еще две порции и только тогда было видно, что наелся.
Когда доел и Тчиир они ушли вместе играть. Тигренок хоть и был младше То́вора на пару лет, но решил взять шефство над ним. Они, не дожидаясь, когда переварится пища, принялись фехтовать ветками. Тчиир, которого обучал отец, что-то объяснял своему новому другу, показывал, как нужно защищаться от ударов и как их наносить. Товор слушал, кивал и повторял.
— Киира, ты понимаешь, что у тебя появился еще один подопечный? — спросил я.
Тчаал неодобрительно покашлял, но его мнение меня сейчас интересует в последнюю очередь.
— Понимаю, — кивнула она.
— Я ведь тоже согласилась принять его, так что часть обязанностей по его воспитанию лягут и на мои плечи, — вмешалась Аслог.
— Хорошо.
— Но и вы, мой господин, тоже в ответе за него?
— Пока он со мной, я сделаю все, чтобы защитить его, ровно, как и вас всех, — согласился я.
— Я не об этом, мой господин, — Аслог провела пальцами по моему лицу. — Вы дали ему надежду, как и всем нам, надежду на светлое будущее, на достойную жизнь, поэтому не стоит перекладывать все на хрупкие плечи девушек вашего отряда. Именно ваша доброта спровоцировала его на этот отчаянный шаг, так что и вам придется принимать в воспитании Товора.
И она в чем-то права. Пацан совсем был зашуган, отчего и решился на побег вместе с незнакомцами. Это же как сильно его донимали, что он предположил, что безопаснее будет с нами, чем в родной деревне?
— Хозяин, — мои мысли прервал Тчаал. — Можно я вздремну пару часиков, прежде чем мы отправимся дальше? Сил нет больше!
— Хорошо.
Если честно, то я планировал отправиться после завтрака, однако оставлять без сна Тчаалу, единственного, кто умеет управляться с лошадьми, не стоит. Поэтому придется еще пару часиков посидеть на месте.
И пока Тчаал спал, все занимались своими делами: дети играли, Киира занялась мокрым бельем, Аслог мыла посуду. Я же спать хоть и хотел, но понял, что не усну. Привык, за все время путешествия, что на страже всегда должен кто-то оставаться. Да и продумать дальнейшие действия тоже необходимо.
Так как еды почти не осталось, то скрываться скорее всего больше не будем. Более того, заезжать в поселки и таверны будем открыто, пусть видят нас и отправляют гонцов, о том, что разыскиваемые преступники нашлись.
Будем «случайно» разбалтывать конечный пункт путешествия и всегда называть разные. С этим вопросом стоит проконсультироваться с Тчаалой, он все же лучше знает местные города. Пусть, те кто меня ищет, будет дезориентирован и размажет свои силы по нескольким населённым пунктам.
Остается вопрос с тем, что еда может быть отравленной, в том случае, если кто-то захочет все же лично прикарманить сто золотых. Но и тут скорее всего нам не стоит опасаться. Если мы планируем останавливаться в небольших деревнях, домов на десять, то там не будет таверн и гостинец, а гостей принимать будет глава поселка. Есть можно за одним с ним столом, таким образом будем уверены, что еда не отравлена.
В трактирах, если мы отравимся и умрем, то хозяин потеряет гораздо больше, чем получит за мою голову. Слухи разлетятся мигом и в данное заведение все будут обходить стороной. На крайней случай, если уж совсем разыграется паранойя, то можно заставить попробовать пищу и самого хозяина, а то и вовсе его ребенка, которые, обычно, помогают родителям.
Да, скорее всего так и сделаем, наведем смуту в рядах преследователей. А когда приедем в родное поселение тигров, то там, скорее всего, на следующее утро рвану в поисках Гёльта. Оставлю и Тчаалу, и Аслог и пацана в деревне. Пусть решают сами как им дальше быть.
Товор сможет там найти себя, по крайней мере мне так кажется. Устроится работать в порту, а может и вовсе станет юнгой на корабле и будет путешествовать по миру.
Тчаале будет спокойнее со своей семьей. Все же, после того, как он так отчаянно пытался вызволить их из лап вождя, не правильно будет их разлучать. Пусть он тоже останется дома и воспитывает сына.
Ну а Аслог сама решит, что делать. Брать её с собой уж точно не планирую. Пусть хоть живет в поселении, или отправляется с караваном в большой город, мне все равно.
— О чем думаете, мой господин?
— Как раз о тебе, — я посмотрел на бывшего придворного мага.
— Я надеюсь это что-то приятно? — она явно флиртовала со мной.
— Не то что бы.
— Мой господин, я больше к вам не приставала со своими расспросами, но все же хочу получить ответ на мое предложение.
— На какое? — удивился я.
— То, что предлагала в купальнях.
— Стать сексуальной жрицей?
— Верно.
— Нет, конечно, не согласен! — я возмутился.
— Отчего же? Каждому богу нужен свой жрец. И что может быть прекраснее, когда тела мужчины и женщины сливаются в едином порыве экстаза. Несмотря на то, что вы проявляете свою доброту, называете себя темным богом. А что может лучше олицетворять тьму, чем порочная связь?
Аслог шептала мне это на ухо, то и дело задевая губами мою кожу. В эти моменты я испытывал неимоверное возбуждение, а по коже от её дыхания бегали мурашки. Эта женщина определенно меня влечет.
— Тьму прекрасно олицетворяет месть! — я попытался отодвинуться.
— В том числе и месть, — согласилась она. — Но вы хотите, чтобы ваши жрецы приносили жертвы на алтарях храмов?
— Я вообще не хочу, чтобы у меня были жрецы, храмы и последователи.
— Поздно, мой господин.
Вокруг нас образовались высокие ледяные стены. И это не моих рук дело, видимо Аслог их наколдовала. Она скинула с себя холщовое платье и под ним ничего не оказалось.
— Пора придумывать новые ритуалы! — прошептала она.
Я хотел разрушить ледяные стены и заставить Аслог одеться, под предлогом, что оставлю её в ближайшей деревне. Но не смог, я залюбовался ею. А когда девушка меня поцеловала, то и вовсе потер контроль над собой.
Аслог сняла с меня рубашку и штаны. Я же впился в её грудь. Девушка же толкнул меня на землю и уже сама принялась целовать шею и грудь, а когда закончила села мне на бедра и принялась ритмично двигаться.
Глава 7. Тчаал
Как только Тчаал проснулся, его жена первым делом рассказала о том, что произошло. И делала она это так эмоционально, жестикулирую руками, что Тчаалу казалось, словно вот-вот ему прилетит по лицу.
— Похоже, он быстро забыл бедную девочку! — возмущалась Киира. — А делал вид, будто
