиявкам Грета не собиралась. Тем более, что она хотела до развода узнать кому достанется этот уютный дом. Вдруг Илье? Тогда ее попросту выбросят на улицу. Нужно сначала все как следует разузнать и только потом решаться.
— В больницу я не хочу.
— Абсолютно напрасно. Пишем отказ от госпитализации?
— Да.
— Диктуйте вашу фамилию.
— Мое что?
— Фамилию.
— Я ее не знаю. Не помню, — Грета испугалась всерьёз.
— Дату рождения?
— Не помню…
— Род занятий? Чем вы занимались?
— Я была хорошей женой, чисто вела хозяйство. Боги пока не послали нам с мужем детей.
Доктор округлил глаза и явно напрягся. Грета поняла, что вот-вот он поймет, если еще не понял, что в теле девушки совсем не Вера! Только бы он не решил, что внутри — демоница и не стал изгонять пытками
— Где ваш паспорт и полис?
— У мужа.
— Он отнял их у вас силой? — глаза врача опасно сверкнули. Точно решил, что в теле девушки бес, а не она, Грета.
— Вы не подумайте плохо. Я каждый день молюсь.
— Ясно, — лекарь поднялся и вышел.
В соседней комнате началась возня. Илья без запинки назвал дату рождения супруги, ее фамилию, имя отца.
— Замыслова Вера Антоновна. Полных двадцать девять лет. Родилась восьмого июня. Работает поваром.
Грета изумилась. Выходит, супруг настолько беден, что не может ее сам содержать? Несчастной Вере приходилось работать, будучи замужем? Кошмар! Если не мужа, то его отношение к ней, к его жене, срочно нужно менять. С таким крепким телом, как у него, Илья легко может работать вальщиком леса или кузнецом. Да кем угодно, лишь бы платили хорошо. Мужчина, который завел жену, берет на себя обязательства содержать ее, детей, своих и ее родителей. Такова правда жизни, иначе и брак заключать не стоит. Женщина не сможет работать, когда у нее куча малышей, а очередной в животе.
— Как часто вы избивали супругу? Она имени своего не может вспомнить! — сурово спросил лекарь.
— Не бил я ее! Притворяется. Лучше на мою голову посмотрите.
— Что там у него с башкой? Нам его в отдел забирать или в больницу везти? — полюбопытствовал симпатичный страж.
Грета без сомнения узнала его голос. Может, он согласится взять ее в жены? Нужно поинтересоваться, сможет ли содержать и какой у него дом? Или он живет в казарме? Грете не терпелось выйти замуж удачно, чтобы у нее появился добрый, надёжный супруг, дети, уютный, небольшой дом. Лишь бы забыть, забыть навсегда красавца молодого князя. И не умирать от тоски, от воспоминаний о нем, о его голосе, смущенном взгляде из-под ресниц.
Похоже, она действительно полюбила Малькольма. То, что ошибочно было принято девушкой за страсть, острое желание обладать, оказалось любовью. Взаимной любовью, что еще горше. Другого мужчину она никогда уже не полюбит так сильно, казалось Грете. Никогда не испытает она той непознанной в полной мере страсти, не ощутит прикосновения любимого мужчины к ладони. И вкуса тех персиков, что она принимала из его жарких ладоней себе и фамильяру, ей никогда не удастся забыть. Каждый спелый плод источал сладкий запах, он смешивался с запахом любимого и был так желанен.
Только лучше не вспоминать ни о своем милом доме в горах, ни о Малькольме,
