в голове Эдмунда, который старался придумать план, по итогу которого ему бы не пришлось морозить свою задницу на самой северной границе Семи Королевств. Шестеренки в его голове работали со скрипом, но ничего конкретного так выдать и не смогли, из-за чего и так не самое хорошее настроение восставшего из мертвых чемпиона Семерых опустилось ниже плинтуса.
«Что ж, импровизация, так импровизация». С этой мыслью Гарденер вобрал в себя побольше воздуха и сделал несколько шагов в сторону септона. Тот подобной дерзости со стороны незнакомца не оценил и сам отпрял чуть назад, вытаскивая из складок мантии тонкий и неказистый ножичек.
- Стой на месте, мерзавец! – голос жреца ни капли не дрогнул и это при том, что ростом Эдмунд был на две головы выше щупленького старика. Может дело было в том, что не смотря на срамной вид и грозную фигуру тот был безоружен, но священник стоял на своём, пристально следя за каждым шагом Гарденера.
- Не стоит бояться, септон. Я сам ещё не до конца всё понимаю, но поверь, ни у кого из ныне живущих нет большего права находится здесь, чем у меня. – спокойный тон с которым Эдмунд обратился к старцу совершенно не выдавал его нервозности и волнения, даже более того Гарденер вёл себя в точности как лорд, коим он и являлся, перед своим слугой.
- Что ты, Неведомый тебя задери, такое несешь?! Пусть с тобой разбирается стража… О, Семеро! Что за?! – внезапно весь негатив священника, что тот источал с момента встречи, сменился изумлением. Морщинистые глаза жреца широко раскрылись и были устремлены куда-то вниз.
Проследив за взглядом старца, недоуменный Эдмунд устремил свой взор себе под ноги и если бы не желание сохранить лицо перед престарелым септоном, то Гарденер сам бы задохнулся от удивления. Там где ещё недавно проходила узенькая, едва заметная, протоптанная дорожка ведущая к склепу, сейчас распускались цветы различных видов и оттенков: от роз и до тюльпанов. При этом скорость распространения данного зрелища была не в пример быстрой, окружив Эдмунда небольшой полянкой свежевыращенных растений со всех сторон. Также если приглядеться, то можно было увидеть бледное сияние растекающиеся по цветам.
«Что же, это действительно выглядит впечатляюще особенно для людей, не сталкивающихся с магией или богами. Седьмое пекло! Даже я не до конца верю в то, что вижу, но похоже наследие Гарта Зеленорукого пробудилось вместе со мной. Похоже Семеро не так плохи, как я уже успел о них подумать.».
- Кхм. – прочистил Эдмунд горло, перед тем как вновь заговорить. – Как ты можешь сам наблюдать, септон, я нахожусь здесь не спроста. Моё имя – Эдмунд Гарденер, сын Мерна IX, прямой потомок Гарта Зеленорукого и наследник Дубового трона. Я стою перед тобой во плоти и новой жизни, избавившись от пут самой смерти. – стоило Гарденеру начать говорить, как слова давно забытые, гордость и манеры следующие за ними, расцветали в его сердце с новой силой. Он вспоминал. Вспоминал не только разумом, но и телом кем он был и кем он стал.
- Что? Но как это вообще возможно… - проблеял священник не способный осознать действительность. Рука с зажатым в ней ножичком резко опустилась, будто бы из неё выдернули стержень, а подобие на оружие упало на распускавшиеся всё дальше цветы.
- Именем и волею Семерых. Возвращённый из их чертогов, дабы нести свет веры и миссию, что мне была поручена, я должен восстановить наследие предков, что было уничтожено с приходом безбожников Таргариенов. Признаешь ли ты право моё, септон, находится здесь? У склепа моих предков, моего деда и отца, моих братьев, детей и их детей? Так ответь же мне! – голос, что был тих в начале, раздался к концу фразы криком напоминающим своей твердостью закалённую сталь. Глаза Эдмунда впились в колышущеюся фигуру септона буквально пригвоздив его на месте. Это был не взгляд растерянного юнца или грозного разбойника, а взгляд короля, что смотрел на нерадивого слугу когда тот провинился.
- Я-я-я… признаю. – начавший заикаться жрец, смиренно опустился на колени не в силах побороть ту харизму, что излучал перед ним голый юноша, творивший в этот самый момент чудеса прямо перед ним и вызывающий своим видом ни с чем не сравнимый трепет.
- То-то же. Можешь подняться. – удовлетворенно кивнул Эдмунд, глядя на коленопреклонённую позу старика, что ещё совсем недавно грозился отдать его страже. – Теперь, когда мы разобрались с этим недопониманием, будь добр, септон, сыскать мне одежду, ибо солнце практически закатилось, а я не северянин, чтобы разгуливать здесь нагишом.
- Сию минуту, сир, но позвольте сказать, что у меня вряд ли найдется подходящая вам одежда. – встрепенулся жрец, поднявшись с земли, взгляд его то и дело замирал на распускающихся цветах. Теперь же священник выражал собой крайнюю степень почтения и благоговения перед юношей, хотя трудно было сказать поверил ли он ему или же находился под влиянием момента.
- Не волнуйся, старец, в данный момент мне подойдут любые тряпки, что ты отыщешь, лишь бы не стоять здесь в чем мать родила. – отмахнулся Эдмунд.
Септон закивал и бодро припустил в направлении небольшой септы, что располагалась совсем неподалеку от склепа. Судя по всему она служила домом для тех, кто сторожил вечный покой королей Простора, ныне же из них остался только этот старик, потому-то Гарденер и не опасался встречи с другими слугами замка, место было практически заброшенным, если не сказать покинутым.
Через пару минут всё такой же бодрый старик вернулся назад. В руках у него была свёрнута ряса, что была один в один похожа на ту, которую носил сам жрец. Глаза его как будто бы мерцали, налившись жизнью. Эдмунд не знал, что успел себе надумать старик за время отсутствия, но то, что тот без вопросов помог ему облачиться в одеяние, заприметил. Как только капюшон был накинут на голову, а все срамные места были прикрыты, Гарденер смог вздохнуть спокойно. От неказистой пары ботинок, предложенных жрецом, наследник Дубового трона благоразумно отказался. В конце концов, чудо, которое творили его стопы шагающие по земле, было неплохим подспорьем в ближайшем будущем.
- Благодарю за помощь, септон. Однако, меня беспокоит несколько вещей. Одна из них — это твоё имя. В конце концов тебе я был представлен, а ты мне нет. – благосклонность, которую Гарденер проявлял по отношению к старику, пожалуй, не была напускной. Всё-таки жрец был одним из
