С двумя страховочными колёсиками по бокам. Ездил он, на нём, заваливаясь на одну из сторон, на трёх точках, и конечно, за двор его на нём не пускали. Пойду сына сначала потренирую. Усталость — лучшее лекарство от обиды.
— Ань?
— М-м?
— Я пойду младшего на велосипеде погоняю.
— Иди.
— Ты моя самая — самая любимая и понятливая. Поцеловал и пошёл выводить велосипед из гаража.
Младший сидел маленькой букой, отвернувшись от всех, и ковырял песок палкой.
— Я велосипед достал. Будем обкатывать?
Сидит, молчит. Интересно так. У каждого ребёнка свой характер с рождения. Если Настасья не любила сказок, то она их не любила ещё в утробе. Начинаешь ей сказку читать — крутится, брыкается. Как подросла — даже рот закрывала. Хватит, мол. Не хочу.
А этот сказки любит. Долго над ними думает, вопросы неожиданные задаёт. Я ухожу, решив что уже уснул, а он задумался. По другому с ним надо. Дать время на размышление.
Спинку выпрямил. Плечики развернул. Решил.
— Будем.
Держу сзади за багажник, чтоб на двух колёсах, он крутит педали, медленно, силёнок ещё не хватает, а без силёнок скорость не наберёшь, без скорости не покатишься. Не покатишься, не поймаешь баланс.
Можно наоборот — сразу под горку маленькую пускать, баланс ловить и тормозить учится. Я так старшего учил. Сегодня задача другая. Обиду выгнать.
А как устанет — тогда и с горки покатаем.
Устанет, кто ещё раньше кого устанет! Я завидую, с каким упорством он крутит педали. Я бегаю сзади и держу баланс. Чуть разогнал и отпустил. Полметра проехал, завалился на боковое колесо. Метр и завалился. Полтора.
Всё, пора под горку катиться. Есть на лужке низинка, с небольшим уклоном. Начинаем сверху. Разгон, отпустил, едет! Вниз педали легко крутить, скорость набирает, баланс держит, два метра, дальше подъём, скорость падает, заваливаемся и остановка. Будет ездить! Я и сын горды собой, и уставшие и довольные возвращаемся.
До обеда он будет рыть тоннели в песке, отдыхать и обдумывать. А на завтра я, пожалуй, откручу дополнительные колёса.
— По кофейку?
Супруга моя не покидала поста на кухне.
— Разве чашечку за компанию…
Ритуал не соблюден, день не начинается. Чашка кофе и поговорить. Или посмотреть что-то дачное под настроение.
— Он почти поехал. Завтра сниму с велосипеда страховочные колёса.
— Не рано?
— Самое то.
— А родители где? Что-то я их не видел.
— Забыл? Они к бабушке в пансионат поехали.
В смысле мои родители к моей бабушке. Это не самая приятная история, у бабушки возрастная деменция. Сколько было возможно, она жила с нами, в своей комнате. Современная фармакология творит чудеса, но… «голова предмет тёмный, и исследованию не подлежит». Никто не знает, что она себе придумывала. Рвала вещи на полосочки и вязала из них узелки на память. Днём спала, ночью гуляла, ломясь в комнаты и пугая домочадцев. Ругалась с духами, рисовала копотью горящей свечи знаки, бросала посуду на подогреве и уходила «домой». Туалетом, при необходимости, становилось любое место. После очередной «прогулки», когда не уследили, что она ушла, пришлось её забирать от логистического центра, к которому она вышла. Хорошо, знакомые узнали и позвонили. Она совершенно не помнила, как там оказалась.
Врачи развели руками, и порекомендовали ближайший пансионат. Семья, как бы она не любила, не сможет обеспечить круглосуточный уход и врачебный надзор. Нужны специальные ванные комнаты для пожилых людей, отсутствие порогов и ступенек, мебель без острых углов. Плюс, граничные перемены настроения от благости до откровенной агрессии обязательно требуют подбора препаратов и постоянного наблюдения специалиста. Кроме того, нам дали понять, что её случай может внести неоценимый вклад в изучение возрастных изменений.
Так что теперь бабушка живёт в пансионате, а родители ездят к ней по субботам. Возвращаются грустные, и на вопрос «как она?» обычный ответ — «улучшений нет». Я тоже иногда с ними езжу, не знаю больше для кого — для себя или для неё, она редко когда меня узнаёт.
Главное, я знаю, там ей лучше. Врачи и сиделки постоянно на смене, гигиена обязательно два раза в день, специальное питание, уход, закрытая территория.
Некоторые старики сами уходят в пансионат, где находят для себя общение и уход, особенно когда остаются без супруга.
Нам тоже лучше. У Насти прошла нервная сыпь, запахи вывели спецхимией и ремонтом, и работать стало получаться полную смену. Комнаты перестали запирать на ночь, И все наконец выспались. Нам всем нести этот крест, но жизнь не должна заканчиваться.
Забыл? Скорее просто не слушал. Я вчера был в своих мыслях, совсем не внимателен к другим.
Кофе в чашках есть, а настроения уже нет.
— Что интересного?
— Ничего принципиально нового. Толпа растёт, песни орут. Сцену собрали, устроили митинг.
— Чего требуют кроме изоленты?
— Вот тут мне совсем непонятно: с одной стороны — обещают ежемесячный безусловный доход в пять раз больше нормальной оплаты, бесплатные ресурсы и жильё, и необязательностью работы. Пусть трудятся костюмы, каждому выдать по семь костюмов бесплатно.
Работать не надо, а рабочий день составляет четыре часа на благо общества (т. е. всё же надо работать?) За работу платят много денег, особенно специалистам, но зачем, если и так есть безусловный доход. И вообще, это всё напоминает эксперимент с мышами “планета 25”, где животным дали идеальные беззаботные условия существования, а там все передохли через несколько поколений.
С другой стороны кричат, что всю доходную работу забрали космобанкиры, а им приходится работать по 12–14 часов в день, а денег хватает только на еду и жильё. Требуют больше денег, меньше работы и взорвать к чертям все костюмы, заодно с космическим банком, отобравшие у них выгодную работу.
Я не понимаю, как такое может быть? Когда предприятию выделяют деньги за выпускаемую продукцию там чётко рассчитано и на материалы и чтобы люди получили достаточно денег на жизнь! Другие предприятия выполняют ту же работу, и люди не жалуются, на всё хватает!
Я вспомнил вчерашний разговор с особистом.
— Ты не думала, что люди получающие заказ, могут забирать часть зарплаты людей себе?
— В смысле ЗАБИРАТЬ? Там есть чёткий расчет, кому сколько выплачивать.
— Представь заявку, в ответ на которую ты, как руководитель предприятия, даёшь цену на продукцию чуть меньше рыночной. Система не знает нюансов, например, у тебя оптимизированная линия, и ты можешь себе это позволить. Конечно, ты получаешь заказ. Средства приходят на счёт, часть автоматом списываются на законтрактованные запчасти и материалы, а остальная часть должна быть выплачена работникам.
— Ну, это все знают, так это и работает.
— Так, да не
