не собирался никому ни о чём рассказывать. Женька вдруг поймал себя на мысли, что он точно знает, что завтра это не повторится, что завтра будет уже не такой день, а нормальный, с правильными людьми, где он, Женька будет чувствовать себя привычно и комфортно. В этих размышлениях Женька не заметил как оказался позади жилых корпусов, и столовой. На эту территорию лагеря Женька ещё не попадал. Фонарей здесь уже не было. Там располагались хозяйственные постройки, представляющие собой одноэтажные здания выкрашенные белой краской. Эта часть лагеря явно не предназначалась для игр и кружков. Женька бы никогда не зашёл сюда в тёмное время, но пёс спокойно бежал впереди и это вселяло уверенность. Возможно, здесь и скрываются те самые тайны, о которых никто не должен был знать. И, возможно, пытливый, детский ум принялся бы разгадывать эти тайны, но даже если бы сейчас, Женька увидел здесь живого, рыжего динозавра, он бы не удивился. “Куда ты меня ведёшь?”, — обратился Женька к собаке. Пёс повернул голову и остановился. “Понимаешь, я очень устал и замёрз, у меня болит голова, я хочу спать”. Пёс лизнул Женьку в руку и продолжил путь. Женька нехотя поплёлся следом. Через несколько минут, сквозь дождь, он увидел одноэтажное здание с освещённым входом и несколькими горящими окнами. Подойдя ближе увидел надпись над дверями: “МЕДПУНКТ”. Он заглянул в окно. Через мокрое стекло разглядел большую больничную палату. Захотелось зайти. Открыв дверь он почувствовал едкий запах эфира и лекарств. Обернувшись он поискал глазами пса. Его не было. Ушёл. Внутри было сухо, тепло и уютно. Женьке захотелось остаться.
“Заходи, заходи”— услышал он женский голос из-за угла. Постояв в нерешительности несколько мгновений, Женька зашёл в коридор. Там за столом сидела медсестра и что-то писала. Женька сел напротив и стал ждать. На голове медсестры был колпак. Из под колпака пробивались пряди рыжих волос. В тёплом, сухом помещении Женька почувствовал, вдруг, смертельную усталость. Он понял что останется здесь, потому что сил, куда-то двигаться дальше, просто не было. “Наверное у меня жар”— произнес он первым, так как медсестра продолжала что-то писать, не глядя на Женьку. Дописав, она отложила журнал, поставила ручку в стакан и навела порядок на столе. Подняв на Женьку глаза она сказала: “конечно жар, ты ведь мокрый был, а теперь высох”. И в самом деле, Женька и не заметил как его одежда стала сухой. Он пошевелил пальцами ног и обнаружил что и ноги сухие, хотя с момента как он зашёл, прошло, по его мнению не более десяти минут. Однако ему было лень искать объяснение этому феномену. Очень хотелось спать.
— С тобой происходило сегодня что-нибудь странное? — этот вопрос медсестра произнесла очень буднично, как обычно и говорят все мед работники. Как ей ответить? Каждая минута сегодняшнего дня была наполнена разными странностями и неприятностями, от которых Женька сходил с ума. Он ещё раз потрогал футболку и пошевелил пальцами ног.
— Нет, — ответил он, тоже стараясь придать своему голосу равнодушие. Сквозь приоткрытую дверь, он увидел часть палаты, в которой была койка с постелью, заправленная белоснежным бельём. Обычная кровать в этом антураже казалось самым лучшим и желанным предметом в мире. Ему хватило сил сбросить обувь. Предметы вокруг стали расплываться, а кровать, тоже не вполне отчётливых форм стала приближаться. И вот, голова касается подушки. И сон. Женьке снились деревня, собака, неизвестной породы, хотя какая разница, если это твой друг. Снились друзья. Они занимались производством стрел и луков, готовясь к приключениям Робин Гуда. И Женька был с ними, принимая участие в их жизни и играх. Снилась рыбалка, огород, коровы, дожди, а потом электричка. Женька смотрит на распахнутую дверь вагона и думает о своём падении. От ужаса он дёрнулся и проснулся. Перед ним было окно и слепящий, солнечный свет заливал палату. Знакомый запах эфира и лекарств. Всё как вчера. Женька не хотел шевелиться. От мысли что вчерашний день может повториться у него поднялось давление и отдало пульсирующей болью в висках и затылке, а сама голова оказалось туго перебинтована. Также странным оказалось то, что он был раздет, хотя и помнил, что перед сном не раздевался. Опять загадки. Женька лежал на боку, глядя на яркое окно, стараясь, зачем-то, определить который час. Ему было приятно находиться в одиночестве и не хотелось думать, что где-то рядом есть какие-то рыжие персоны. Но тишина длилась недолго. За дверью послышались голоса. Двое мужчин о чём-то шептались за дверью, очевидно считая Женьку спящим и не желая разбудить. Потом они вошли и несколько минут стояли молча. Женька не шевелился. Он почувствовал аромат духов матери, значит вошедших было трое. Один из них начал говорить шёпотом: “вы главное не переживайте, с кем такое не случается и не вините себя”— обратился он, очевидно к матери. “Я хотела как лучше”— сказала мать. Она плакала. “Просто сотрясение мозга — продолжил голос, очевидно это был врач, — случай не тяжёлый, последствия минимальные, через неделю вы об этом уже забудете. “Он во сне называл какие-то странные имена, звал каких-то рыжих людей, просил снять ошейник”. “Ну что ж, — продолжил врач, — обычный бред, такое случается”. Врач ушёл. “Значит так! — сказал мужской голос негромко, это был отец, — после больницы в деревню на всё лето”. “Конечно, — ответила мать, — ты муж, тебе решать”. “И ничего не планируй на ближайший месяц, ребёнок должен быть с родителями. Ты мне нужна”. “Ты мне тоже” ответила мать, и они вышли закрыв за собой дверь.
